Страница 6 из 41
Как-то Андрейка спросил Уралова напрямик:
— Почему меня опасаются? Я же свой!
— Свой, да не ровня, — ответил Уралов. — Их дело молодое. Говорят, наверно, о гульбе да о барышнях. — И опять подмигнул.
Саша и гульба? Не может быть! Саша самостоятельный парень.
Но как-то, придя домой, Андрейка застал бабушку в слезах.
За столом важно сидела Филониха, раскинув гадальные карты, и, поджав губы, покачивала головой.
— Вот и карты говорят — завелась у парня кукушечка.
Бабушка, смахнув слезинки, воскликнула:
— Не верится мне, Фенечка! Такой Саша у нас рассудительный, такой смирный!
— Сама смотри. Опять трефовая дама на сердце легла…
Андрейка заглянул через толстое плечо Филонихи и убедился: на сердце бубнового короля лежит трефовая дама…
— Да-а-а, — Филониха вздохнула. — Вот страдаем, воспитываем, надеемся… А как вырастут, первая кралечка глазком моргнет и прочь уведет. Я слышала, собираются в столовке коммерческого института молодые заводские ребята, а вокруг них студенточки увиваются. Есть у них там потайная красная комната, в которую они никого не пускают. И там для них всякие игры, танцы. Вот и карты показывают — быть парню под венцом. Окрутит его трефовая дамочка, и очень вскорости.
А ведь, похоже, правду Филониха про Сашу нагадала.
— Обо мне не беспокойтесь! — сказал недавно Саша, отдавая почти всю получку. — Я в студенческой столовке коммерческого института обедаю. Там дешево кормят.
— Не к бильярду ли ты пристрастился? — поинтересовалась бабушка.
— Нет. Там при столовой только читальня, газеты да шашки.
— А не шашни, милый?..
Андрейке показалось, что Саша темнит.
В студенческой столовке он бывал. Мальчишки, продавцы газет, частенько забегали в нее прихватить хлебца, который нередко на столах оставался. Бывала там и Стеша. Придет, закажет стакан компоту и досыта наестся, обмакивая в него куски хлеба. Случалось, и Андрейка кутил там вот так же на гривенник.
Студенты на эти хитрости ребят смотрели снисходительно, из столовки не гнали. Но в красную комнату мальчишек не пускали. А взрослых парней и девушек приглашали. И называли по именам и фамилиям, как хороших знакомых.
Раньше Андрейка не обращал на это внимания, а теперь обязательно решил попасть в таинственную красную комнату.
ТАЙНА КРАСНОЙ КОМНАТЫ
Вскоре Андрейке представился удобный случай. В гости к Павловым заявился Филонов, прибывший с фронта, и Андрейка вызвался разыскать Сашу, чтобы тот повидался с родственником.
Примчался он в столовку и, смело подойдя к дежурному студенту с повязкой на рукаве, сказал:
— Мне к Саше Павлову.
Студент пропустил, и Андрейка очутился наконец в таинственной комнате, стены которой были действительно оклеены красными обоями. Здесь стоял большой стол, за которым посетители читали газеты и журналы, было несколько маленьких столиков: за ними играли в шахматы и шашки.
Андрейка сразу увидел Сашу. Он сражался в шашки с каким-то очкастым студентом. Андрейка подошел и, выбрав момент, шепнул брату:
— Дяденька Филонов приехал.
— Как приехал, так и уедет! — буркнул Саша, зевнув «фуку», с досады смешал шашки и поднялся.
— Извините, я пойду, — сказал он студенту тихо, — потороплю, чтобы убрали этого идиота.
Андрейка вспыхнул от обиды за дядю Филонова, но, странно, брат и студент одновременно взглянули на одного из посетителей красной комнаты. Андрей узнал этого посетителя: за одним из столиков сидел жандарм Львович и, читая газету, попивал чай. Иногда он отрывался от газеты и мельком оглядывал комнату.
Саша ушел, а Андрейке вдруг страстно захотелось отомстить за проигрыш брата. Надо сказать, что по шашкам он был мастак, самому Ваське Сизову, доке известному, «сухари засушивал».
— Давайте сыграем, — предложил он студенту.
Тот, даже не посмотрев на него, кивнул. Быстро расставили шашки, и игра началась.
