Моя нежная ведьма

– Клевая у вас подружка. Может, познакомите?

Мило улыбнулась молодому магу за передней партой и спросила:

– А вот и доброволец появился. Кто лечить его будет?

Улыбка с лица парня моментально сползла, но побледнел он позднее, когда лечить его вызвалась миленькая девушка, кажется, человечка. И правильно побледнел, я бы на его месте еще и сбежала, так как лечить эта девчушка совсем не умела. В итоге показала сама, как нужно оказывать первую помощь, и научила легкому заклинанию лечения. После чего разбила студентов на пары и велела повторять. И чему их только учили? Теории, что ли, только? Я совсем даже не удивилась, когда выяснилось, что блондинчик-оборотень остался без пары. Помнится, когда разбивались на двойки, вокруг него вилось несколько девчонок, но он ни с одной из них не захотел объединиться. И сейчас этот симпатяжка стоит рядом со мной и, нагло улыбаясь, сообщает, что ему не с кем тренироваться. Что ж, мальчик, поиграем, но только по моим правилам. Мило улыбнулась в ответ:

– Студент… мм, как вас зовут? – сладким голосом спросила я у нахала. Он мне откровенно глазки строит! Не на ту ведьму напал!

– Князь Влад Толесский, – продолжая улыбаться, с поклоном представился ни о чем не подозревающий студент.

– Вы в академии, здесь титулы не имеют значения. Значит, студент Толесский, – начала я говорить, но нахал меня перебил:

– Можно просто Влад.

– Студент Толесский, вы забываетесь. Я ваш новый преподаватель по лечебной магии, Олеся Викторовна Гориховская, – сверкая глазами, выпалила, разозлившись. – А теперь продолжим обучение. Вам нужно залечить мне перелом пальца. – И, не желая продолжать словесную баталию, произнесла, глядя на свой мизинчик правой руки: – Кетхе лам!

На мгновение ослепила боль в сломанном пальце, но я привычно стерпела. В Ведьминской школе мы и не такое терпели ради науки. Влад смотрел на меня как на сумасшедшую, что подтвердили его слова:

– Впервые вижу девушку, с такой легкостью причиняющую себе вред.

– Я ведьма и ваш преподаватель по лечебной магии, – просто ответила я и добавила, начиная снова выходить из себя: – Вы долго будете стоять столбом, студент Толесский? Лечите.

Влад на удивление быстро справился с лечением моего пострадавшего пальца.

– Зачет по сегодняшней теме, студент Толесский, – констатировала я. И пошла проверять успехи в других парах. В общем, их группа выполнила задание неплохо. Довольная успехами студентов, задала им два конспекта вместо одного задуманного. Я же ведьма, а ведьмам простительно быть вредными. Потом еще спасибо скажут, боевые маги, ха.

Лекции на сегодня у меня закончились, поэтому, попрощавшись с пятым курсом боевых магов, тихонечко присвистнула. А через мгновение уже забиралась верхом на любимую метлу, отправляясь в свою комнату. Предстоял до-о-о-олгий разговор со взбесившейся ведьмочкой. Кира, как истинная ведьма, терпеть не могла, когда ее игнорируют.

Глава 4

Королева розыгрышей

По правде говоря, жизнь в академии мне однозначно нравилась. Так думала я, вылетая из своей комнаты спустя полчаса после лекции у боевиков и направляясь в город за подарком для вредной подруги в качестве извинений. Но планам моим предстояло сбыться несколько в другом формате, так как, вылетая из дверей уже обожаемой мной академии, я совершенно неожиданно натолкнулась на взбешенную рыжую ведьму в полном боевом облачении, то есть в мини-юбке и с метлой в руках.

– Леська, я тебя прибью, придушу, в землю закопаю, – прямо с места начала кричать крайне вспыльчивая молодая особа. – Да я тебя в орка кривозадого влюблю, к чертовой матери отправлю! Э-э-э, нет, к свекрови не надо, – исправилась увлекшаяся ведьма и продолжила буянить: – Леська, ты знаешь, кто ты? Да ты, лысый гоблин тебя забери, паршивка неблагодарная!

– Кир, ну прости, – решила успокоить разошедшуюся банши, краем глаза отмечая, что начали появляться любопытные свидетели наших семейных разборок, и воззвала к совести обозначенной особы: – Кир, я лекцию вообще-то вела…

Зря старалась, совести у ведьм нет и не будет.

– Да к лешим твою лекцию! – не унималась разбушевавшаяся ведьма и вдруг всхлипнула: – Еще подругой зовешься, когда нужна – не дозовешься!

