В поисках человечности

— Тебе нет и четырнадцати, — Катерина почему-то обиделась.

— Через два месяца будет, — с жаром ответил юноша.

— Мы просто друзья, Бэнджамин из Грунвальда. Ты конюх, а я барская дочь. Не дело мне с тобой жениться!

— Я самый богатый жених на селе, — Бэн был удивлён, не верил, что она отказывает.

— Не нам решать, — девушка вскинула голову. — Сватайся к моей матушке.

Бэн растерянно отступил. Катерина, красивая, нарядная, с детской улыбкой и звёздами в глазах, почти командным голосом велела пригласить её на танец, и Бэн повиновался, хотя ему хотелось, чтобы всё было иначе. Ночь была ясная, ярко горели огни и Катерина, с распущенными длинными волосами, кружилась рядом с ним в быстром танце. Она всё смеялась, шутила, и Бэн улыбался ей, старясь не показать всего разочарования и недовольства.

Но с того дня многое изменилось. К счастью или к сожалению, Катерина стала уделять Бэнджамину особое внимание. Девочка всё чаще приходила к нему в дом, обнимала, нежно поглаживая ему спину при каждой встрече. Упрашивала, тянула за собой играть в поле, хотя работы в конюшне летом было очень много. И Бэн почти не мог ей отказать – проснувшаяся нежность в Катерине была прекрасна и очень нужна. Бэн рассеянно бродил следом, забывая о важных делах и расстраивая отца. Хансу лишь оставалось ждать, когда старший сын достигнет четырнадцатилетия и переедет в барский дом.

Шёнеберг, поместье Кормфилд,

23 июня 1502 года

Ночью на летнее солнцестояние вся молодёжь из Кормфилда отправилась праздновать в Шёнеберг. Катерина пришла к Бэну ещё днём, упросила бросить свою работу и отправиться с ней в соседнюю деревушку. Бэн спешно доделал все, до чего дотянулись руки, покормил младшего брата и, надев красивый жилет, отправился с подругой в Шёнеберг.

Гулянья начались ещё засветло, девицы плели венки и с громкими визгами бегали по лугам, пугая мальчишек. Вниз по склону от огромного костра мужчины скатывали горящие колёса. Это должно было помочь солнцу сохранить свою силу и мощь. По тлеющим углям уже затемно погнали домашний скот, веря, что это убережёт животных от болезней и повысит удои молока.

Катерина всё время держалась рядом, и Бэн краснел от её случайных прикосновений и нежных взглядов. На девушке было надето светло-голубое платье с широким рукавом и длинным пологом, на пояс она повязала плетёный шнурок тёмно-зелёного цвета и заплела тонкие косы у висков, подвязывая длинные светлые локоны. Катерина вместе с Бэном сплели себе венки из ромашек и ходили всюду рядышком, как настоящие обручённые. Бэн весь пылал от счастья, улыбался до ушей и совсем потерял голову. К ночи, когда костры взвились алым пламенем к небесам, молодые уже порядочно устали, напились хмелем и прижимались друг к другу, делясь своими тайнами и мечтами, как в детстве.

Позже Катерина повела паренька прыгать через костёр, и вскоре Бэн потерял её в сумасшедшем мелькании лиц – множество знакомых и незнакомых людей бегали туда-сюда, задевая его и мешая отыскать Катерину. Барская дочка словно сквозь землю провалилась и Бэн, в одночасье протрезвев, бегал по праздничной поляне отыскивая подружку. Девушка нашлась в кругу болтливых крестьянок, которые спаивали молодую хозяйку мутным напитком из огромного кувшина. При виде наречённого глаза у Катерины заблестели и она, с трудом поднявшись на ноги, потребовала отправиться в лес и собирать цветы на новый венок.

Бэн пытался отговорить её, небо было облачным и в лесу не было видно ни зги, но девушка настояла на своём и вскоре, вооружившись факелом, парочка бродила по окрестностям Шёнеберга, разыскивая закрытые бутоны.

— Потом вернёмся к костру и будем снова прыгать! — заплетающимся языком сказала Катерина. — Говорят, кто выше прыгнет, тот самым счастливым будет. Что бы ты желал для счастья?

Бэн ненадолго задумался.

— Мне бы урожая хорошего, и чтобы лошади наши не болели.

— А я бы хотела, чтобы ты и я всегда были вместе, — с радостной улыбкой сказала девушка. — Всегда-всегда.

