Страница 97 из 105
====== Не по фэн-шую ======
Я достала одежду Джиёна, в которой приехала от него, и снова в неё влезла, потому что не могла уснуть. Без него. Да и мысли о Сынри не давали. Куда он делся? Что предпринял? Ощущая слабый запах Дракона, исходящий от его простой, хлопковой, серой футболки, я обняла себя. Жасмин и лилия перебивались ароматом сигарет, вонзившимся в самые поры ткани. Физическое соединение с этим властным, грозным, несгибаемым, но добровольно умеющим уступать мужчиной. Неужели никогда больше это не повторится? Многие женщины, я теперь знала, бывают зависимы от сильных и умелых любовников, по которым страдают, по которым сходят с ума, желая вновь забраться с ними в постель. Остановись я на Мино, так бы и было. Я бы грезила его телом, воспоминаниями о тех ощущениях, что заполнили меня, когда он вошёл внутрь, когда держал меня в своих крепких руках, прижимал к кровати превосходящим весом. Но сейчас было совсем не то. Я хотела говорить с Джиёном, смотреть в его глаза, держать его за руку. Я хотела спрашивать его мнение, спорить с ним, слушать его ругань в сторону моего кофе, видеть комплименты моему внешнему виду в его глазах. Я хотела вредничать с ним за завтраком и засыпать возле него, зная, что он живым и здоровым завершил очередной день. Я хотела сидеть рядом с ним в старости, глядя на Сингапурский пролив, молчать и понимать, что он думает о том же самом, что он видит этот мир в том же цвете, в том же ракурсе. Я хотела отдать себя Джиёну, и взять его себе. Да, физически сливаться было необязательно. Меня разбудил звонок мобильного, не знаю, сколько было времени, я себя чувствовала, как с похмелья. Голова немножко туго откликалась на внешние раздражители. Я нашла свой телефон и подняла его не глядя. Не так много вариантов, кто мог меня потревожить. – Алло? – позёвывая и выпрямляясь, села я на кровати. – Привет, это Тэян. – Удивление всё-таки способно было возникнуть, что и сделало. – Привет, неожиданно. – Ты спала? У тебя голос сонный. – Да… Да, ты меня поднял. Сколько времени? – Около одиннадцати утра. – Пробуждая свой разум, я сообразила, в каком случае мне мог бы звонить Тэян? Точно зная, что рядом нет Сынри. Каким образом он мог бы это знать? Если бы встретил моего мужа воочию. Мужа, блин! Я это произношу, понимая, что это факт, но всё равно несерьёзно проговаривая слово в голове, как насмешку, шутку, обстоятельство временное, в силу розыгрыша. – Ты в борделе? – Да, а ты, наверное, уже догадалась, зачем я звоню тебе? – Сынри там же? – Я приехал минут пятнадцать назад, мне сказали, что он притащился сюда вчера вечером, снял одну из девочек, закрылся с ней и к ним в спальню только успевают носить вино. – Мне стоило догадаться сразу, что так и будет. «Разведусь», «разберусь с Драконом»! Вся обида Сынри всегда выражается там же, где выражается он весь целиком – в сексе. Если бы не бизнес, он бы ничего не делал больше, кроме как трахался. Выбежав из квартиры, он где-нибудь по дороге к особняку Джиёна не придумал, что сказать, с чего начать, развернулся к борделю и решил выпустить пар там. Заодно отомстить мне. Как будто не спал с другими и до этого! Я не в состоянии была разозлиться и оскорбиться на подобное. Это так по-детски, так глупо, но это так в духе Сынри. Возможно, в том числе за это я никак не могу полюбить его, за отсутствие какой-либо оригинальности, за отсутствие размаха. Казалось бы, столько денег, возможностей, связей, но такая угловатость мышления и мелочность. Я не могу обвинить его в трусости, он вращается в тех кругах, где нельзя не быть храбрым, и он очень мужественный, когда что-то касается важных вопросов, но в каких-то нестандартных ситуациях всё это куда-то девается, и теряется взрослый мужчина, появляется озабоченный парниша, волнующийся об имидже, репутации, степени производимого на женщин впечатления. – Даша, ведь вы только вчера поженились, как он смеет? – вырвал меня Тэян из рассуждений. – Это я его спровоцировала. – Нужно ли говорить Тэяну о том, что я спала с Джиёном? Дракон – непререкаемый авторитет для него, а я – святая. Сообщив правду, я убью в этом и без того жестоком и разочарованном человеке веру в сразу два объекта, которые он возвёл на какие-то моральные высоты. Что останется для его души, если последняя неприкосновенность потеряет значимость? Я по себе знала, что. – Ты?! – Нет, я не буду ему