Страница 44 из 109
"Хм. А вот голосок-то у нашего "дедо Альфредо" подкачал", - хмыкнул про себя Петрович. Но зато английский, на котором радушный хозяин приветствовал званого гостя, был практически безупречен, несмотря на чуть заметный немецкий акцент. Руднев, как флотский офицер, язык вероятного противника, сиречь "просвещенных мореплавателей", знать был обязан. Но обязанность - обязанностью, а по жизни сложилось так, что он владел им в совершенстве. И отметил то же самое в отношении своего собеседника.
- Располагайтесь, пожалуйста. Я искренне рад нашей встрече и долгожданной для меня возможности впервые пообщаться с Вами тет-а-тет. Очень прошу извинить мне мое нетерпение, заставившее меня столь дерзко пригласить Вас практически ночью, но...
- Но Их Величества настолько энергичны и столь активно загружают нас днем, что выкроить часок-другой для нормального, человеческого знакомства, у нас с Вами не представлялось возможности уже четверо суток. А уж от этой суеты в Первопрестольной у меня до сих пор голова кругом идет. Что же до позднего часа, так я вовсе не юная институтка, чтобы смущаться от взгляда на хронометр.
- Да. Москва, конечно, произвела на меня огромное впечатление. Особенно Кремль и соборы. Жаль, что все прошло слишком быстро. За два дня можно было голову открутить, но так и не постичь того, на что нужны месяцы или даже годы... Рад, что мы вполне понимаем друг друга, милостивый государь Всеволод Федорович, - в глазах германца мелькнула лукавая смешинка.
- Взаимно. И если Вы не против, герр Тирпиц, я предлагаю нам сразу в личном общении быть накоротке. Для Вас я отныне - просто Всеволод. В русском языке и в понимании - это переход на "ты", общение по-дружески, так сказать. Кроме разговоров по службе и в присутствии третьих лиц, конечно...
- Спасибо, друг мой. Искренне рад нашему правильному знакомству. Альфред, - германский адмирал широко улыбнулся, и с легким поклоном скрепил новый статус их неформальных взаимоотношений крепким, энергичным рукопожатием.
- Я тоже рад, Альфред. И открою маленький секрет: твой адъютант опередил моего не более чем на десяток минут. Увы - проклятая рутина! Пока барон Фредерикс решал, где именно мне будет удобнее принять высокого германского гостя, твое приглашение уже оказалось на моем столе, - развел руками Руднев, - Пришлось идти сдаваться. И вот, я в вашем поезде, и судя по графику движения, - уже до утра. Теперь самое страшное, чего я опасаюсь, - не сам факт тевтонского плена, а то, что сейчас появится твой великолепный Император и король. И в результате, нам вновь совершенно не удастся потолковать.
- Я все предусмотрел, Всеволод. Его Величество уже второй час как видит сны. После жарких объятий Москвы многие у нас здорово устали. Не всех ведь море приучило рассчитывать свои силы на длинные переходы. Так что на эту ночь ты - только мой, - физиономия германца расплылась в одухотворенной ухмылке сытого людоеда.
- Честно? А Фили Эйленбург случайно не в твоем вагоне?
- Боже, Всеволод! Ну, что за... - Тирпиц задорно расхохотался, - Вот ведь какая незадача. Значит, досужие, подковерные сплетни нашего Двора и до Петербурга доходят?
- Ясное дело...
- Всеволод. Не верь этим байкам, прошу тебя! Экселенц не будет держать возле себя людей с сомнительной репутацией. Это все пустые кривотолки завистников...
- Не беспокойся, я пошутил. Да и какое мне дело до чьих-то там предпочтений. В конце концов, у нас даже среди министров нечто подобное водится. А задержался я почти до самого отхода потому, что должен был убедиться, что меня никто не дернет, и в трех главных вагонах все угомонилось. В итоге, когда паровозы уже почти напоили, пришлось поспешать, и, извини, с точки зрения презента, - я буду не вполне оригинален. "Шустов". Правда, двенадцатилетний.
- О! Прелесть!.. Спасибо, друг мой. Это божественный напиток. Но я его припрячу для себя, если не возражаешь? А со своей стороны, предлагаю тебе три варианта на выбор, со встречей и знакомством: скотч, ириш или американка? Выбирай сам, - с этими словами Тирпиц продемонстрировал Петровичу содержимое центральной секции небольшого настенного шкафчика красного дерева, в котором был устроен великолепный "походный" бар с хромированными держателями для каждой бутылки.
