Наследники Слизерина

====== Глава 25. Идеальный брак ======

Весь следующий день Белла провела точно на иголках. Она не знала, как объясниться с Рудольфусом в той дурацкой ситуации, в которую они оба попали. Если друг не намерен на ней жениться, надо было тоже сделать вид, что она за него замуж не собирается, в противном случае, он обязательно поднимет ее на смех. А если намерен, тогда… что тогда, Белла не знала, но логика подсказывала ей, что надо соглашаться. Крауч был прав: лучшего варианта и представить себе нельзя. Но ей почему-то было страшно. Почему, она так и не смогла себе объяснить. Вот если бы можно было какими-то окольными путями выяснить, что у Рудольфуса на уме… В идеале было бы допросить Рабастана, но как можно встретиться с ним наедине, чтобы об этом никто не узнал? Отправить письмо? А вдруг Рудольфус увидит? Вот повеселит его такая конспирация! А, может быть, она вообще зря себя накручивает? Может, Рудольфус уже давно поговорил с матерью, уладил это недоразумение, и вопрос исчерпан? Ничего не придумав, Белла продолжала сидеть дома, ожидая какого-нибудь развития событий. Так прошло несколько дней. Все было тихо и спокойно, точно ничего не стряслось. Это нервировало, особенно вкупе с тем, что мама требовала от нее ответа. — Я не могу ничего ответить, не зная мнения Рудольфуса! — сказала девушка, когда у нее уже закончились все прочие аргументы. — Так поговори с ним! В чем проблема?! — недоумевала мама. Вроде как никакой проблемы и не было, но Белла не имела ни малейшего понятия, как вызвать друга на разговор и с чего этот разговор начать. В ее воображении так и стояли его глумливо смеющиеся глаза, прямо-таки доводя до бешенства. — Реши хоть что-нибудь! — взмолилась мама. — Нельзя столько тянуть! Это уже странно выглядит! Понимая, что иного выхода у нее нет, Белла, собрав волю в кулак, отправилась к Лестрейнджам, решив действовать по обстоятельствам и очень надеясь на то, что, завидев ее, Рудольфус не покинет пределов страны, хотя такой поступок сразу бы прояснил его позицию. — Здравствуй, дочка! — с радостной улыбкой встретила ее миссис Лестрейндж. «Все еще дочка, хороший знак…» — подумала Белла, заходя внутрь. Рудольфус никуда не прятался и не обратился в бегство, напротив, он сам вышел ей навстречу, как ни в чем не бывало, со своей обычной довольной ухмылкой на лице. — Смотрите-ка, кто заявился! — весело возвестил он из другого конца коридора, даже не успев дойти до прихожей. — Мисс Блэк собственной персоной! Мы даже заключили пари, куда ты пропала. Я ставил на то, что ты отправилась в Годрикову впадину. — Очень смешно! — обиженно буркнула Белла. — Так, что, я проиграл? — У меня просто были дела дома. — А-а… вот оно что! — протянул Рудольфус, всем своим видом показывая, что нисколько ей не верит. — Кстати, Барти просил передать тебе, чтобы ты заходила в гости. Заодно у вас будет возможность допить виски. — Он рассказал тебе, что я приходила?! — задохнулась Белла от возмущения. — Ну он на сей раз почти не виноват. Дело в том, что я был у него на следующий день после тебя и заметил на журнальном столике недопитую бутылку твоего любимого виски, а на кресле длинный черный волос. Так я догадался, что ты приходила поговорить по душам. Я сделал вид, что ревную тебя, и, дабы оправдаться, Крауч во всем сознался. — Вот хитер гад! — вырвалось у Беллы непроизвольно. Рудольфус весело рассмеялся. — Какой оригинальный комплимент из уст будущей супруги! Ладно, пойдем уже, а то мама набрала тебе и твоей семье кучу подарков, боюсь, не все придется тебе по вкусу, так что лучше сразу скажи, что нужно вернуть в магазин. — Так мы все-таки женимся? — изумленно спросила Белла, все еще отказываясь верить в происходящее . — Ну, насколько я понял, да, — невозмутимо отозвался Рудольфус, точно речь шла о какой-то малозначительной вещи. — Но если тебе нужна точная информация — обращайся