Бэнджамин обнял её, тронутый таким признанием.

— А вот и цветы! — Катерина вырвалась из его объятий и скрылась в темноте. Бэн поспешил за ней, подруга сидела у россыпи чернобыльника и рвала мягкие стебли, выдёргивая некоторые растения из земли.

— Скорее, скорее, — радостно ворковала она, — надо ещё шпорник найти, чтобы он нас от сглаза сберёг!

Бэн со вздохом сел рядом и стал помогать плести колос. В венок попало больше травы, чем цветов, но Катерина не особо разглядывала и, как только закончила, спешно надела его себе на голову.

— А теперь к кострам! Танцевать и прыгать и вместе сожжём наш венок, — воскликнула девушка и, резко дёрнувшись к Бэну, прижалась к его губам.

От неожиданности он замер, растерялся. Катерина стала отстраняться и Бэн, сообразив, обхватил её и прижал к себе покрепче. Но девушка более не целовала его, она сладко сопела, уснув после большого количества алкоголя и долгой беготни. Бэнджамин, счастливый и довольный, посадил её себе за спину и понёс к дому. Правда Катерина оказалась очень тяжёлой, несмотря на небольшой рост, потому через полмили Бэн не чувствовал рук и с трудом её тащил, надеясь добраться до замка поскорее.

В Кормфилде все спали, когда он подошёл к дому. Кухарки и няньки уже давно не заботились о местоположении молодой госпожи. Лишь учитель требовал, чтобы девочка появлялась на его уроках, но учитель в замке не жил. Когда юноша незаметно проскользнул в большой зал, там было темно и тихо. Стараясь не разбудить прислуг, он поднялся на второй этаж к комнате Катерины. Там, на цыпочках, обходя спальню няньки, он внёс девушку в небольшую светлую комнату, где стояла большая кровать барской дочери. Сквозь огромное окно в комнату заглядывала затуманенная облаками луна.

Бэн уложил её на постель в одежде, но, оказавшись в своей комнате, Катерина проснулась, стала сладко улыбаться и цепляться пальцами за его камзол.

— Не уходи, полежи со мной, — попросила она.

Бэн испуганно глянул на двери, в которые могла войти прислуга и застать незамужнюю девушку с конюхом. Но взглянув в ясные тёмно-синие глаза девушки, он не смог отказать. Скинув ботинки, юноша забрался в её тёплую мягкую постель и успел подумать, что когда они поженятся, он будет спать тут каждую ночь. А потом Катерина прильнула к нему, обхватив руками плечи, и прижалась лицом к его груди.

— Поспи со мной, чтобы мне не было одиноко.

Юноша не ответил, обнял её в ответ. Его сердце безумно стучало, спешило выпрыгнуть и груди. Ему очень хотелось, чтобы Катерина вновь поцеловала его, или сделать это самому. Поддавшись порыву, он отодвинул засыпающую девушку и коснулся её губ. Лишь немного, мягкое прикосновение, она улыбнулась, не открывая глаз, и Бэн вновь прижался к её губам, налегая на неё и желая лишь одного.

Катерина сначала тихонько хихикала, позволяла ему целовать её лицо и шею, но как только он пустил в ход руки, она его оттолкнула.

— Что ты себе позволяешь? — в её голосе появились интонации знатной девы. — Моё тело лишь для моего мужа.

— Я скоро стану твоим мужем, — тихонько прошептал Бэн, но свои попытки оставил.

— Когда станешь, тогда и будешь трогать меня там! — кокетливо улыбнулась она. — И я позвала тебя, чтобы мне не было одиноко, а ты мешаешь мне спать!

— Я больше не буду, — честно сказал юноша, сжимая свои чувства и желания в кулак.

Девушка позволила ему вновь лечь рядом, но когда она задремала, он поднялся и ушёл. Быть с ней так близко и не позволять себе прикасаться было невыносимо больно.

Вернувшись домой, он разбудил усталого отца и потребовал срочно написать письмо Маргаретте Кормфилд. Он не собирался больше дожидаться своего совершеннолетия, жениться он мог и в тринадцать. Писать юноша по-немецки не умел и поэтому отец записывал письмо под его диктовку. В прошении Бэн расписывал себя как лучшего жениха и предлагал в приданое трёх коней, что принадлежали семье. Ханс лишь вздыхал, но подчинялся. Он видел огромную выгоду в этой женитьбе, да и счастья своему сыну желал.