Страница 41 из 41
— Заштопали доктора приятеля моего, Арбуза. Все раны крепко залатали. Ну он вскоре очнулся и спросил меня: «Как там дела, дядя Сидор». — «Наша берет!» — сказал я. Он успокоился и заснул. Ищите его в госпитале.
Филька и Стеша отыскали указанный солдатом госпиталь, но Арбуза там не было. Там лежал с забинтованной головой командир полка Померанцев, который сказал:
— Знал я такого паренька по прозвищу Арбуз. Его раны были хорошо штопаны, забинтованы, но уж очень бойкий был мальчишка. Когда он спал, вбежали красногвардейцы с завода Михельсона. Андрей проснулся, когда михельсоновцы закричали: «Ура! Наша взяла! Юнкера сдались! Кремль освобожден!»
Мальчишка, забыв про свои раны, вскочил с кровати и тоже стал кричать «ура!». Швы на ранах разошлись, и от потери крови он умер.
Фильке и Стеше не поверилось, что человек мог умереть от радости.
Они спросили медицинских сестер, как была фамилия умершего мальчика. Сестры ответили, что его фамилия была Андреев.
— Это не Арбуз! — сказал Филька. — Их фамилия Павловы. Я знаю. Наши дедушки, бабушки из одной деревни.
И Филька и Стеша побежали искать Арбуза.
Но они так и не нашли Андрейку. Историю про мальчика — героя баррикады рассказывали многие, и все по-разному. И называли разные имена. Одни говорили, что его звали Павликом, другие — Андрейкой. Девушки из Союза рабочей молодежи «Третий Интернационал», сами побывавшие под огнем белогвардейцев на баррикадах, говорили, что руководитель их отряда Люся звала этого мальчика с голубыми глазами Васильком. А ребята из кузнечного цеха утверждали, что его звали Арбузом.
Наверно, их много было, геройских мальчишек. И много их погибло, помогая отцам и братьям отстоять Советскую власть.
Одного из таких героев увидел во время похорон жертв Октябрьских боев в Москве Джон Рид, американский журналист, написавший потом книгу под названием «10 дней, которые потрясли мир» о том, как победила Великая Октябрьская социалистическая революция.
…Узнав, что юный герой был тяжело ранен при защите баррикады и умер от бурной радости, услышав о нашей победе, Джон Рид улыбнулся ему как живому.
— У тебя счастливая смерть, московский Гаврош! — сказал он, бросая горсть земли в братскую могилу. — Хотел бы и я умереть вот так в победном бою за свободу.
А друзья Андрейки не поверили в его гибель.
— Нет, нет, не погиб Арбуз! — убеждала Стеша Фильку. — Не таков он, чтоб поддаться смерти.
— Не таков, не таков! — поддакивал Стеше Филька. — Он наверняка где-нибудь воюет. Говорят, на Дону белоказаки против нас поднялись. На помощь шахтерам туда матросы из Питера поехали. Наверняка Арбуз к матросам пристроился!
Вот так убеждали они друг друга, мечтая тоже попасть на войну с белогвардейцами и где-нибудь на полях сражений за Советскую власть встретиться с веселым, храбрым, никогда не унывающим Арбузом.