Ледяной Король

Как ей удавалось с таким надменным видом смотреть на меня своими глазами, в которых не было лжи и в тоже время сквозило такое лицемерие? Преждевременно? Предлагаешь мне дружбу после того, как утопила в Бездне четыре Города Стихий? Я вырву твои лицемерные глаза, Эльреба, чтобы узнать где же истина...

6.

Первая Вселенная. Атлантида. Королевство Риэминор.

Я принял ее извинения. Принял и решил, что первоначального плана это все же не отменяет. Даже никоим образом не нарушает, просто дает время. Прежде чем мы отправились тогда к Гильгамешу, у нас с Эльребой состоялся долгий разговор, пока мы гуляли по городу. Обрывки этого разговора я помню остаточно, и смысл его был убедить ее в том, что шумерская цивилизация достигла не меньшего прогресса в развитии, чем атланты. Я должен был заинтересовать ее.

- Гильгамеш, царь города Урука, выстроенного из чистого золота. Ты думал я не в курсе развития шумеров и их царств? Риэминор, ты очень нетерпелив или же просто недооцениваешь возможностей драконов. Вы ведь друзья?

Я опустил глаза. Хоть капля правды была тогда в нашем разговоре?

- Нет, мы не друзья, мы оба правители...

- Ах вот как... - кукла на ее плече, с пустыми черными глазницами, все больше и больше казалась мне живой. Только потом, когда я убил Имира и все это случилось, много лет спустя, я понял... что рождение Харэ было ее единственным желанием, полностью исполнившимся, хоть и было изначально невыполнимым. Все ее желания не могут быть исполнены, так как вступают в противоречие с каким-либо из существующих... и это было таким же... но я сделал так, что это желание стало исполнимым.

- Знаешь, ты стал мне нравиться. Теперь я поняла, о чем говорил Имир... ты все-таки Король, хотя и не слишком-то хочешь выставлять свою собственную силу напоказ, несмотря на все свои тиранские замашки. Вроде того, что к тебе никто не должен поворачиваться спиной, и у истинного Короля не может быть друзей, только подчиненные. Несмотря на все это... я вижу в тебе стержень истинной воли Короля.

- Ты мне льстишь... прости, Лилианна, но все же после всего того, что случилось в твой первый визит, мне все еще тяжело доверять тебе. И откровенно обсуждать мой престол тоже...

Она улыбнулась, и повернувшись сделала шаг, чтобы оказаться впереди меня. А потом, обернувшись произнесла:

- Я докажу тебе. Что верю в тебя. Гильгамеш ведь тоже был избран Королем, так?

Вокруг было много людей, но все они проходили мимо, будто нас и не было, думаю это была ее магия. Либо я слишком сильно погрузился в нее, что перестал замечать происходящее.

- Его избрал народ Урука. И меня избрал народ Атлантиды, между нами нет никакой разницы.

Ее глаза сощурились, настоящие глаза дракона... вот сейчас она говорит правду.

- Ошибаешься. Точнее ты прав, что вас обоих избрал народ, но почему? Потому, что вы оба сильнейшие. Силу Короля и престол получает тот, кто становится самым сильным.

- И я все равно не понимаю...

- Самый сильный из всех... в Атлантиде это ты, в Шумере - Гильгамеш. Но... ты был рожден сильнейшим, Гильгамешу пришлось сражаться за право быть сильнейшим. И в этом вы отличаетесь. Ты был Королем по праву силы, Гильгамеш стал им по праву выбора. Но ради того, чтобы избежать несправедливости, я могу посетить с тобой золотой город...

- Значит, мне отдать распоряжение снаряжать корабль? - неужели я выиграл! Мы плывем к Гильгамешу.

- Да, но прошу не сообщай ему заранее, какой именно гость к нему едет. Я все забываю спросить, Риэминор, кем для тебя была эта юная девочка, в чьем теле я сейчас нахожусь...? У тебя все время такой потерянный взгляд, когда ты смотришь на это тело. Так кем же была для тебя Лилианна Холлинджер, позволь узнать?

Подлая ящерица! Нашла за что уцепиться, она не просто так согласилась плыть со мной в Урук, это только повод.

- А тебе это неизвестно? - удивленно спросил я. Она же дракон.

