История одного вампира

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Скоро девочка почувствовала, как от недостатка кислорода начинает шуметь в ушах и неохотно прервала поцелуй, глубоко и тяжело дыша то ли от нехватки кислорода, то ли от желания. Что до ее брата, Гарри никак не демонстрировал нехватку кислорода и только раз глубоко вдохнул, глядя на нее и позволяя ей отдышаться.

– Гарри, мы…– прошептала Гермиона.– Мы ведь брат и сестра, тогда почему мне так приятно целоваться с тобой? Почему я так… так…

Гарри улыбнулся, аккуратно взял ее лицо в свои ладони, разом обрывая словесный поток, и легко поцеловал сестренку в губы, заставляя затрепетать каждую клеточку ее тела, а низ живота запылать. Девочка отвечала на поцелуй, стараясь углубить его, но Гарри и здесь показал свою власть над ней, умелыми движениями заставляя ее подчиниться. И снова девочка таяла в его руках, тянулась к нему и страстно желала продолжения, краем сознания осознавая всю неправильность ситуации. Хотя какие к черту правила, когда любимый человек предал ее, а рядом с Гарри так хорошо?

========== Братская любовь ==========

Меньше всего Гермиона хотела прекращать, но пришлось. Да, она безумно хотела близости, распаленная поцелуями брата, но Гарри еще не был морально готов к такому шагу, а идти наперекор своему разуму он станет в последнюю очередь.

– Извини,– прошептал Гарри, чуть отстраняясь от Гермионы. Сестренка смотрела на него с удивлением и разочарованием. Грудь под наполовину расстегнутой блузкой часто вздымалась, щеки раскраснелись, а в глазах пылал огонек неудовлетворенного желания.

– Гарри, почему?– тихо спросила Гермиона.– Ты не хочешь?

Парень через силу кивнул.

– Я некрасивая?– вполне ожидаемо обиделась Гермиона.– И чем я хуже твоей Дафны, или этих девок?

– Лиза и Элли не эти девки,– в голосе Певерелла-Поттера прорезалась сталь, и Миона испуганно замолчала, втягивая голову в плечи. Желание выяснять отношения мгновенно исчезло, ничто не пугает ее страшнее, чем зрелище разъяренного брата. А злить его девочка боится просто до дрожи.

– Прости, что напугал,– Гарри прижал ее к себе.– Прости, малыш, я не хотел… ты очень красивая и женственная, у тебя прекрасная душа и замечательное тело, но ты моя сестра… прости, я не могу просто взять тебя.

– Гарри,– Гермиона провела ладошкой по накаченным плечам,– прости, я не хотела тебя обидеть…

– Нет, я не обиделся.

– Обиделся,– настояла Гермиона.– Ты обиделся за то, что я так высказалась о Лизе и Элли, ведь они очень дороги для тебя. Они тебе как сестры, и это совершенно не мешает тебе спать с ними.

– Сестренка…

– Тише,– тонкий пальчик лег на губы, вынуждая замолчать.– Гарри, прости, я вела себя, как эгоистка. Просто понимаешь, я хочу тебе кое-что сказать. Я… я уже давно думаю о тебе не как о брате, а как о парне. Ты мне очень нравишься…

Гарри улыбнулся, осторожно прижимая сестренку к себе. Она такая милая, добрая и нежная, такая красивая и так приятно пахнет. Хочется держать ее в руках как можно дольше и ни в коем случае не отпускать. Такое Гарри чувствовал только с Дафной, но рядом с ней он чувствовал еще и любовь.

– Я уже несколько месяцев хотела… попробовать с тобой,– тихо-тихо шептала Гермиона.– Но я боялась, что ты меня не поймешь, что ты оттолкнешь меня, что ты… я так боюсь, что ты разочаруешься во мне.

– Девочка моя, что ты говоришь?– Гарри заставил Гермиону посмотреть ему в глаза.– Я горжусь тобой и твоей смелостью, тебе, наверное, было очень трудно рядом со мной?

– Да, но это не магнетизм,– тихо прошептала Миона.– Я знаю о вампирьем магнетизме, это одна из ментальных техник, действующая подобно афродизиакам. Ее нельзя прекратить сознательно, только взять над ней контроль и таким образом усиливать или ослаблять. Мне Айсберг все рассказал. Ты защитил мой разум очень мощным ментальным коконом, блокирующим такие воздействия еще на подлете, и я проверяла: наша связь может работать только по обоюдному согласию. Так что как бы ты ни старался скрыть это воздействие, твои старания пропадали даром. Я… Гарри, я хочу близости с тобой не из-за магии, а потому, что ты мне очень нравишься… с той ночи в начале года я постоянно думаю о тебе…

«Айсберг, значит?– мысленно усмехнулся парень.– Что ж, мне придется с тобой серьезно поговорить».