У Андрейки замирало сердце, он впервые играл со студентом, да с каким! — из коммерческого института. Отец говорил, что их там главным образом хитрости учат. Вот бы выиграть у такого! И Андрей собрал все силы. Но вскоре его постигло разочарование. Студент… совсем не умел играть. Андрейка проводил дамок и «засушивал ему сухари» как хотел.
Это вначале даже веселило, а потом Андрейке стало скучно. Он хотел было уйти, но студент строго сказал:
— Ставь! Сыграем еще.
И играл до тех пор, пока не вернулся Саша.
— Все в порядке, — сказал Саша и, оттеснив брата, сел за игру. И оба стали передвигать шашки нелепо, как два слепых.
Вскоре к жандарму Львовичу подошел дежурный студент с повязкой на рукаве и пригласил его куда-то. Тот, отставив недопитый стакан, последовал за дежурным. И стоило жандарму Львовичу удалиться, как все игроки, читатели и читательницы сгрудились вокруг одного столика. Очкастый студент встал, послушал, как зацокали копыта лошади, и сказал:
— Уехал, идиот… Начнем, товарищи, послушаем, что говорит о текущем моменте Михаил Константинович, — студент вынул из кармана школьную тетрадочку.
Арбуз уши навострил: опять этот таинственный Михаил Константинович. Интересно-то как!
Но тут Саша, взяв брата за руку, вывел его из красной комнаты и тихо сказал:
— Куда ходил — не ходи, что видел — не говори. Понял?
— Это про то, какие вы игроки липовые?
— И про это и про все, — с этими словами Саша щелкнул Андрейку по лбу, очевидно, чтобы лучше запомнил.
Как-то от нечего делать Андрейка заглянул в витрину кафе «Франция», любопытствуя, как люди пирожные кофеем запивают. И вдруг видит — за отдельным столиком сидит Саша, а с ним какая-то барышня. Смотрят друг на друга и шепчутся. Потом они вышли из кафе, Саша взял девушку под локоть, та сунула руку в меховую муфту, поправила беличью шапочку, и парочка направилась в сторону Дворянской улицы. Саша называл свою барышню Люся.
Тут уж Андрейка не зевал. Боком-скоком, прячась за выступами, прижимаясь к заборам, стал следить за ними. Саша довел барышню до большого дома на Дворянской улице, огляделся, вошел в подъезд — не проследил ли кто? — Андрейка под забором затаился, а когда выпрямился, брата уже не было. А в доме долго еще светилось одно окошко.
— Вот оно и сбылось, гаданье-то! Значит, верно Филонихе карты все рассказали. Ну и ну.
Сделав это открытие, Андрейка огорчился. Домой возвращался он в раздумье: сказать бабушке или не сказать? Может, еще и обойдется и Саша убедится, что барышня ему не пара.
Из раздумья Андрейку вывели истошные крики продавцов газет. Мальчишки неслись, размахивая газетами, и орали:
«Труп в проруби!», «Загадочное убийство Распутина!», «Высылка из Петрограда царского племянника Дмитрия Павловича!», «Подозрительные пятна крови на лестнице дворца графа Юсупова!».
Распродавая газеты направо и налево, бежала и Стенька. Андрейка бросился ей помогать. Газеты расхватывали так, что многие совали деньги, не требуя сдачи.
— Ух, здорово! — отирая пот, сказала Стеша, отдав последнюю газету. Побольше бы таких новостей, вот бы разбогатели! — Подсчитав выручку, она тряхнула отчаянной головой и предложила: — Пойдем в кафе!
Андрейка не отказался.
В кафе «Франция» Стеша взяла две чашечки кофе без сахара и пирожное одно на двоих.
— Ты что невесел? — заметила она, наслаждаясь пирожным.
— А чего веселого! — вздохнул Андрейка. — Саша от нас откалывается. Невесту нашел.
— Да кто же печалится свадьбе? — вскинулась Стеша. — Вот у нас беда так беда. Совсем маманя извелась. «Пропал без вести» — это хуже смерти. Ни за упокой души молитву не закажешь, ни за здравие…
Андрейка посоветовал Стеше обратиться к гадалке, которая точно скажет, что случилось с отцом.
Через несколько дней Филониха ужом вползла в Стешину каморку. Оглядывая ее убогое убранство, она опять приметила шаль с каймой. На этот раз Филониха так обворожила Стешину маму лаской, что выцыганила у нее таки единственную ценность.