- Я бы могла узнать, но я предпочла этого не делать. Душа этой девочки перешла во вселенский цикл перерождения, и я даже не отслеживала ее дальнейший путь и ничего не считывала с ее сознания. В ее теле ничего не осталось, никаких остаточных воспоминаний и я не стала задавать вопросов, ведь это тело нужно мне лишь на время. Когда золотое пламя из осколка души начнет просачиваться и разлагать его, я опущу это тело в Бездну, где оно разложится.

- Довольно жестоко...

- А ты весьма искусно уходишь от ответа.

- Давай договоримся, я расскажу тебе о Лилианне после визита в Урук, надеюсь твое любопытство к этому моменту не остынет.

- Идет. Раз уж так, то вероятно тебе интересно узнать, как это тело живо? Его поддерживает осколок моей души. От моего настоящего тела в нем только глаза, выращенные с помощью адаптивной генетики... - она сама давала мне ответы на вопросы. Но мне все же было немного не ясно. Это настоящие глаза или же их дубликат получается?

- Глаза, выращенные с помощью адаптивной генетики? Значит, твое настоящее тело дракона сейчас с глазами... - она рассмеялась, она двигалась... как-то по-особенному, словно сливаясь с потоком ветра. Тело Лилианны действительно казалось очень легким, она будто пританцовывала.

- Само собой, мои настоящие глаза больше этих, если ты не догадался, это их генетический дубликат. Но в целом, кроме размера они ничем не отличаются. Мои настоящие глаза вместе с телом сейчас в измерении Бездны, я могу поменять тело в любой момент, когда это будет нужно. Ладно, думаю хватит об этом. Идем в порт?

7.

Третья Вселенная. Нифльхельм. Дворец Аутосфер.

Я мог вновь прогуляться внутри ледяных коридоров собственного дворца. Теперь я стал Королем, у которого не было никаких придворных, никаких слуг. Я жил в этом дворце всегда один... даже не будучи заточенным еще до начала второй войны, я жил здесь в одиночестве. Даже Эверглосс жил и управлял частью дел, находясь в мире Ина, даже зная, что он моя печать... я не держал его во дворце. Ледяной престол должен был стать символом одиночества, я должен был показать Эльребе, что не только ее трон несет в себе одиночество и печаль. Сила холода и этот нефритовый трон Нифльхельма тоже несли в себе боль, печаль, страдание и одиночество. Я ничем от нее сейчас не отличался...

Нефритовые своды блестели черным инеем, я раскрыл двери тронного зала и впервые за долгое, очень долгое время переступил порог. Я направился туда куда хотел сходить все это время, пока был заперт внутри тронного зала. В Аутосфере было немного залов, он представлял собой огромною ледяную башню, которая по форме напоминала падающий конус с острым шипом. В основании конуса был мой тронный зал, башня стояла на замёрзшем ледяном озере. Широкие коридоры с высокими сводами от тронного зала вели в смотровую и приемную, и винтовой лестнице из черного снега, ведущую на самый верх башни, там была последняя комната в этом дворце. Точнее не комната, а смотровая площадка, углубленная в башню, с круглым широким балконом, который позволял осмотреть все с высоты башни.

Я поднялся по лестнице с чувством, что должен был прийти уже давно... должен был... но я не мог... лестница специально была сделана таким образом, чтобы взойти на нее без помощи магии было невозможно. Весь путь до этой площадки, был путем покаяния. Моего раскаяния и в тоже время моей памяти. Я окончательно обретал свои воспоминания, возвращалась и ненависть. Это был путь в три тысячи триста семьдесят семь ступенек, ровно столько лунных циклов я провел в измерении Бездны когда-то. Это было мне напоминанием о том, что я был слаб... поднявшись я ощутил холодный морозный глоток воздуха... Нифльхельм был мною, а я стал им... наши души слились воедино. На мгновение нефритовый свод показался мне высоким, а площадка широкой, балкон был далеко в глубине самой пещеры, внутри которой располагалась площадка. Пока я не прошел половину и не остановился у центрального сооружения, я воздвиг его здесь. И этот камень из лунного серебра был единственным моим настоящим другом, моим сокровищем... то, что осталось... или то, что навсегда меня приковало к ледяному трону. Сверху падали черные снежинки, я понимал, что мое присутствие вызывает их и все равно... они медленно опускаясь вниз, будто символизировали конец времени. Никогда не тают, не изменяются во времени, как и весь Нифльхельм.