Подойдя к уже откровенно всхипывающей подруге, обняла за плечи и произнесла волшебные слова, безотказно действовавшие уже длительное время:

– Кир, а может, в наше любимое местечко? Ну в «Тощее умертвие», а? И Валерика позовем… Как раньше? Поболтаем, повеселимся, а?

– Тогда что стоим, летим скорей! И кстати, с тебя тортик, с вишенками, – обрадованно воскликнула моя лучшая подруга и, не дожидаясь меня, стрелой взметнулась в синее небо.

А я что? Я никогда не отставала от своей капризной и взбалмошной подруги. Только вдруг спиной ощутила чей-то пронзительный взгляд и, обернувшись, увидела Влада. Он стоял возле дверей академии, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, и внимательно смотрел на меня, не отводя карих глаз. Вопросительно подняла бровь, глядя на него, как вдруг услышала громкий голос подруги, возвестившей во всеуслышание:

– А он ничего так… Познакомишь?

Я мгновенно покраснела до кончиков волос и, взбешенно глядя на подругу, ткнула пальцем в сторону Влада, чеканя каждое слово:

– Этот твой «ничего так» – мой студент. Знакомься сама, только вряд ли твоему Данику понравится, что ты ко всяким оборотням пристаешь. Полетели! – и, не дожидаясь этой ветреной особы, вскочила на метлу, отправляясь в таверну напиться.

Вслед мне донесся веселый смех оборотня.

Ну все, Кира, я тебя прибью.

Мы уже три часа сидели в таверне «Тощее умертвие» и слушали рассказ о Киркином женихе: какой он хороший, какой заботливый, какой щедрый и прочее. Валерик десятый раз заказал нам хмельной напиток «Глас лешего», отчего у нашей троицы уже язык начал понемногу заплетаться. А Кира все не унималась, напрочь игнорируя очередные тосты и лишь пригубляя из бокала, чтобы продолжить рассказ:

– Ребят, Даник, он такой чудесный, такой сильный, настоящий…

– Черт, – закончила я за подругу, за что получила метлой по голове от разозлившейся ведьмы.

– Не смей обзывать моего Даника, он…

– Кир, мы уже третий час слушаем про твоего жениха, я о себе и то меньше знаю, чем о нем, – не выдержала я и предложила, надеясь отвлечь подругу от ее объекта воздыхания и покончить наконец, с ее восторженными рассказами про черта: – Может, развлечемся? – И, заговорщицки понизив голос, добавила: – За соседним столиком два вампира уже давно на нас косятся, может… – Призывно улыбаясь, задумчиво посмотрела на объекты наших дальнейших шалостей. – Зеркальцем воспользуемся? А? Смена внешности им не повредит…

Валерик расхохотался, уже заранее представляя масштаб наших «шалостей». У Киры аж глазки заблестели от предвкушения веселья.

– Так, учитесь, школота, действует профессионал, – поправляя грудь и откидывая назад рыжие волосы, заявила наша подруга и направилась к вампирам, призывно покачивая бедрами.

Подойдя к их столику и наклонившись поближе, сверкая при этом приоткрывшимся бюстом, Кира томно произнесла:

– Привет, мальчики. Не могла не заметить ваших жарких взглядов в нашу сторону, – объявила рыжая бестия, а затем и вовсе ввела в ход тяжелую артиллерию, заявив: – Я всегда была в восторге от светленьких вампиров. – Томный взгляд на блондинчика, который просто обалдел от открывшегося его взгляду вида, и быстрый показ под столом двух пальцев, что означало «через две минуты дело будет сделано». – Может, выйдем прогуляемся, красавчик? – очаровательно улыбаясь и еще больше склонившись над столом, вопросила соблазнительница.

Вампир от такого просто обалдел и мог только кивать головой в знак согласия. Взгляд его потемнел от желания. Я улыбнулась, зря он так, ждет его большой облом. Кира и не таких вокруг пальца обводила. Между тем рыжая плавной походкой прошла на выход из таверны, выводя за собой пока еще счастливого вампира. Хозяин заведения нахмурился, глядя на это, закатил глаза, но смолчал. Он знал наши шутки, а порой даже сам в них участвовал, иной раз без своего ведома. Грин был полукровка, наполовину орк, наполовину тролль. Огромный, зеленый, с выступающими из-под нижней губы клыками. Нрав у него был мягкий, несмотря на весьма грозный вид. Мы были его постоянной занозой в за… ну, в общем, в одном мягком месте, но Грин все равно нас любил, по своему, по-отечески.