Богорождённый

— Ты покидаешь нас? — бросил тот ему в спину.

— А какое мне до тебя и твоего проклятого брата дело, Сэйид?

Ривален начал собирать вокруг себя тени.

— Подожди! — позвал Сэйид, и Ривален по голосу мужчины понял, что получил его. Он позволил ладони скользнуть по священному символу госпожи, который носил на цепочке на шее.

— Ты сказал, что можешь помочь, — сказал Сэйид.

— Я сказал «возможно». Ты ещё не рассказал о своей беде.

— Моей беде, — сказал Сэйид и начал раздражённо шагать туда–сюда. — Моей беде.

Ривален ждал, позволив событиям идти своим чередом.

Сэйид зашагал по кругу, как животное, испытывающее сдерживаемый гнев. Его голос повышался по мере того, как он говорил.

— Моя беда в том, что я больше не человек. Я не чувствую вкуса пищи или напитков. Я не получаю удовольствия от прикосновений женщины! Я не чувствую ничего! Ничего! Даже боли!

Прежде чем Ривален успел что–то сделать, Сэйид провёл остриём меча по руке. Он даже не моргнул. Из раны потекла кровь, но лишь на мгновение, прежде чем рана затянулась. Он показал Ривалену руку. На ней и следа не осталось.

— Я не живу, но умереть тоже не могу. Сможешь помочь мне с этим, шадовар? Сможешь? Убей меня, если да!

Ривален подумал об оке Шар, о «Листьях одной ночи». Он шагнул ближе и положил руку Сэйиду на плечо.

— Я могу тебе помочь. Действительно могу.

Сэйид поднял ясный взгляд мёртвых, как у трупа, глаз.

— Мне нужна… помощь.

Ривален повернул Сэйида лицом к его превращённому брату.

— Ты получишь её. И в процессе поможешь мне. Сделаешь это, Сэйид? Поможешь мне? Поможешь госпоже?

Ривален почувствовал, как тело Сэйида вздрогнуло от этой просьбы, но мужчина отсутствующе кивнул.

— Как именно?

— Небольшое, но важное дельце. Мне нужно, чтобы ты прочёл кое–что, вот и всё.

— Прочёл?

Этот человек был потерян, сломлен, бездушен настолько, насколько вообще может быть бездушно живое существо. Он был именно тем, что требовалось Ривалену. Он подходил даже лучше Бреннуса.

— Объясню в своё время. Но сейчас ты должен сделать кое–что другое.

Он кивнул на костяного дьявола.

— Убей его. Убей то, что осталось от твоего брата. Убей то, что осталось от прежней жизни, от жизни до этого мгновения.

Покачав головой, Сэйид попытался отступить, но Ривален крепко держал его, вокруг клубились тени.

— Это мой брат. Я не могу. Я не стану.

Ривален крепче сжал его плечо. Человек, который мог чувствовать боль, вскрикнул бы. Сэйид не отреагировал.

— Действительно, это твой брат, но ты должен сделать, как я говорю. Он — инструмент Мефистофеля, Сэйид, а Мефистофель вас с братом предал. Но ты получишь свою месть. Я обещаю. Ты увидишь, как Мефистофель страдает. Но сначала ты должен сделать то, что я прошу.

Сэйид смотрел на костяного дьявола, которого держало заклинание Ривалена.

Его требовалось подстегнуть, и Ривален так и поступил.

— Именно так всё и должно быть. Освободи его, Сэйид. Подари ему смерть. Окончи его страдания.

Челюсть Сэйида сжалась. Нахмурив лоб, он кивнул. Он взял меч обеими руками.

— Освободи его.

— Нет необходимости…

— Я не стану убивать его, пока он беспомощен!

— Хорошо.

Незначительное усилие воли освободило дьявола от действия заклинания. Существо моментально ринулось вперёд, высоко занеся когти и задрав хвост над головой.

Ривален шагнул в сторону, когда Сэйид присел под взмах когтей дьявола и увернулся от шипов на его хвосте. Хвост глубоко вонзился в почву. Сэйид воспользовался инерцией, чтобы нанести удар с разворота, перерубив дьяволу ногу. Тварь рухнула на землю.

Сэйид забрался на чудовище верхом, прежде чем оно успело хотя бы сесть.

— Я ненавижу тебя! — закричал он, снова и снова вонзая меч дьяволу в грудь. — Ненавижу тебя за это!