к маме, она занимается свадьбой. «Ну вот что это за человек!» — потрясенно и, вместе с тем, чувствуя невероятное облегчение, думала Белла, следуя за ним по коридору. Рудольфус привел ее в какую-то комнату, которая, по всей видимости, была спальней его родителей, но сейчас больше напоминала ювелирную лавку. На кровати, как на витрине, были разложены разноцветные и разнокалиберные бархатные коробочки. Все они были с откинутыми крышками и демонстрировали сверкающие колье, браслеты, серьги, кольца и все в этом роде. — Это то, что мама выбрала навскидку, — пояснил Рудольфус. — Здесь подарки для тебя, твоей сестры и родителей. Посмотри все и отложи в сторону то, что понравится. Лучше закончить с этим сегодня, потому что ювелир ждет ответа. С этими словами он проследовал в другой конец комнаты и уселся в кресло возле камина, приняв расслабленную позу и приготовившись к долгому ожиданию. Белле было совершенно не до того, чтобы выбирать какие-то украшения. Ведь еще несколько минут назад она и помыслить не могла, что проблема с ее браком может так быстро и так удачно решиться, и все еще пребывала в некотором шоке. Пытаясь совладать с потоком мыслей и эмоций, она машинально подошла к кровати и взяла в руки первое попавшееся ожерелье с массивными красными рубинами. Приложив его к шее, Белла повернулась к зеркалу и рассеянно уставилась на свое отражение. — Ты серьезно? — фыркнул Рудольфус из своего кресла. — Это самое ужасное из всего, что там было. И, вообще, с такой внешностью, как у тебя, лучше держаться подальше от красных и белых камней. Беллу тезис удивил, но, поскольку вопрос совместимости с тем или иным цветом волновал ее тогда менее всего, она, не успев даже толком разглядеть ожерелье, послушно убрала его назад в коробку, желая разделаться с задачей отбора украшений как можно скорее, поскольку для ее возбужденного состояния такое кропотливое занятие совершенно не годилось. Она усердно пыталась сфокусировать взгляд на чем-нибудь одном, но от обилия яркого и блестящего глаза просто разбегались. «Интересно, а что, по мнению Руди, могло бы подойти маме и Цисси…» — вдруг подумала она, но спрашивать все же стала, и наугад выбрала бриллианты для Друэллы, сапфиры для сестры, изумруды для себя и золотые часы для отца. — Кажется, все… — пробормотала она, еще раз оглядывая весь ассортимент. — Погоди, — вдруг проговорил Рудольфус, вставая с кресла. — Чуть не забыл. У меня для тебя тоже есть небольшой свадебный подарок. С этими словами он извлек из кармана продолговатую деревянную коробочку, напоминающую те, в которых продавались волшебные палочки, только короче, и протянул подруге. — Подарок? — искренне удивилась Белла, не ожидая от него ничего подобного. Она в недоумении взяла коробку и откинула крышку, а в следующее же мгновение у девушки перехватило дыхание. Внутри лежал потрясающей красоты серебряный метательный нож. Дрожащими от восторга и волнения руками Белла аккуратно извлекла артефакт из мягкой бархатной подставки. Испещренная тонким узором металлическая рукоять была изумительно приятной на ощупь. Последний раз Белла испытывала нечто подобное тогда, когда впервые дотронулась до своей волшебной палочки, ей хотелось никогда не выпускать этот потрясающий предмет из рук. — Руди… — выдохнула она. — Мне еще никто не делал такого замечательного подарка! Аккуратно уложив нож обратно в коробку, Белла, поддавшись порыву, крепко обняла друга. — Теперь я даже не знаю, что подарить тебе взамен… — пробормотала она, отпуская его. Рудольфус явно не ожидал такой бурной радости и с выражением изумления на лице ответил: — Да брось, Беллс. Я вообще не собирался ничего тебе дарить. Просто увидел этот кинжал в «Горбин и Беркес» и вспомнил, что ты лишилась своего любимого ножика из-за Маландры Аллен. — Можно, я уже пойду? — поинтересовалась она, не сводя с лакированной коробочки страстно влюбленного