Полузабытая легенда

— Не побрезгую, — заверила я.

От предвкушения купания все тело словно закололо крохотными иголочками. С того самого утра, когда мы покинули гостеприимное жилище мастера Громмыша, я была лишена возможности вымыться как следует, только лишь обтиралась снегом да наскоро умывалась в студеной воде ручья. Сейчас же любезные хозяева выдали мне сосуд с душистым пенящимся раствором, мягкое полотенце, чистую одежду и сопроводили к небольшому озерцу за домиком. От воды поднимался пар.

— Вас никто здесь не потревожит, — заверил меня Литор и удалился.

Я быстро сбросила одежду и решительно шагнула в озерцо. То, что я оказалась нагой на открытой местности, немало смущало меня, хоть рассудком я и понимала, что ни эльфы, ни мои спутники подглядывать за мной не станут. Но лишь погрузившись в воду по плечи, я смогла с облегчением вздохнуть и расслабиться. Сначала я тщательно вымыла волосы, затем вымылась сама и выстирала одежду, а потом просто лежала на воде, раскинув руки и наслаждаясь видом и ароматом яблоневого цвета. Звонкий ручеек стекал в озерцо по невысокой каменной горке. Я подплыла к нему и погрузила пальцы в прозрачную воду — она неожиданно оказалась прохладной. Стало быть, либо со дна озера бьют горячие ключи, либо его подогревает загадочная эльфийская магия.

Я еще немного поплескалась в теплой воде, то вздымая ладонями вокруг себя легкие волны, то уходя под воду с головой, а потом с сожалением выбралась на берег. С огромным удовольствием я осталась бы в озерце и подольше, но ведь спутники мои тоже желали искупаться. Я наскоро обтерлась пушистым полотенцем и принялась одеваться. И сразу же столкнулась с трудностями. Выданные мне Нордоном брюки были не просто велики, а поистине огромны. Я попробовала было подвернуть волочившиеся по земле штанины и хоть как-нибудь удержать штаны на талии при помощи пояса, но у меня ничего так и не получилось. Зато рубаха, хоть и была настолько просторной, что я могла бы завернуться в нее, доходила мне до колен. Немного помучившись сомнениями, я решила, что останусь только в ней. Закатала длинные рукава, перехватила талию поясом и, изо всех сил стараясь сохранять достоинство в столь нелепом одеянии, направилась к домику.

Мои спутники, Нортон и Литор все еще сидели на веранде, неспешно потягивая вино и о чем-то негромко беседуя. Первым меня заметил сидевший ко мне лицом Диего. Он как раз сделал глоток, но поперхнулся и закашлялся. Келебран похлопал его по спине, повернулся посмотреть, что же именно произвело на друга столь сильное впечатление — и застыл. Лица же эльфов оставались невозмутимыми.

— Давайте пройдем в дом, Риона, — предложил мне Литор. — На улице свежо, вы можете простыть.

Я показала ему охапку мокрой одежды.

— Скажите, где я смогу развесить ее, чтобы просушить?

— Лучше в доме, у огня, — вступил Нордон. — Там она высохнет быстрее. Диего, Келебран, друзья мои, теперь ваша очередь купаться.

Упомянутые друзья машинально кивнули, все еще не сводя с меня взглядов. Я уже начинала потихоньку злиться, прекрасно осознавая, что выгляжу нелепо — но ведь не до такой же степени, чтобы у моих спутников отнялся дар речи? Ни слова им не сказав и даже не повернув в их сторону голову, я проследовала за Литором в дом.

Внутри оказалось на удивление просторно, светло и уютно. Стены из некрашеного золотистого дерева не были украшены картинами, да и не нуждались в этом. Дверной проем открывал вход в кухоньку, где в очаге потрескивал огонь, над которым мирно кипел котелок. Упоительно пахло медовыми летними травами и цветами. Узенькая лестница с резными перилами поднималась на второй этаж. У камина стояли даже на вид удобные кресла-качалки и низенький столик, а под большим окном, слегка прикрытым светлыми занавесками, расположился мягкий диванчик.

— Вы можете развесить свои вещи здесь, — сказал Литор, снимая котелок с огня. — А я угощу вас травяным отваром — желаете?

— Не откажусь.

Вскоре я уже устроилась в кресле с кружкой дымящегося напитка в руке, а Литор укутал мои ноги теплым, но легким одеялом.

— Вы живете здесь вчетвером? — спросила я.

