Страница 5 из 105
- Расслабься, у нас целая неделя бесплатного отдыха, – об опасностях, поджидающих здесь, я рассудила, лучше умолчу.
Несмотря на прекрасное и жизнеутверждающее имя Виктория – победа, моя сестра по несчастью была далека от образа человека, преодолевающего беды, препятствия, и повергающего встречающиеся на пути напасти. Пугливая и быстро расстраивающаяся, она никак не понимала до конца моих намеков, что в её интересах стать немного веселее и притягательнее. Сказать напрямую я не могла – это не убедит её, а доведет до истерики. Грешная мысль, но лучше бы со мной осталась та, другая девушка. Мы с ней вместе лучше бы организовались… И пришла другая мысль, ещё худшая. А, может, она не понравится шейху, и её вернут, а заберут Вику? Это спасло бы последнюю. Да-да, я вовсе не себя хотела поменять отсюда туда. Не знаю почему, но тут мне казалось пока более возвратно и безопасно, чем в каких-то Эмиратах. Я не знала других восточных языков, а тут мне было с кем поговорить и попытаться договориться. Другие девушки, с которыми волей-неволей мы сталкивались на этажах, в ванной комнате, на кухне и во внутреннем дворике, где расположился бассейн, были со всего мира, но русской больше ни одной. Китаянка, девушка из Тайланда, две малазийки, две говорили на испанском, но из Европы они или Южной Америки, я понять не могла. Одна была откуда-то из Средней Азии, что-то вроде Узбекистана, одна из Турции, другая с Балкан. Можно составить географическую карту, заполнить половину глобуса, если отметить те точки, откуда прибыли труженицы самой древней профессии. Это всё я узнала, естественно, не от них, а от Тэяна, к которому привязывалась с вопросами, когда его видела. Я поняла, почему он не просто не хотел, а и не мог бы защитить нас: он не жил тут постоянно, а лишь наезжал временами, следя за порядком, проверяя, нужно ли что здесь, привозя клиентов или встречая их. Как он и посоветовал, я держалась подальше от проституток, а Вика без меня никуда не совалась вовсе.
В первую же ночь к особняку подъезжали и подъезжали машины, были слышны хлопки их дверец, громкие голоса с властной интонацией, хохот, смех, визги и шум плескающейся воды, вворачивалась музыка, еле стихшая к самому утру. Мы не сомкнули глаз до самого рассвета и вырубились, когда уже было светло. К счастью, расписания трапез в притоне в самом деле не было, и мы, отоспавшись, спустились на кухню, где сочинили себе какой-то завтрак из непривычных фруктов и трудно опознаваемых морепродуктов. Я никогда не ела ничего подобного, но попытаться стоило. Если бы повезло – я бы насмерть отравилась, как рыбой фугу, но с везением у меня был явный разлад и я выжила повторно после попытки пустить пулю в голову. Буквально в течение часа мы стали свидетельницами одной из драк, о которых проинформировал Тэян. Похожая на латинскую жительницу красавица сцепилась у бассейна с тайкой и разнимали их охранники, подоспевшие, когда едва не полетели клочья волос. Пронаблюдав картину, мы с Викой схватили стаканы с соком и убежали в свою комнату. Эта отстраненность от общепринятого режима и поведения радовала, но я понимала, что пауза короткая, и время стремительно бежит. Нужно было что-то придумывать, искать выход, но любые попытки прозондировать почву заканчивались тем, что охрана разворачивала меня в сторону особняка и, объясняя что-то при помощи рук, утверждала, видимо, что далеко мне отходить нельзя. И как прорваться из этого псевдорая, который вот-вот превратится в ад? Мысли о родине, матери, родственниках и любимом придавали мне сил. Голова работала без устали.