взгляда. — Хочу немедленно его опробовать! — Конечно, иди, — пожал Рудольфус плечами. — Тем более, что с драгоценностями ты уже разобралась. Едва Белла вышла за пределы комнаты, как сразу же трансгрессировала, оказавшись во дворе собственного дома. «Надо найти подходящее для упражнений дерево…» — лихорадочно думала она, озираясь. — ТРИССИ! — вдруг донесся до нее крик матери. Та только что выбежала на крыльцо. — ЧТО? — раздраженно отозвалась Белла, не желая терять ни минуты. — ТАК ЧТО ТЫ РЕШИЛА? — В СМЫСЛЕ? — НУ НАСЧЕТ БРАКА! — А-а… — протянула Белла, сообразив, о чем речь. — Да, я выхожу замуж за Руди. — ЧТО? — переспросила мама, перегибаясь через перила, вероятно полагая, что так будет лучше слышно. — Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ ЗА ЛЕСТРЕЙНДЖА! — нетерпеливо прокричала дочь в ответ. Друэлла радостно всплеснула руками, и ее лицо, секунду назад бывшее крайне озабоченным, счастливо просияло, но Белла этого уже не увидела, потому что, присмотрев подходящую мишень в отдаленном углу сада, она вовсю продиралась к ней сквозь бурьян. *** Свадьбу было решено назначить на август, отчасти для того, чтобы хватило времени на подготовку, отчасти для того, чтобы Цисси успела вернуться из Хогвартса и принять деятельное участие во всех приготовлениях, потому что, едва узнав о том, что вопрос с браком Беллы решен, она в ультимативной форме заявила, что, если сестра выйдет замуж без нее, то она до конца жизни не будет с ней разговаривать. Приготовлениями занимались обе счастливые мамы и нанятые ими многочисленные помощники, организаторы, портные и прочие лица. Беллатриса ни во что не вникала, но периодически до нее доходили слухи о том, какой торт заказали, каким шелком драпируют парадную залу особняка Лестрейнджей и сколько фунтов взрывчатого вещества заказали для праздничного фейерверка. Спустя месяц с начала подготовки у невесты стали закрадываться подозрения, что по своему масштабу и уровню организации это событие может превзойти Международный конгресс высшей магии, который совсем недавно с помпой проходил неподалеку от Лондона. От созерцания списка приглашенных Белле и вовсе стало плохо. Даже беглого взгляда на длинный пергамент ей хватило, чтобы понять, что на торжество приглашена половина Министерства Магии, а также все чистокровные волшебные семейства со всеми своими ветвями, племянниками и прочими сродниками, не считая, разве что, предателей крови вроде Сириуса и Андромеды. Такой грандиозный размах мероприятия Беллу несколько пугал. Не то, чтобы она не любила быть в центре внимания, однако роль наряженной куклы в белом платье, которую выставят на всеобщее обозрение, не сильно ее прельщала. — Я не хочу пышной свадьбы! — перепугано сообщила она Рудольфусу, все еще держа в руках свиток со списком приглашенных, последние имена которого волочились по полу. Рудольфус отвлекся от чтения иллюстрированного каталога последних моделей метел и бросил на список ироничный взгляд. — Как скажешь, — зевнул он, поднимаясь с кресла и подходя к ней. — Я бы вообще обошелся без свадьбы и сразу перешел к тому, что следует после, — с этими словами он недвусмысленно приобнял ее за талию и зарылся лицом в волосы. — Тьфу! — выругалась Белла, высвобождаясь из объятий и комкая километровый пергамент. — Я же серьезно! Провожаемая его веселым смехом, девушка отправилась на поиски того, до кого она сможет достучаться. И мама, и будущая свекровь проявили поразительное единодушие и твердость, сообщив, что ни за что на свете не согласятся на скромное торжество, тем самым позоря оба именитых семейства, и, деликатно отобрав у обескураженной невесты помятый список, посоветовали ни во что не вмешиваться. Лишенная деятельной поддержки собственного жениха, Белла, стиснув зубы, отступила, решив оставить все, как есть. Но настоящий кошмар начался в июле, когда приехала Нарцисса. Она, как это обычно