— Можно сказать и так. В действительности двое стражей всегда дежурят у входа в Долину. А дозоры, едущие за Стену или обратно, остаются у нас на ночлег. Наверху у нас имеются две спальни, так что можете быть спокойны — ночью вас никто не стеснит.

Я усмехнулась.

— Прежде чем попасть в Привратье, мне пришлось проделать долгий путь с двумя спутниками-мужчинами. Более я уже не смущаюсь. Но я рада предоставившейся возможности отоспаться.

На это мне эльф ничего не ответил, зато неожиданно спросил:

— Как мне развлечь вас, дорогая гостья? Я слишком давно общался с людьми и позабыл уже, какие именно беседы принято у них вести.

— Расскажите мне что-нибудь о вашем народе, — попросила я. — Если вы общались с людьми очень давно, то я до недавнего времени и вовсе не встречала эльфов и почти ничего о них не знаю. Надеюсь, моя просьба никоим образом не обидела и не задела вас.

— Нет, что вы. Просто я так сразу и решить не могу, что именно вам рассказать.

— А вы можете сказать, отчего эльфы отгородились от остального мира Стеной? — от любопытства я даже подалась вперед.

Даже невозмутимого Литора удивил мой вопрос.

— Как, разве вы не знаете? — спросил он у меня. — Ведь в разладе в свое время был виновен человеческий король.

Я была изумлена.

— Нет, ни о чем подобном я не слыхала. Знаю лишь, что эльфы однажды прервали всяческие отношения с прочими народами.

— Понятно, — протянул Литор. — Что же, никто не любит вспоминать о своих ошибках и паче того — о собственных преступлениях. Но начать мне придется издалека, Риона, иначе вы ничего не поймете. Эта история берет свое начало еще с тех незапамятных времен, когда каждый день наших народов проходил в битве против сил древнего зла. Гномы, только-только отвоевавшие территорию будущего Горного Королевства, были обескровлены, их легендарный правитель пал в последней битве. Эльфам удалось оттеснить троллей на запад от Заповедной Долины, но сии злобные чудища то и дело предпринимали все новые попытки прорыва. На севере и на востоке в невиданных количествах расплодились драконы, уничтожавшие целые города. Оборотни — народ в целом нейтральный, все чаще превращались в обезумевших волколаков. В довершение ко всему, дороги стали небезопасны — все большую силу набирали Лесная Марь, Болотница, Огневики и Ядовитый Туман. И вот тогда было принято решение окружить пространство, на котором жили мирные народы, Кровавой Чертой, пересечь которую древнее зло не сможет. Тяжело далось это решение нашим народам, многих добровольных жертв из числа самых лучших их представителей оно потребовало. Но в результате тролли, драконы и прочая нечисть оказалась оттеснена за черту, а нежить погрузилась в вековечный сон, оставшись в памяти только у свидетелей кровавой эпохи — эльфов, а у людей и гномов сделавшись персонажами страшных легенд и сказок. Хранителем великой жертвы трех народов стал огромный алмаз, который гномы добыли в самом сердце своего королевства. Люди омыли его кровью, а эльфы наполнили светом и поместили в Источник Жизни. И воцарилось в мире хрупкое равновесие. Зло не было уничтожено до конца, поскольку задача эта невыполнима, однако же лишилось самых ярых своих приспешников. Мирные народы получили возможность заниматься пахотой и садоводством, торговлей и ремеслами без опаски в любой момент лишиться не только нажитого добра, но и самой жизни.

— И что же случилось потом? — едва слышно спросила я.

— Потом, — эльф невесело усмехнулся, — потом шли годы, десятилетия, столетия. Кровавая эпоха стиралась из людской памяти. Да что там люди, даже гномы — и те помнили лишь свою Великую Битву да прославленного правителя. Алмаз по-прежнему сиял из Источника Жизни, но, увы, вызывал теперь у увидавших его не только восхищение и благоговение, но и вожделение. И вот однажды случилось непоправимое. Король Дерек Второй затребовал его себе. Он обосновывал свое требование тем, что алмаз принадлежит всем трем народам и хранился у эльфов уже достаточно долгое время. Владыки пытались взывать к его рассудку, но тщетно — разум короля туманила алчность. Он заверял, что алмаз будет храниться в его сокровищнице, затем, спустя определенное время, перейдет к гномам, а потом вернется к эльфам. И так и будет странствовать по кругу.