– Мы станем проститутками, да? – уныло, в своём духе, спросила Вика, когда я, на второй день поселения, бродила по балкону, выходящему на ворота, а она следом за мной. – Не обязательно, – убеждая себя и её, произнесла я. Но головоломка не решалась, и я всё ещё не выдумала, как выкрутиться из создавшегося положения. – Но у нас же нет выхода, – заметила она. Я снова хотела возразить – споры хоть как-то приободряли и развлекали, – когда ворота отворились, и я увидела очередное авто, катящее к нашей вилле. Иногда мужчины приезжали и днем, выбирая какую-нибудь девушку, и уходили с ней в апартаменты в противоположном конце особняка, в другом крыле. Дом был в форме буквы «П», так что из наших спален подробностей разврата было не видно и не слышно, пока он не выплескивался куда-нибудь вовне: бассейн, сад, гостиную второго этажа. Я старалась ретироваться отовсюду, где чувствовала этот смрад прелюбодеяния. Мне плевать, что хотят из меня сделать эти изверги и бандиты. Я буду бороться за свою невинность до последней капли крови! Но из-за руля вышел Тэян, бросив ключи одному из стражей, чтобы тот отогнал транспорт от главного входа. Завидев своего единственного возможного собеседника здесь, кроме Вики, я поспешила вниз, чтобы завести очередной, ни к чему не приводящий, но обнадеживающий диалог. Сбежав по лестнице, я увидела, как Тэян направляется в столовую, где часто собирались более-менее дружные работницы борделя. Я застыла за поворотом, не собираясь идти в гущу этих порочных женщин. Ни одна из них не была похожа на откровенно несчастную. По-моему, им не хватало даже фантазии вообразить, что отсюда можно куда-то деться. Или они пытались, но все попытки не увенчались успехом? Тэян перекинулся парой фраз на английском с некоторыми из них и, закивав, двинулся дальше, на кухню. Теперь я пошла догонять его. Открыв холодильник, он достал воды без газа и, открутив крышку, стал наливать в стакан. – А, опять ты, – не глядя, исподлобья заметил он меня, бесшумно ступившую в комнату с открытыми жалюзи. Солнце ярко застилало пол и стены. – Оттачиваешь на мне свой корейский? – хмыкнул он. – Не знаю, пригодится ли он тебе. – Среди здешних… обитательниц, есть ещё похищенные? Невольницы. – Конечно, половина, – отпив, Тэян посмотрел на меня. – А что? – И они… просто стали… продажными? Оказывают услуги телом? – А что им остаётся? – он пожал плечами. – Если я правильно помню, девственницей сюда попала только одна из них, так что для них никаких психологических травм не было. А та, что была девственницей… так она тут уже несколько месяцев. Когда рыпалась – получила по морде. Теперь свыклась. Со всем можно свыкнуться, если альтернатива только в худшую сторону. – И… и меня побьют, если буду рыпаться? – повторила я его выражение. – Смотря какой будет клиент. Может избить, даже если будешь нежной и податливой, – меня охватил ужас, а Тэян, судя по радости, возникшей в глазах, этого и добивался. – Чего напряглась? Страшно? – А тебе бы на моём месте не было? – он проигнорировал мой вопрос. – Спаси меня. Пожалуйста, – дрогнувшим голосом взмолилась я. Даже не собираясь произносить это столь жалобно, я сорвалась и едва не скрипнула горлом, выдавив из себя просьбу. Вопреки ожиданиям, Тэян засмеялся. Понимая, среди какого уровня людей нахожусь, я ожесточенно бросила: – Бездушный! – Ты просто выругалась матом, – успокаиваясь, огорошил он меня. – Что? – удивленно прикусила я язык. – Да, вместо «пожалуйста», ты сказала «спаси меня, ёб твою мать», – я округлила глаза и вспомнила, что эти слова действительно очень близки в корейском, а произношение у меня, по правде, иногда хромало. Я застыжено покраснела. – Прости, я не специально… – Нет? А я подумал, что обстановка на тебя действует, – продолжал он издеваться надо мной, и сел на стул, попивая воду. Жара регулярно требовала пить и пить чего-нибудь похолоднее. Я тоже плеснула себе в чашку и уселась напротив. Судя по тому, что кроме меня до Тэяна никто не докапывался, он либо всем приелся, либо ничего не решал. Но попытаться же можно? – Не место красит человека, а человек место. Если внутри есть благородство и добродетель, то их не истребит никакая обстановка, – заявила я. – Стало быть, если их нет, то их ничего и зародить не сможет? – подмигнул он мне. Я поняла, куда он клонит. – Все склонны запутываться и заблуждаться, – моими устами заговорил отец. – Но свет истины… – Ты верующая что ли? – кивнул вопросительно Тэян. – Да, а ты нет? – хмыкнув, он отвел в сторону майку, в которой сегодня был. На весь бок красовалась татуировка креста. Ничего себе! Что-то во мне задергалось, шепча, что вот и повод… но хорошо ли использовать религию для одурачивания человека в свою пользу? И возможно ли одурачить подобного типа? – Значит, верующий… – Знаешь, где я провел несколько лет до того, как несколько месяцев назад стал работать на Джиёна? В