- Ого! Аж глаза разбежались... У тебя есть даже "Усатый Джек", смотрю?
- С Льежского Рождественского ревю. Из 16-летней партии.
- Альфред, а ты - опытный искуситель!
- Иногда. Под настроение. Но не со всеми получается. Да и не так много тех, кто этого заслуживает.
- От скромности точно не умрешь... - рассмеялся Петрович.
- Скромность - украшение дам. А в нашем деле куда важнее "быстрота, глазомер и натиск". Не так ли применил к практике несравненный Суворов формулу знаменитого римлянина - "Пришел, увидел, победил"? - Тирпиц аккуратно извлек бутылку из зажима держателя, - Значит, Всеволод, если я правильно понял, мы остановились на "Дэниэлсе"?
- Да. Но только со льдом, и никаких шипучек.
- Принимается. Пошли к угловому столику, там нам будет удобнее...
***
Мартовская ночь, спрятав за облаками звезды, смотрелась непроглядным мраком в окна кайзеровского экспресса, бегущего на восток по бескрайним просторам центральной России. И только россыпи золотистых огоньков, то и дело вспыхивавших или где-то вдали, или чуть ближе, подсказывали путешественникам, что эта таинственная, укрытая метровыми снегами бесконечность, - вовсе не холодная безлюдная пустыня...
- И все-таки, Всеволод, сколь же непостижимо огромна ваша страна, - Тирпиц проводил взглядом уплывающий от них свет окошек очередной деревеньки, меркнущий в таинственной, бархатной темноте за стеклом, - Как вообще можно эффективно управлять такой исполинской махиной из одного центра? Да, вдобавок, и расположеного не в самой середине, а почти на самом ее краю. Просто уму непостижимо.
- Была бы отработанная система с оперативной обратной связью, Альфред. Причем обязательно с объективной и правдивой. И к этому еще - тут самое сложное, пожалуй, - грамотные исполнители на местах. Плюс надежные коммуникации. Тогда размер не будет иметь принципиального значения...
Кстати, о размере. Знаешь, сколько нужно было времени всего полвека назад, чтобы добраться из Петербурга до Хабаровска сухим путем? Почти полгода. А сколько нужно крейсеру, вышедшему из Кронштадта, на переход до Владивостока? По-хорошему - два-три месяца. Мы сейчас на этот же путь затратим две недели. А телеграмма долетит за минуты, считая время ее набивки и приема. И не далек тот день, когда для этого уже не будут нужны провода. Так что технический прогресс - рулит. И расстояния физически становятся иными. Сам посуди: через пару-тройку лет ты сможешь отправлять людей и грузы в Циндао, зная, что через 18 суток они будут в Китае.
- Я понимаю. Но все-таки, эта бесконечность за окном... она меня завораживает. Не так давно я общался с некоторыми немецкими колонистами из Саратова. Мне тогда показалось, что они как-то иначе, не как мы в Германии, воспринимают Мир. Фатерлянд, Европу. И знаешь, я, наверное, только сейчас начинаю понимать, в чем дело. Должно быть, чувствовать себя частицей чего-то поистине огромного, это нечто совершенно особое. Конечно, они помнят свою историческую родину, но она для них что-то, хоть и любимое, дорогое, но очень далекое и маленькое, как бабушкина деревенька. И их особо не впечатляет, что в этой "деревеньке" творят великие зодчие и инженеры, плавится крупповская сталь, совершают открытия знаменитые ученые мужи, а наш торговый флот соединяет континенты под флагом мирового прогресса - "Сделано в Германии"...
- А здесь, друг мой, целый Мир... Россия - если хочешь знать мое мнение - это вообще не страна. Не Империя. И не Держава даже. Это нечто большее. Мы, русские, да и все, живущие здесь, сами этого до конца не понимаем. Это постижимо только на уровне чувств. Потому, наверное, у нас и не относятся уничижительно ни к иноверцам, ни к инородцам. Да, Россия - это Мир. И Мир этот всех вменяемых приемлет в свое лоно. И всем здесь находится и место, и дело, и дом. И родившимся здесь, и пришедшим из дальнего далека. И в этом мы, пожалуй, по мировосприятию ближе к китайцам, чем к англичанам, например. Вот тут, мой дорогой, размер как раз и имеет значение.