выкладывать всего. Не потому, что боюсь потерять его уважение к себе, а потому, что не хочу лишать Джиёна по-настоящему преданного человека. Тэян ему нужен, он один из тех немногих, кто здесь не из-за денег, и кто не продастся. Если понадобится, он закроет Джи собой, но не подставит. Я не хочу отнимать это у Джи, когда и меня уже не будет рядом. – Я не люблю его, Тэян, и веду себя соответственно. На его попытки быть ласковым и нежным я поступаю, как дрянь. – Даша, тебя можно понять, ты столько пережила, и столько терпела от Сынри в том числе! Но он! Какого чёрта он здесь, когда у него есть ты?! – У него есть моё тело, и ничего больше. Его тоже можно понять, Тэян. Если не стесняться думать, если не мерить всех по себе, если быть внимательнее и интересоваться человеком прежде, чем судить его, понять можно вообще всех. – Он не должен проводить время со шлюхой, – убежденно проговорил Тэян. – А как бы ты поступил на его месте? Что бы сделал ты, если бы, даже женившись на мне, услышал «не люблю», увидел нежелание быть с тобой, спать с тобой? Что? – задала я машинально вопросы, в общем-то, не нуждаясь в информации о том, как бы Тэян со мной пытался ужиться, но всё равно услышав ответ: – Плакал бы у твоих ног. – Ты умеешь плакать? – нервно хохотнула я, пытаясь убрать серьёзность, с которой произнёс это мужчина. – Пока не приходилось, но представил описанную тобой ситуацию и понял, что сумел бы. – Мне нечем было ответить ему. Не только на слова, но и на его чувства. Я их слышала, ощущала, они лились из него, даже если мы закончим разговор и пройдёт время, я никак не увернусь от этой любви, которая незримо блуждает вокруг меня. Она не самый надёжный щит, но она похожа на энергетическую оболочку, за которой я спряталась от бездушности и подлости Сингапура. Мне было тепло в моём холоде благодаря Тэяну. – Вышвырнуть его отсюда? – спросил он насчёт Сынри. – Нет, не трогай его. Пусть развлекается, сколько хочет. – А ты? – Что я? – Тебе всё равно на это? Или всё-таки неприятно? – Трудно было угадать, что ему больше понравится, если я выберу. Моё спокойствие или способность ещё реагировать хоть как-то и на что-то? – Мне плевать на измену, но неприятно, что я её причина, и что Сынри, скорее всего, не очень-то радостный и счастливый в своём пороке и своих платных удовольствиях. – Я… – Только не спрашивай, что ты можешь для меня сделать, Тэян, пожалуйста, не надо! – Он, я думаю, хотел спросить, может ли приехать, надо ли меня приободрить, прогуляться со мной? И да, предложить себя в качестве поддержки, друга, помощника – это всё он собирался сделать, но я не желаю ни пользоваться его услугами, ни давать ему напрасные надежды, ни слышать лишний раз о том, что он сильно ко мне привязан. – Хорошо. Но если что… У тебя есть мой номер. Мы попрощались. Я успокоилась на время. Сынри занялся развратом и утолением зова плоти, он не ссорится с Драконом, но как долго он будет оттягивать? Одна ночь в борделе прошла, он всё ещё пьёт там и не уезжает. Возможно, последует вторая ночь. Да, наверняка сегодня мне его снова не ждать. Но неужели Джиён, узнав, что я рассказала всё мужу, ничего не делает? А что должен? Он тоже знает, где Сынри, не сомневаюсь. Не в силах смириться с подвешенной и неразрешенной ситуацией, я позвонила после завтрака Джиёну снова. Он не поднял трубки. Мне стало совсем паршиво. Он сказал, чтобы я не звонила, но я нарушила его просьбу… И теперь, пожалуй, принимает меня за тупую дуру, которая ничего не понимает и истерически, как влюблённая фанатка кумиру, названивает ему, чтобы услышать его голос. Нет, я ему звонила не для этого, а для того, чтобы сказать, что наступило подходящее время для осуществления моей маленькой пакости с Мино. Впрочем, кто я такая, чтобы решать, когда удобнее делать гадости Дракону? Ему виднее, в тёмный или светлый, ранний или поздний час получить спланированное мною зрелище. Ночью никаких изменений не произошло. Я не знала, чем себя ещё занять, ожидая окончания тревожного отсутствия супруга дома, поэтому позвонила Тэяну, но не для того, чтобы обрести в нём жилетку для слёз, а чтобы убедиться, что Сынри не сдвинулся с места. Да, он всё так же пил и трахался в публичном доме, позвав двух новых путан взамен одной прежней. Веселится, мальчик, как может. А мне вот Дракон не даёт дорваться до веселья. Собака на сене, а не дракон! Я полночи смотрела