бывает, совершенно внезапно для всех родственников выросла и превратилась в бойкую пятнадцатилетнюю девушку, не уступающую средней сестре силой характера. Оказалось, что, едва узнав о готовящейся свадьбе, Цисси разработала свой собственный проект, продумав его до мельчайших деталей: от свадебного платья до цвета салфеток. Железной хваткой вцепившись и в нынешних, и в будущих родственников, она чуть ли не взяла организацию торжества в свои руки, пытаясь сделать и поменять под свой вкус все, что еще можно было делать и менять. Невеста лишь с ужасом смотрела на весь этот дьявольский ажиотаж, мрачно качала головой и жаловалась друзьям. — Раз тебе все не нравится, почему сама не занимаешься подготовкой своей свадьбы? — резонно поинтересовался Рабастан. Вместо ответа подруга скорчила неприязненную гримасу, красноречиво дополнив ее высунутым языком. — Хах! Беллатриса ненавидит свадьбы, — развеселился Крауч. — Если бы она организовывала все сама, то вместо грандиозного праздника нас бы пригласили на чаепитие с пирогом. — Не надо! — девушка многозначительно погрозила пальцем. — Не знаю, как насчет пирога, но виски на моей свадьбе был бы точно! Видимо, друзья смеялись слишком громко, потому что их немедленно обнаружила Цисси, от которой они, собственно, и прятались в небольшой гостевой комнате на отшибе второго этажа дома Лестрейнджей. Она явилась не одна. По воздуху за ней плыло гигантское белое облако, сверкающее на разные лады множеством драгоценных камней и страз. Друзья онемели, проглатывая зрелище, а Белла едва подавила в себе желание трансгрессировать прямо у сестры из-под носа. Еще секунда, и облако свалилось прямо на нее, погребая под собой Беллатрису, журнальный столик и несколько квадратных футов пола в придачу. — Что это?! — гневно спросила старшая сестра, высвобождаясь из-под баснословного количества оборок. — Твое свадебное платье! Что же еще?! — высоким деловитым голосом рапортовала младшая, присаживаясь рядом и ловко расправляя многочисленные складки, чтобы придать одеянию обозримый вид. — Нет! — наотрез отказалась Белла, желая как можно дальше отстраниться от чудовищного наряда. — Я же говорила тебе, что не выношу такое! Одни оборки чего стоят! — Ах вот, значит, как, да?! — Цисси вскочила на ноги и отработанным жестом уперла в бока свои тонкие ручки. — Оборки, значит, тебе не нравятся! Кружева тебе тоже не нравятся! Камни, шлейф и драпировка не для тебя! Я уже всю Британию прочесала в поисках платья, но ты все отвергаешь! Белла еще раз со снисхождением присмотрелась к наряду, брезгливо перебирая пальцами шелковые рюши. — А платье обязательно должно быть белым? — вдруг с надеждой поинтересовалась она. — Нельзя ли мне выйти замуж в зеленом, например? Младшая сестра посмотрела на старшую, как на слабоумную. — Белла! Это уже двенадцатое платье по счету! — сурово проговорила она, неосознанно копируя интонацию матери. — Либо ты выходишь замуж в этом, либо голой! Выбирай! От сложного выбора ее избавил Рудольфус, внезапно вошедший в комнату. — Чем это вы тут заняты… — начал он, было, но при виде бело-шелкового кошмара осекся. — Ну вот! — капризно всплеснула руками Цисси. — Он увидел платье! Теперь придется искать другое! Что ты тут забыл? И вообще! Стучаться надо, когда входишь! Рудольфус так опешил от внезапного наезда этой хрупкой девочки с тоненьким голоском, что даже не смог ничего ответить. А Цисси уже потеряла к нему интерес и снова повернулась к сестре. — Я в последний раз выберу тебе платье! — угрожающе проговорила она. — И только попробуй от него отказаться! Тогда и вправду пойдешь голой! Я не шучу! С этими словами она безжалостно скомкала шедевр дизайнерского искусства и вместе с ним вышла из комнаты прочь. — На всякий случай! — крикнул Рудольфус вдогонку. — Если так и не найдете платье, имейте в виду, я не против второго варианта! — Как хорошо, что ты