Страница 102 из 133
— От чистого сердца… — повторила она. — Не думала, что такое еще бывает в наше время. Что ж, спасибо.
— Мне уже пора, — заторопился он. — Было приятно поговорить с Вами. Прощайте!
— До свидания, — ответила она ему вслед, не переставая удивляться.
Беллатриса не любила сладкое, а шоколад, так и вовсе, ненавидела, и даже продолжительное пребывание в обществе дементоров никак не повлияло на этот факт, поэтому она разделила плитку между друзьями.
Пока те жадно набросились на спасительное угощение, Белла принялась быстро соображать. Неожиданно проявленная совершенно незнакомым человеком доброта как будто вернула ей надежду и придала сил.
«Я Пожирательница смерти! — думала она, чувствуя, как внутри нарастает гнев. — Я пришла в этот мир, чтобы изменить его, и ничто на свете не заставит меня отказаться от своей идеи! Ни сотням дементоров, ни этим жалким людям не удастся меня сломить! Что мне приговор? Какая разница, на сколько лет меня осудят? Темный Лорд все равно вернется и освободит меня раньше. Возможно, не все так просто с этим крестражем, возможно, ему нужно еще время, но рано или поздно он вернется и тогда…»
Ее глаза засияли от мысли, что тогда будет с ее врагами, с Краучем-старшим, с присяжными, со всеми этими людьми, которые сейчас сидят на трибунах и жаждут ее крови. О нет! Они не отделаются так же легко, как Долгопупсы. Она отдаст их на растерзание дементорам, и пускай те высосут из них души!
Не успела Белла сполна насладиться этими упоительными фантазиями, как тяжелая дверь зала судебных заседаний распахнулась сама собой.
— Введите их! — донесся оттуда убийственно ледяной голос, эхом отразившийся от стен коридора.
Дементоры приступили к подсудимым, чтобы препроводить их внутрь.
Едва склизкая костлявая рука коснулась плеча Беллатрисы, та почувствовала, как у нее подкосились ноги.
«Нет! Нет! — в отчаянии подумала она. — Я не буду выглядеть жалко, я не доставлю своим врагам такого удовольствия!»
Из последних сил напрягая каждую мышцу своего изможденного тела, она выпрямилась и твердой поступью вошла внутрь, стараясь делать вид, что дементоры не доставляют ей ни малейшего дискомфорта.
Она победоносно оглядела публику, затем присяжных и, наконец, самого Председателя заседания, сидящего на возвышении в шикарном кресле.
Прямо напротив него, в глубине амфитеатра, были установлены четыре чудовищного вида металлических кресла, с которых свисали подрагивающие от нетерпения цепи.
Едва Беллатриса села, они тут же опутали ее руки, туго прижав их к подлокотникам. Волшебница сдержанно выдохнула, игнорируя боль, и постаралась принять максимально свободную и исполненную достоинства позу.
Дементоры отступили куда-то в тень, и, хотя, исходящий от них могильный холод по-прежнему ощущался, стало немного легче.
Люди на трибунах перешептывались, и, то и дело, бросали на подсудимых полные ненависти и презрения взгляды. Но конкурс на самое лютое выражение лица с большим отрывом выигрывал Крауч-старший.
Беллатриса глядела на него исподлобья, старательно отвечая тем же.
Она чувствовала, как адреналин ударяет в голову, а сердце бешено колотится.
— Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого этот зал еще не слышал… — произнес Крауч со всем трагизмом, на который только был способен.
— Неужели? — цинично усмехнулась Беллатриса, и ее звонкий голос эхом прокатился по залу. — Это вы про Долгопупсов? Поверьте, для меня это мелочь!
Из зала послышался гул глубочайшего возмущения.
Крауч сверху бросил на нее уничтожающий взгляд. Но Беллатриса взглядов не боялась уже давно.
— Ты что! — зашипел на нее Рудольфус, сидящий в соседнем кресле. — Не признавайся больше ни в чем! Иначе тебя могут приговорить к высшей мере!
— Не приговорят! — дерзко воскликнула она в ответ. — Кишка тонка! Им не хватит смелости даже на то, чтобы расправиться с собственными врагами!
— Какой ужас! Да в этих людях не осталось ничего человеческого! — ахнула какая-то женщина на ближайшей трибуне, и зрители загудели ей в тон.
