Страница 161 из 167
Разумеется, первые опыты этого, если можно так сказать, коллектива, без содрогания слушать было невозможно. На седьмой базе, где они репетировали, народ до сих пор уверен, что Орочимару выдумал новое смертоносное оружие для уничтожения всего живого. Но со временем методом тыка (и живительных тычков от Таюи) дело худо-бедно пошло на лад. Иногда к ним даже клоны Наруто присоединяются в качестве хора на подпевке. Вернее, присоединялись, пока он не выпустил Лиса - после этого чакру пришлось расходовать экономнее.
Естественно, молодые шиноби занимались этим не только чисто ради развлечения. Мы всё-таки деревня Звука - и ребята теперь стараются доказать, что взяли это имя не просто ради понтов Орыча. После успешного сольного выступления Саске против Итачи, популярность звуковых усилителей в деревне резко возросла. Сейчас Пятёрка может при помощи направленных колебаний обрушить дом, вызвать у противника разрыв внутренних органов, глухоту, полную дезориентацию или приступ паники, погрузить его в гендзюцу… а уж их совместная вокально-инструментальная атака способна разметать небольшую армию.
Слушать их добровольно люди, правда, все равно отказываются - но Пятёрка и это умудрилась обратить себе на пользу. Гастролируя в соседних странах, они умудрились изрядно пополнить бюджет деревни, не пролив при этом ни капли крови - по принципу “А сколько вы заплатите, чтобы мы больше не пели?” Нет, когда они стараются, то могут играть… пусть не хорошо, но вполне сносно. Но во-первых, стараются они не всегда, а во-вторых, ухо псевдояпонского псевдосредневекового крестьянина к восприятию хард-рока ну совсем не приучено…
- Значит так, молодые люди. Это не звуковая атака. Повторяю - это не звуковая атака. Мне нужно хорошее благозвучное выступление. Ну, насколько вообще рок может быть благозвучным. Сможете обеспечить?
- Сделаем, Томино-сан, - улыбается Джиробо. - Всю ночь репетировали.
- Тогда топи Наруто - и поехали!
Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне
И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров.
Саске недоумевающе на меня смотрит - весьма заурядная пейзажная лирика, при чём тут, собственно, Учихи?
Погоди, малыш, это только разогрев…
А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.
Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой!
Брат, мне море снится, черных волн напевы,
Брат мой
Вот теперь, кажется, зацепило… на меня смотрит не только Саске, но и безглазый Итачи. Осторожно подтягиваем удочку…
В недоброе утро узнал я от старца
О Рыбе, чей жир - колдовство
И Клятвою Крови я страшно поклялся
Отведать ее естество.
А старец, подобный столетнему вязу,
Ударил в пергамент страниц -
“Нажива для рыбы творится из глаза -
Из глаза Властителя Птиц”.
Всё, они мои. Уже не только Саске и Итачи - вода вокруг живота Наруто начинает пузыриться. Узумаки слегка ослабил печать и Мадара тянет через неё первые щупальца - что это там такое странное поют и почему от этой музыки вибрирует струной червоточина?
Брат мой, плащ твой черный
Брат мой, стан твой белый
Брат мой, плащ мой белый
Брат мой, стан мой черный
Брат мой!
Брат мой, крест твой в круге
Брат, круг мой объял крест
Брат мои, крест мой в круге
Брат, круг твой объял крест
Брат мои!
Я вышел на скалы, согнувшись горбато
И крик мой потряс небеса -
То брат выкликал на заклание брата,
Чтоб вырвать у брата глаза
И буря поднялась от хлопанья крылий -
То брат мой явился на зов
и жертвенной кровью мы скалы кропили,
И скрылись от взора Богов
Брат мой, взгляд твой черный
Брат мой, крик твой белый
Брат мой, взгляд мой белый
Брат мой, крик мой черный
Брат мой!
Щупалец вечной чакры становится всё больше, но едва покинув Кеиракукей Наруто, они сразу бессильно обвисают слабо светящимися жгутами фиолетового света. “Мёртвая вода” делает своё дело. Ещё несколько граммов - и можно проводить захват. Кабуто уже наготове - с Кусанаги, специально одолженным для такого случая Орочимару.
Брат, где твой нож - вот мой,
Брат, вот мой нож, твой где
Брат, где нож твой - вот мой
Вот мой нож, мой брат, мои…
Брат мой!
И битва была, и померкло светило
За черной грядой облаков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
И битва кипела, и битва бурлила
Под черной грядой облаков!
Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?
Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь
Се, влекомый нашей схваткой
правит путь свой в вышине
и горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне…
Есть! У живота Наруто образовался сгусток ростом почти с него самого. Кабуто обрубает “языки” чакры одним взмахом, Наруто тут же восстанавливает печать, а Кимимаро (которому единственному в группе не нашлось работы, поскольку солирую сейчас я), тут же втягивает эту высвобожденную энергию в водонепроницаемый свиток.
Вроде можно расслабиться, но если я не закончу, меня убьют Саске и Итачи. И не посмотрят, что бессмертный. Слишком уж заинтригованы - чем там всё закончится. Так что - Мадара Мадарой, а музыка - музыкой. Знаком показываю Пятёрке, чтобы не вздумали снижать темп.
И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный
Сочась пустотою глазниц.
И глаз наживил я, и бросил под глыбу.
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом
Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня
Ладони я вскинул - но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на сверкающем круге
В кровавом и страшном кольце
И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот, я отправился в путь
И шел я на Север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть
Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот
И в странах бескрайнего льда и заката.
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища - глаза…
========== Прода-6 (и последняя) ==========
Что чувствует файл, когда его срывают с родного жёсткого диска, перекодируют, сжимают и отправляют в архив? Никто не может сказать… кроме файла.
Что чувствует разумный заряд чакры, когда его отправляют внутрь печати? Теперь я могу сказать.
Боль, ужас и восторг.
Сначала приходит боль, когда ты чувствуешь, как рвётся на элементарные частицы каждая клеточка твоего тела. Если не сопротивляться, эта стадия продлится недолго. Но ты попробуй не сопротивляться, когда тебя заживо кидают в мясорубку.