пришел, — выдохнула Белла, едва сестра удалилась. — Жаль, что я раньше не додумалась звать тебя всякий раз, когда мне не нравится платье. — Таким милым ребенком была, а выросла такая бестия! — вдруг проговорил Крауч, не отрывая потрясенного, почти восхищенного взгляда от дверного проема, где минуту назад скрылась Нарцисса. — Даже не вздумай положить на нее глаз! — пригрозила Белла. — Иначе сделаю так, что ты навсегда ослепнешь. Мне это теперь ничего не стоит. Говоря так, она имела в виду свои уроки с Волан-де-Мортом, которые уже шли полным ходом. И в том числе из-за них у нее не было времени заняться собственной свадьбой. Нет, уроки случались не часто, но в промежутках между ними Белла с упорством маньяка отрабатывала выученные заклинания, желая произвести впечатление на своего учителя, а тот, в свою очередь, с не меньшим упрямством оставался ею недоволен. То ли она действительно не оправдывала его ожиданий, то ли он хотел добиться от ученицы еще более впечатляющих результатов, но, так или иначе, он доводил беднягу своими упреками чуть ли не до отчаяния. Уж когда тут думать о свадебном платье! Со всеми этими заботами время летело с невероятной скоростью, и Белла даже оглянуться не успела, как настал последний вечер перед свадьбой, и совершенно неожиданно для себя самой девушка вдруг ни с того, ни с сего впала в панику. Случилось это, вероятно, оттого, что до сих пор она заботилась только о технической стороне вопроса, всячески отодвигая и игнорируя чувственную. И по закону подлости эта стратегия вероломно подвела ее в самый последний момент. Белле трудно было точно описать свое эмоциональное состояние, но выражалось оно в дрожи по всему телу и непреодолимом желании убежать куда-нибудь подальше, желательно на другое полушарие. Поскольку вариант с побегом был благоразумно ею отвергнут, она весь вечер просидела в своей комнате, пытаясь самостоятельно совладать с мандражом. Как ни странно, но ее ни разу никто не побеспокоил. Накануне свадьбы невеста интересовала всех в последнюю очередь, поскольку, как полагали родственники, она-то уж точно никуда не денется, а вот боевую готовность всего к завтрашнему событию нужно было тщательно проверить. Белла лежала на кровати, наглухо зашторив плотный балдахин, и думала о том, какого это быть чьей-то женой, чего от нее ожидают будущие родственники, и какими станут ее отношения с Рудольфусом после свадьбы. Она уже даже жалела, что все так гладко сложилось. Выходи она замуж за кого-то совершенно постороннего, сейчас бы ни секунды не переживала, наплевав и на будущего мужа и на его семью, желая лишь добиться своей цели, и ей было бы абсолютно все равно, сможет ли она сделать этого человека счастливым, она бы спокойно занималась своими делами, приходя домой лишь ночевать, и пусть бы кто-нибудь только попробовал ей что-то сказать! А тут… Рудольфус совсем другое дело. Их дружба тянулась уже восемь лет! Можно сказать, всю сознательную жизнь. Чего только не происходило за это время, в какие только передряги они не попадали, каких только шалостей не устраивали за годы обучения в Хогвартсе. И на Рудольфуса всегда можно было положиться, он неизменно приходил на помощь, чего бы ему это не стоило. Что уж говорить о совершенном ими преступлении… ведь именно Рудольфус спланировал все, проследил за тем, чтобы все прошло гладко, организовал подруге алиби и неустанно нянчился и с совестливым братом, и со слабонервным Краучем, да и с Беллой тоже. Без его поддержки она бы ни за что не справилась. Безусловно, этот человек был ей очень дорог, и она просто категорически не могла понять, зачем он на ней женится и чего ожидает от этого брака. А что если она не оправдает его ожиданий, и их семейная жизнь сложится неудачно? Насчет того, как вообще должна выглядеть семейная жизнь Белла не имела ни малейшего понятия, главным образом потому, что никогда этим вопросом не