Крауч, тем временем, стал громогласно зачитывать обвинение.
— Отец, я тут ни при чем! — вдруг завопил Барти не своим голосом. — Я ничего не делал, клянусь! Не отправляй меня к дементорам!
Но Крауч-старший сделал вид, что ничего не услышал.
— Мама! — решил Барти сменить тактику.
Беллатриса только сейчас заметила, что рядом с судьей, сгорбившись, сидит какая-то женщина и душит свои рыдания в носовой платок.
— Мама, останови его! Я невиновен!
Однако «мама» лишь сильнее стала захлебываться слезами.
Глядя на потерявшего всякую гордость друга, Беллатриса лишь сокрушенно покачала головой.
— А теперь я обращаюсь к присяжным! — чуть ли не победоносно воскликнул Крауч-старший. — Прошу поднять руки тех, кто считает, что подсудимые заслуживают пожизненного заключения в Азкабане!
Волшебники, сидящие в специально отведенном секторе, одновременно и без колебаний вскинули вверх правые руки, точно только и ждали этого момента. Их лица выражали мрачное торжество.
Зал одобрительно загудел, некоторые даже сочли уместным поаплодировать.
— Уведите их! — с презрением скомандовал Крауч.
— Нет!!! — завопил Барти, как резаный. — Мама, нет!!! Я ничего не делал! Я не знал, что так будет! Не отправляйте меня туда!
Едва цепи упали, Беллатриса мигом вскочила на ноги. Она подняла голову и с гневом воскликнула.
— Темный Лорд вернется, Крауч! Можешь упрятать нас в Азкабан, но мы будем ждать его! Он вернется и наградит нас так, как никому и не снилось! Мы одни пытались найти его и остались верны до самого конца!
Завершив свою пламенную речь, она эффектно развернулась и двинулась к выходу, не дожидаясь дементора.
— Я твой сын! — отчаянно вопил Барти где-то позади. — Я же твой сын!
— Нет у меня сына! — безжалостно донеслось в ответ.
— Поздно теперь-то на отца уповать! — назидательно отозвался из зала чей-то сварливый голос.
— Нет, не стать Краучу Министром магии, — покачала головой солидная пожилая дама в первом ряду. — Как бы он ни старался обелить себя, сын Пожиратель смерти — это уже слишком.
— А Вы думаете, он виновен? — осведомился ее сосед, тоже в почтенном возрасте.
— Даже не знаю, — пожала она плечами, — уж больно парнишка надрывается. Я думаю, все-таки стоило дать ему высказаться.
Больше Беллатриса ничего не слышала, потому что вышла в коридор.
— Да не убегаю я! — панически взвизгнула она и вжалась в стену, видя неторопливо подплывающего к ней дементора.
Следом вывели уже почти несопротивляющегося Крауча.
— Он же мой отец! Как он мог! — бормотал тот заплетающимся от слабости языком.
У Беллы возникло стойкое желание врезать другу промеж глаз, но добивать лежачего она все же сочла негуманным.
«Что ж, по крайней мере, мы живы, а, значит, еще не все потеряно» — думала она, стараясь максимально сконцентрироваться на этой мысли, но чувствуя, как отчаяние вновь подкатывает с разных сторон, испытывая на прочность ее защитную оболочку.
Всю обратную дорогу Крауч сидел молча, тупо уставившись на свои ботинки. Остальные тоже выглядели совершенно опустошенными. Казалось, что даже на то, чтобы разговаривать, ни у кого не осталось сил.
«Возможно, я вижу их всех последний раз, — вдруг с ужасом подумала Беллатриса, чувствуя, что теряет контроль надо собой. — Возможно, я проведу остаток своих дней в одиночестве, отчаянно пытаясь не сойти с ума, но в итоге все равно сойду, потому что несколько месяцев я, возможно, и продержусь, а вот несколько лет вряд ли.
От этой мысли ей стало так невыносимо тоскливо, что захотелось бить себя в грудь и рвать волосы.
«Ну как моя жизнь могла так быстро и так бесславно закончиться!»
«Не будет этого! Он вернется! Он нас освободит!» — вертелась тихая мысль где-то поблизости, но уже не удавалось за нее ухватиться так же прочно, как прежде.
«Я сдалась? Это конец?» — подумала она.