тюрьме, – не дожидаясь от меня никаких реплик, сам ответил мужчина. – Там многое переосмысливаешь… Ты попадаешь туда одним, а выходишь другим. И жизнь уже вокруг изменилась, она другая… Я был влиятельным человеком, а стал никем. – Из-за чего тебя посадили? – внимательно прислушалась я, почему-то заволновавшись об этом совершенно чужом мне типе, жестоком, которого я не заботила совсем. – За всё понемногу… за торговлю наркотиками, за организацию проституции, за убийства. К счастью, за сотрудничество с полицией и примерное поведение выпустили пораньше. – И ты опять вернулся к прежнему? Почему не захотел стать порядочным гражданином? – Порядочным гражданином? – загоготал он коротко, даже закинув голову, но потом подняв её и воззрившись на меня с упреком. – Для кого? Среди кого? Ты видела порядочность где-нибудь в этом мире? Побеждает сильнейший. Человек человеку враг, Даша, – смешно и совсем не по-русски назвал он меня, как-то через «щ», а не «ш», так что на конце слышалась «я», а не «а». Я приготовилась держать оборону за то, что мир куда прекраснее, чем он представляет, но нас прервал охранник, вошедший на кухню. Он о чем-то сообщил ему, и Тэян заглянул меж желобков жалюзи на парадный двор: – Я прослушал его приезд… ладно… – он поднялся, приготовившись идти встречать кого-то, но из-за спины охранника гость явился сам. Сопровождаемая топотом шагов, полилась становящаяся мне привычной корейская речь, приветствующая Тэяна. На свет вышел молодой человек среднего роста, в приличном костюме, протягивающий руку для пожатия. То, что он тоже был азиат, я уже не отмечала. Как-то привыкла, что монголоидную расу в здешних местах встретишь чаще, чем европеоидную. – Какими судьбами, Сынри? – Ну, как какими? Как обычно, – они потрясли ладонями, не обращая на меня пока внимания. Я присматривалась к прибывшему, оценивая, сможет спасти или нет? – Немного развеяться, получить чуточку удовольствий. – Чуточку? – подчеркнул Тэян. Сынри неопределенно взмахнул рукой, показывая, что это скромное приуменьшение. Потенциальный клиент заметил меня, наконец. – Новенькая? – Да, но её пока нельзя, – придвинул плечо, слегка закрывая меня, Тэян. – Запасная для одного заказчика. – Ну вот, а твоё «нельзя» разожгло желание в два раза сильнее, ты же знаешь, как я люблю запретное… – На следующей неделе, может быть, – пообещал Тэян, и мне не понравилось, что это говорят обо мне. Но вмешаться пока не решилась. – И почём будет, если вдруг?.. – приподнял оценивающе брови Сынри. – Пятьдесят тысяч, – раздался присвист, на меня взглянули с ещё большим интересом. – Девственница? Натуральная? – Она самая, – расплылся Тэян, поглядев на меня и зная, что я понимаю их разговор. Я не выдержала: – Я всё равно не дамся! Я скорее убью себя, – брови молодого человека поднялись до предела. Узкие глаза стали шире. – Ого-го себе! – обратился Сынри к знакомому. – Ещё и на нашем лапочет? – С ошибками, но пытается, – подтвердил мой, так сказать, сутенер. – Послушайте, если у вас есть деньги, и вы имеете сердце, выкупите меня отсюда! Я очень прошу вас… – Прекрати! – грозно осек меня Тэян. От неожиданности я замолчала. – Иди наверх, я сейчас поднимусь, – обратился он к Сынри и тот, понимая, что у нас какие-то свои недоговоренности, ушел, оставляя мне последнюю возможность поговорить с ним только тогда, когда он будет уезжать отсюда. Тэян взял меня за плечи и тряхнул: – Тебя никто отсюда не выкупит, ясно? Мне сказали, что ты пыталась наложить на себя руки? Так вот, если попытаешься и я буду рядом, я этому, конечно, помешаю, но если меня не будет – ты сумеешь с собой сделать, что хочешь. Но если ты продолжаешь жить, то ты будешь шлюхой этого борделя. Тебе лучше смириться с этим и прекращать надоедать мне. Сынри точно не будет никого покупать, он не меценат. Максимум, ты можешь уговорить его купить твой первый раз. Доступно объясняю? – Мой первый раз не получит никто здесь, – процедила я сквозь зубы. – Если так надо, то я выгадаю время в твоё отсутствие, и повешусь или утоплюсь. – Флаг в руки! – оттолкнул меня Тэян, отпустив, и пошел прочь. – Твою опухшую синюю голову с раздутым почерневшим языком я вышлю твоим родителям. Они будут рады подарку. Представив описанные ужасы посмертного уродства, я съежилась и, не желая ни в коем случае заставить страдать семью, задумалась. Он правда сделает это, или угрожает, чтобы остановить меня? Я не смогу узнать, выполнит он или нет шантаж, если умру. Если умру, мне, конечно, будет уже всё равно, но мама… Господи, она не переживет такой посылки. А ведь они всё обо мне знают! Адрес, сведения об отце. Они всё могут. Так что же, неужели единственное, чем я могу себе помочь – это найти наиболее приятного клиента для первого раза? Вот уж свобода выбора… Ненавижу тебя, Джиён, ненавижу тебя, Мино, ненавижу тебя, Тэян! Если меня лишат невинности, вы ещё пожалеете об этом.