– Гермиона…– Гарри зарылся лицом в черные волосы.– Что же я наделал…

– Дурачок,– улыбнулась сестренка.– Мне это нравится, братик. Только пообещай, что ты не станешь тянуть!

– С чем?– тормознул парень. Гермиона хихикнула и прикрыла глазки, прижимаясь к нему.

– Какой ты у меня дурачок,– пробормотала девочка и задремала.

До Гарри наконец-то дошло, что хотела сказать Гермиона. Она… что? Еще никогда с ним такого не было, чтобы он впадал в ступор трижды в час. Несколько секунд– и он только выдохнул, не в силах пошевелиться, чтобы не будить это маленькое чудо. Да что с ним такое происходит? Почему дорогие ему люди… влюбляются в него? Нет, это не влюбленность. Это что-то более глубокое. Вожделение? Желание? Любовь? Одни вопросы, вопросы без ответов, которые лорд Певерелл-Поттер ненавидит всей душой. Но… рядом с его сестренкой весь его негатив растворяется и исчезает. За этими мыслями Гарри не заметил, как уснул.

Гермиона проснулась первой и обнаружила себя в руках брата. Изумрудные глаза тут же открылись и с теплом воззрились на нее, вызывая невольную улыбку.

– Как ты понял, что я проснулась?– тихо спросила девочка, закрывая глаза.

– У мозга во время сна и во время бодрствования разная активность,– так же тихо ответил ей брат.– Я это почувствовал. Кроме того, твое сердцебиение участилось, как и дыхание.

Миона улыбнулась и потянулась в его руках, после чего снова свернулась клубком и продолжила лежать, закрыв глаза.

– Сколько времени?– тихо спросила девочка. Гарри улыбнулся, глядя сквозь три стены на часы в гостиной.

– Половина шестого,– прошептал он.– Потому так темно. Давай еще поспим.

– Только я хочу поспать в твоей кровати,– пакостно улыбнулась сестренка. Гарри вздохнул и, быстро раздевшись, тут же оказался под одеялом. Гермиона же раздевалась медленно, явно желая побаловать брата зрелищем девичьего стриптиза, провокационно изгибалась, складывая вещи и надевая ночнушку. Только ей было невдомек, что в это время Певерелл-Поттер выслушивал по ментальной связи очередной доклад. Айсберг решил постучаться в проснувшийся разум и коротко рассказать о пленниках и их контактах. Получив приказ захвата и профилактический нагоняй, вампир отключился от канала ментальной связи и ушел делать свои дела.

Гермиона заметила, что вредный брат на нее не смотрел, и скользнула к нему под одеяло. Гарри слегка усмехнулся, но так, чтобы сестренка не заметила. Интересно, как Гермиона будет его соблазнять?

Но его сестра не стала соблазнять. Гермиона обняла брата за шею и, прижавшись лицом к яремной ямке, тут же уснула, тихо посапывая во сне. «Такая милая»,– Гарри осторожно, боясь разбудить, провел ладонью по щеке сестренки. Гермиона улыбнулась во сне, чуть подаваясь навстречу ласке. Гарри осторожно перевернулся на бок и обнял сестру, прижимая ее к своей груди. Гермиона не проснулась, но завозилась, устраиваясь поудобнее. Через несколько минут брат и сестра тихо спали, и даже Граф, пришедший в комнату с ночной охоты– у фамильяра была дурная привычка отправляться в Запретный Лес и поедать всех живых существ из плоти и крови, что попадутся ему на пути– не рискнул разбудить хозяина.

Они проснулись поздно– по меркам Гарри. Гермиона сладко потянулась в руках брата и оглянулась на часы в гостиной. Половина одиннадцатого. Для Гермионы тройная толща камня так же не является проблемой.

– Проснулась?– улыбнулся Гарри, открывая глаза. Гермиона кивнула и потерлась щекой о его грудь, вдыхая запах брата и расслабляясь. Рука парня скользнула по спине девочки и остановилась на ягодицах, поглаживая нежную кожу сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Гермиона не сопротивлялась, и Гарри продолжил ласкать сестру чуть более уверенно. Девушка нежилась в его руках, касаясь губами груди и шеи, а шершавые ладони парня уже вовсю тискают ее ягодицы, задрав тонкий шелк выше пояса. Гермиона тихо постанывала, прижимаясь промежностью к бедру Гарри, и парень почувствовал влажную разгоряченную плоть, чуть ерзающую по бедру, а ладошка сестренки прошлась по внутренней стороне бедра парня и переместилась на живот, а с живота на грудь. Его тело отозвалось незамедлительно, а в разуме билось: «Что же я творю?»