телевизор, пока не вырубилась. И разбудил меня снова телефон. На этот раз я бросила взгляд на экран, найдя там вожделенное «Джиён». Спешно поднеся трубку к лицу, я протараторила: – Я знаю, что не должна звонить тебе! – Ни хрена ты не знаешь, Даша, иначе почему звонила? – вздохнул Джиён с сарказмом. Я улыбнулась. Не думала, что за сутки смогу настолько соскучиться по его голосу. По его иронии, по его правильным заключениям. – Прости… Мне тяжело. – А кому сейчас легко, Даша? Кому? – хмыкнул он, закурив, судя по звукам. Я хочу стоять рядом и вдыхать дым от его сигареты, я хочу видеть его взгляд при этой фразе, я хочу ответить поцелуем, а не словами! – Ты мужчина – ты сильнее. – О, проблемы рассосались от осознания этого факта! – Джи, я хотела поговорить о той своей последней просьбе… – Я её не забыл, не бойся. – Мой мозг плавился от его голоса, от его постоянно ехидной интонации, мне хотелось крикнуть «ты мне нужен!», но я сдержалась. Как скоро я научусь жить с тем, что нам не быть вместе? – Сынри сейчас у Тэяна… – Он скоро будет у меня. Позвонил и предупредил, что хочет поговорить и приедет. – Я замолчала. Вот и настаёт решающая минута. – Что ты намерен с ним сделать? – Что ты и хотела – отпущу. – Да, он согласился тогда со мной, но… Это же Джиён, не слишком ли просто? – А как же исходящая от Сынри выгода? – Не обеднею, – хмыкнул Джиён. – А если он будет себя плохо и нагло вести? Полезет с кулаками? Ты его простишь? – Я не убиваю за такое, когда не вижу в этом смысла. Тем более, ты сказала, что вдовой быть не хочешь. – У меня исчерпывалась стремительно выдержка. Невозможно так долго не говорить о чувствах, которые переполняют, но всё это неуместно и уже лишнее. – Я позвоню тебе вечером, скажу, на чём мы сошлись, если Сынри не сделает это быстрее, вернувшись к тебе, впрочем, я пока сомневаюсь, что он так быстро это сделает. – Я буду ждать. – Похоже, теперь я всегда его буду ждать, даже если пойму, что безнадёжно и ничего не вернуть. Каково Сынхёну? У него ведь вообще нет надежды. Каково это – любить безнадёжно? Есть ли смысл искать другую любовь? Не думаю, что встретив для себя что-то идеальное, можно обрести подобное дважды, так не бывает, если существо расколото на две половинки, то их именно что две. Но у меня проскальзывала вера в то, что во мне что-то изменится. Ведь не стал же единственной любовью Мино, который так страстно захватывал моё сердце! Я даже о женихе в России забыла, и было смешно вспоминать то, что я чувствовала по отношению к нему. Оно не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к Джиёну. Радоваться или огорчаться тому, что узнала настоящие эмоции и чувства? Не узнай я всего того, что узнала в Сингапуре, живи я дальше в России, какой наивной я бы была, какой бездумной и неосмысленной! Но, как сказал в Библии царь Соломон: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Мы становимся умнее за счёт своего счастья. Нет, это как-то неправильно, скорее, у поумневших людей счастье закладывается во что-то другое. Их не должно привлекать то же самое, что глупых людей. Ну вот, я стала делить людей на категории, как Джиён, на более правильных и неправильных, на лучших и худших, умных и глупых. Что далеко ходить, я даже себя поделила на «до» и «после», и искренне презирала ту, давнюю, которая «до». И одновременно с тем ей завидовала. Не из зависти ли рождается презрение? Я испытывала что-то вроде отвращения к Кико, не понимая, как можно быть с таким, как Джиён, как можно любить его жизнь, этот образ жизни среди денег. Но в результате побывала на её месте, так что же, всё-таки завидовала? Хадича не лезла ко мне с вопросами и разговорами, но за обедом, когда мы ели вдвоем (без Сынри я всегда усаживала её за один с собой стол), она почувствовала, что я была бы не против выговориться. – Почему твой тебя ругал и ударил? – кивнула она на моё лицо. Я вздохнула. – Я ему изменила. – Изменять плохо, не надо, Даша, – с жалостью, а не с осуждением, сказала она мне. – Но ты же знаешь, что он тоже от меня гуляет. Ты ему это скажи. – Он мужчина, – она махнула рукой куда-то в сторону, будто посылая их всех по попутному ветру. – Что с них взять? Они всегда гуляют, но ты – женщина. – И что же? Им можно больше, чем нам? – Они плохо думать. Хуже, чем мы. – Хадича постучала по дереву стола кулаком и показала на голову. – Когда они что-то хотеть, уже не