Ривален не знал, обращается ли Сэйид к нему, к своему превращённому брату или к Мефистофелю, и знать не хотел.

— Твоя горечь — сладкий нектар для госпожи, — прошептал он.

Сэйид подходил идеально. Идеально.

Вскоре всё закончилось. Тело дьявола было порублено на части, ихор разлился по траве. Сэйид начисто вытер меч о землю и повесил его обратно за спину.

— Ты оказал ему услугу, — сказал Ривален. — А теперь ты окажешь услугу мне. Око госпожи видит тебя, Сэйид. Оно ясно тебя видит.

Он собрал вокруг них двоих тени и переместил их в Ордулин.

* * *

Бреннус возник в своём убежище в Саккорсе. Эту экранированную свинцом палату защищали самые сильные заклинания из известных ему. Здесь хранились разнообразные магические жезлы, посохи, свитки и зелья. Два железных голема скрипучими кивками поприветствовали его; высокие металлические конструкты должны были атаковать всё, что появлялось в убежище без сопровождения Бреннуса.

Он сомневался, что этой защиты хватит, чтобы удержать Ривалена, если его брат решит напасть, но по крайней мере здесь Бреннус узнает об этом заранее.

Он рухнул в кресло, тени вокруг него бешено кружились. Из его плаща вылезли гомункулы, и вместо того, чтобы как обычно усесться на плечах, свернулись клубком у него коленях, не переставая дрожать. Он стал гладить их по головам, и скоро их дрожь прекратилась. Однако ярость Бреннуса не угасла.

Он полез в плащ и достал платиновое ожерелье матери — в темноте гранаты казались блеклыми, будто угасшие звёзды — и священный символ розы, принадлежавший когда–то Васену Кейлу. Он решил умереть, но не оставить неотмщённым убийство матери. Ему просто нужно было найти слабость Ривалена, трещину в его защите.

Слова Ривалена преследовали его.

Ривален обо всём знал. Ривален всё предвидел. Бреннус не мог остановить его, не мог отомстить за убийство матери.

— Ривален собирается уничтожить мир, — сказал он.

Он готов был на всё, чтобы остановить Ривалена, чтобы убить его, но Бреннус не знал, как.

Он должен был попробовать добраться до сына Кейла. Чего–то в картине не хватало. Чего–то должно было не хватать.

Потому что если это не так, Ривален скоро убьёт всё.

* * *

Казалось, Васен падает вечно. Он понятия не имел, в какой стороне верх. Он кружился в падении, задыхался, умирал. Он уже приготовился вдохнуть воду, прекратить это всё, когда сильные руки схватили его за плащ, подхватили под руки и рывком вытащили его.

Он появился во мраке, задыхаясь, тени чернели вокруг него. В ушах отдавался барабанный бой, ритмичные удары, которые, казалось, сотрясают всё его тело. Он услышал рёв, похожий на водопады долины, но более зловещий. Когда зрение прояснилось и тени отступили, он ожидал увидеть золотые глаза Ривалена Тантула. Но вместо этого он обнаружил перед собой татуированное лицо Орсина. В белых глазах дэвы виднелось беспокойство.

— Он жив, — сказал Орсин.

Васен рывком сел, закашлялся, разбрызгивая тёмную воду. Удары, которые он слышал, не были ни рёвом водопадов, ни звуком в его ушах. Он сидел на гладком обсидиановом полу в маленькой, прямоугольной комнате… где–то.

Пронизанный тенью воздух в лёгких казался густым. Как и недавно в лесу, он чувствовал вокруг себя тени, ощущал их повсюду, на границах своего воспрития. Он он был связан с ними. Клубящееся облако темноты закрывало пол в одном из концов комнаты.

— Мы появились оттуда, — сказал Орсин.

— Появились? — переспросил Васен. Он ещё не мог ясно соображать.

Герак стоял у узкого окна неподалёку, выглядывая на улицу. Его тело казалось сотканным из напряжения. Снаружи раздавался рёв и барабанный бой.

— Можешь встать? — спросил его Орсин.

Когда Васен кивнул, Орсин поднял его на ноги. Всё тело болело, грудь по–прежнему пылала. Энергия заклятья Ривалена оставила у него болезненный ожог на руке. Он вложил Клинок Пряжи в ножны. Оружие казалось к месту у него на поясе.

— Где мы? — спросил Васен.

— Это ты нам скажи, — через плечо отозвался Герак. — Подойди. Взгляни.