интересовалась. Все эти кудахтающие женушки, целыми днями сидящие дома и следящие за порядком, а в пятницу вечером собирающиеся поделиться последними сплетнями за чашкой чая, вызывали у нее презрение и чувство сострадания тому, как бездарно и бессмысленно они проживают свои жизни. Она точно знала, что у нее так не будет, а вот как будет… об этом Белла никогда не задумывалась. Изведя себя окончательно, она решила, что ей просто необходимо с кем-то поговорить. Поскольку так сложилось, что все ее ближайшие друзья были противоположного пола, а понять ее в такой ситуации, как ей казалось, могла только женщина, выбор пал на родственников. Мама отпала сразу же. Тот факт, что завтра она выдает замуж свою дочь, так задавил ее грузом ответственности, что миссис Блэк сама едва могла совладать с волнением, и весь первый этаж особняка пропах ее успокоительной настойкой. Значит, оставалась только Цисси. При всей свой юности она производила впечатление человека зрелого не по годам, и в отсутствии других вариантов, Белла надеялась, что от нее можно будет получить какой-нибудь дельный и успокоительный совет. Младшую сестру Белла обнаружила сидящей за обеденным столом, склонившуюся над кучей исписанных и изрисованных пергаментов (может, это было меню, а, может, план рассадки гостей, Белла не приглядывалась). Вооруженная карандашом и сосредоточенно бормоча себе что-то под нос, она подсчитывала и зачеркивала какие-то данные. Ей только пенсне не хватало для антуража. При появлении старшей сестры Нарцисса нехотя оторвалась от своего увлекательного занятия и обратила на нее вопросительный взгляд. — Я бы хотела с тобой поговорить, — начала Белла. Бровки Цисси возмущенно поехали вверх. — Неужели опять проблемы с платьем?! Белла, ты меня так заживо похоронишь! — Да в порядке все с твоим платьем! — раздраженно отмахнулась старшая сестра. — Я хотела поговорить по личному вопросу. Видишь ли, я немного волнуюсь… — Ну это нормально, — со знанием дела ответила Нарцисса. — Все невесты нервничают перед свадьбой. Возьми у мамы успокоительную настойку и ложись спать. — Я не знаю, правильно ли я поступаю, — игнорируя комментарий, продолжала Белла. — Сейчас уже поздно что-либо менять, но я не уверена, что подхожу Рудольфусу. Цисси удивилась искренне. — Насколько я знаю, предложение исходило от их семьи, а не от нашей, значит, они считают, что ты им подходишь. Белла вздохнула, не зная, чем крыть. — Я не понимаю, в чем проблема! — с ноткой возмущения продолжала младшая сестра. — Тебе Рудольфус разве не нравится? Вы же встречались. О фиктивности тех отношений Белла младшей сестре ничего не рассказывала, и сейчас для такого признания был не самый подходящий момент. — Ну да… — неуверенно протянула она. — Но мы тогда не относились к этому серьезно… — Я бы на твоем месте только радовалась, — фыркнула Цисси. — Он красавчик, в школе все девчонки за ним бегали. Чего тебе еще надо?! — Ты права, наверное, — как-то понуро проговорила Белла. — Наверное, мне действительно стоит выпить настойки и пойти спать. Сестра одобрительно кивнула и вновь вернулась к своим бумагам. — К черту все! — думала Белла, выходя из комнаты. — Прямо сейчас отправляюсь к Краучу! Он хоть и не женщина, но толку от него все равно будет больше, чем от этой. Стрелка часов уже подбиралась к двенадцати, когда Белла постучала в дверь, стоя на тесной обшарпанной плохо освещенной лестничной клетке. — Это ты! — чрезвычайно обрадовался Барти, появляясь на пороге. — Она пришла! — торжествующе возвестил он кому-то в глубине квартиры. — Кто у тебя? — испуганным шепотом поинтересовалась гостья. — Лестрейнджи, — радостно рапортовал он. — Оба? — ахнула Белла, сделав инстинктивное движение назад. — Ну конечно, оба! Я же сказал «Лестрейнджи». Множественное число! — Я, пожалуй, зайду в другой раз, — решила Белла и уже собралась повернуть домой, но Крауч схватил ее за рукав.