могут думать. – А я, когда хотела Мино на девичнике, очень хорошо соображала? – Когда чего-то очень сильно хочется, все не в состоянии думать. – Вот именно – когда! – громче воскликнула женщина. – Мы плохо думать, когда хотеть, а мужчины – хотеть постоянно. – Я улыбнулась, показав ей, что поняла её философию. Возможно, они хотят чаще и больше, но тогда женщины чаще и больше влюбляются, что не зависит от секса, но голова при этом всё равно отказывает. Вот я уже двое суток не могу думать ни о чем, кроме Джиёна. Он позвонил около семи вечера. Хотя я ждала его звонка, всё равно вышло неожиданно. – Да? – После недолгой тишины, Дракон произнёс: – Я даже не знаю с чего начать. – Только не очень издалека. Пожалей мои нервы. – Мы достаточно культурно побеседовали с Сынри. – И к чему пришли? – Он сам тебе скажет, – отказался поставить меня в известность Джиён, и я знала, что его нельзя было уговорить разболтать мне то, чего он не хочет рассказывать. – Одно могу поведать: он больше не дракон, как ты хотела. – Он уехал от тебя домой? – Нет, мне доложили, что он снял номер в Марина Бэй, тот самый, где ты… ну, понимаешь. – Опять заперся с проститутками? – Нет, он там один. Оплатил два дня, так что вряд ли сегодня заявится к тебе. – Я замолчала. Почему Сынри снял номер, где мы впервые переспали, где он лишил меня невинности? Он не из тех, кто предаётся воспоминаниям. Или я его не до конца знаю? Лечит предательство одиночеством? Почему именно там? – И второе, – отвлёк меня Джи. – Я готов исполнить твою просьбу сегодня же. Ты согласна? – Да, – не думая сказала я, не потому, что хотела реализовать своё издевательство над Драконом, осквернение его белой постели, или повидаться с Мино. Я очень хотела увидеть Джиёна, и не знала других возможностей, как это сделать. – Во сколько? – Через пару часов ко мне приедет Мино, ты успеешь собраться и добраться? – Конечно. Как мне приехать, чтобы не быть замеченной? – Знаешь где торговый центр Сембаван? – Да. – На парковке возле него сядешь в машину, – он назвал номера. – Она довезёт тебя до автобусной станции, там сядешь на первый же рейс и доедешь до остановки Пляж Палаван. Оттуда ты дорогу, думаю, знаешь, пройдёшься немного пешком в сторону особняка, я тебя встречу по пути. О боже, не далее, чем через час, я снова увижу его. Руки слегка задрожали. Надо собираться. Надо привести себя в порядок. Не ради Мино, ради Джиёна, я хотела быть красивой, нравиться ему. Что странно, раньше меня это совсем не волновало, и всё же он меня полюбил, не испорчу ли я в его глазах свой облик, если слишком переусердствую? А не он ли одевал меня в вульгарные и кричащие вещи? Стоило увериться в том, что его любовь вечна и неизменна, как сомнения наползают снова, почему я боюсь, почему сомневаюсь? Разве я хоть раз обращала внимание на щетину, растрепавшиеся волосы, несочетающиеся с брюками рубашки? Это всё неважно, я не смогла бы точно вспомнить, в чём и когда был Джиён, потому что смотрела куда-то глубже. Зато внешний вид Мино я всегда могла описать точно, потому что его холёность невозможно не заметить. Но если я наведу на себя такой же лоск, сделаю макияж, всё будет выглядеть предумышленно, будто я и собиралась кого-то соблазнять. Нет, я должна остаться в наиболее натуральном и естественном виде, без красных помад, без стрелок на глазах, без глубоких вырезов на груди. В ванной, под лейкой душа и струями воды из неё, я представила, что Сынри всё-таки вернётся, пока меня не будет. Что он подумает? Уходя, напишу на всякий случай записку, что вышла прогуляться по Сингапуру от тоски и напряжения. Если он вернётся, то дождётся меня, я надеюсь. Но для этого мне нельзя задерживаться, нельзя пробыть с Джиёном дольше, чем хочется, а в душе я грела мысль о том, что разделавшись с постельной сценой при участии Мино, окажусь вновь тет-а-тет с Джи, и мы побудем вместе. Оставив Хадиче номер моего мобильного, я попросила её позвонить мне с домашнего аппарата, если Сынри соблаговолит явиться, и вышла из квартиры. Голову я помыла ещё днём, но не укладывала волосы, поэтому заплела толстую косу, оделась неприметно, в одно из летних приталенных платьев пастельных тонов, в которых было не жарко обитать в Сингапуре с его солнцепёком и влажностью. Я научилась отлично ориентироваться в этом городе-государстве, состоящем из нескольких островов, поэтому без затруднений добралась до