Операция "Рагнарек"

Ингрид стояла, глядя на Делию, и ее била мелкая дрожь.

- И вы весь этот год жили, зная, что до этого может дойти?

- Зная, что до этого, рано или поздно, непременно дойдет, - кивнула Делия, - и жили счастливо, подруга. Ладно, забей. Ты едешь?

- Нет.

- Молодец, - Делия тепло улыбнулась, - пригляди там за Фьяларом, ладно? Ему сейчас хуже всех.

- А ты куда?

- Служебная информация, - усмехнулась Делия, - разглашению не подлежит.

- Поняла. Ну что, тогда – удачи. И увидимся.

- Непременно, - кивнула Делия, направляясь к машине.

***

На фоне белоснежных крахмальных простыней кожа Норвика казалось желтовато-серой. Даже волосы, разметавшиеся по подушке, утратили привычный блеск. Но в глазах горел лихорадочный огонь, а губы алели. Никаких консервов, к постели раненого выстроилась очередь из желающих принести Дар.

Фьялару Норвик отказал.

- Это не дар, это плата, - покачал головой Тореадор, - или благодарность. И то, и другое неуместно, Фьялар.

- Ладно, проехали, - согласился гном, - с голоду не помрешь. Я только надеюсь, что это не был такой удачный способ одним махом решить все проблемы с Ингрид.

- Ты ей в голову целил, - спокойно ответил Норвик, - а ты не мажешь. Аккурат на уровне моей груди. Совершенно безопасный вариант. Так что идиота из меня делать незачем, сам справляюсь.

Он слабо улыбнулся и похлопал друга по руке. Фьялар как раз поправлял одеяло, которое откинул, чтобы посмотреть, с какой скоростью заживает рана. Скорость впечатляла – на груди рваный круг тонкой розовой кожицы чуть не на глазах принимал нормальный оттенок. В отличие от здоровой. Все силы Тореадора уходили на регенерацию, и донорскую кровь он расходовал, как полевой госпиталь.

- Ты как вообще додумался револьвер с собой таскать? - сменил тему Норвик. - Знал же…

- В том-то и дело, что знал, - скрежетнул зубами Фьялар, - мы этот вопрос не обсуждали, опасались, что даже намек может запустить гейс. Но оказалось, что и моих, очень осторожных, мыслей довольно. Я не помню, как надевал кобуру. Скоро на Вандервейдена похож стану, с провалами в памяти.

- Не станешь, - возразил Норвик, - Брюс тебе шансов не даст. А не будешь знать, где она, - сможешь спокойно делать, что должен. Я надеюсь, ты не собираешься впадать в отчаяние или прочие смятения духа?

- Я один раз чуть не потерял ее, - тихо сказал Фьялар, - думал, что потерял. Она упала в магическую бездонную пропасть в магической дьяволовой башне. Чуть не бросился за ней. Меня один паладин остановил, Веррил. Как сейчас помню его слова. «Не разочаруй меня, гном. Не заставляй думать, что женщина – все, ради чего ты живешь». Как я его в этот момент ненавидел, Норвик. Но знал, что он прав. Хороший был человек, хоть и убежденный воин Добра.

- Мудрый, - улыбнулся Норвик, - но мы их все равно любим, даже если они далеко. И все, что делаем, в конечном счете, ради них. Даже если не оценят.

- Поэт, - Фьялар улыбнулся в ответ, - романтик.

- Угу, - печально согласился Норвик, - ты только никому не говори, заклюют же.

- Кому надо, и так знают, - подмигнул Фьялар, - остальные не догадаются. Ладно. Пойду. У меня дел еще невпроворот, а тебе стоит уснуть. Скорее на ноги встанешь.

- До рассвета точно не засну, - Норвик нарочито громко вздохнул, - балладу написать, что ли? Пока так паршиво, что в глазах темно.

- Напиши, - Фьялар поднялся и направился к двери.

Влетевшая в спальню Ингрид чуть не сшибла его с ног. Девушка бросилась к постели, рухнула перед ней на колени, уткнулась лбом в скомканную простыню.

- Норвик…

Фьялар усмехнулся и вышел из комнаты.

- Ингрид, - ровным голосом произнес Норвик, - ты была абсолютно права. Мы не можем остаться здесь навсегда. Поэтому…

Она подняла голову, и в глазах блеснули слезы. Норвик улыбнулся.

- Поэтому разговоры оставим на то время, когда ничем другим заняться не сможем. А сейчас иди ко мне, горлинка. Я соскучился.

========== 144. Красноярск. Сибирь. Ксюша ==========

После двух недель проливных дождей и предутренних заморозков, тонким ледком трескавшихся над глубокими лужами, в Петровске распогодилось, и паутинки бабьего лета полетели, поблескивая в теплых лучах осеннего солнца. Настроения в городе тоже чуть оттаяли, с севера вернулись альвы, а с ними – колонна бензовозов. Этого было мало, ничтожно мало, но для машин скорой помощи и другой крайней нужды могло хватить до весны.

Помогал и Красноярск – горючим, солью и сахаром, даже контрабандным электричеством с Красноярской ГЭС, благо учитывать расход воды намного сложнее, чем угля. Но эта помощь только напоминала о том, что в одиночку Вольнице не продержаться. Разве что и вправду вернуться в темные века, став воплощением крестьянской мечты о вольной общине свободных землепашцев. Вот только не оставалось уже ни пахотных коней, ни возов, ни прялок с коромыслами. Возвратиться к дедовскому укладу означало проиграть, окончательно и бесповоротно.

Пока что Быкову пришлось вернуться во времена не столь дальние, но от этого не менее бесперспективные в отношении к далеким целям Вольницы. Вспоминались полузабытые слова «снабжение», «блат», «взаимообразно». Среди старых друзей и сокурсников еще находились те, кто, даже рискуя служебным положением и видами на будущее, готов был найти способы помочь маленькой утопии, но сама необходимость такой помощи доказывала ее нежизнеспособность в отрыве от большой экономики.

Но жители не сдавались. Строительство ГЭС, открытие заброшенных старых шахт с бурым углем, новая образовательная программа бывшего техникума, стремительно превращавшая его в учебное заведение университетского уровня – успехи тоже были.

Саня и Лена из Ирландии отправились с Ксюшей в Петровск. Своими глазами поглядеть на хрупкое пока еще сибирское чудо. И поискать в Петровске и окрестных деревнях и поселках тех, кто способен направлять Силу. Саня резонно заявил, что если полдесятка магов успешно заменяют тяжелую артиллерию, то сотня уже тянет на тяжелую промышленность. Ксюша стараниями Быкова получила свой академотпуск, Лена отпросилась с работы на полгода за свой счет, а Саня вообще сиял от восторга, получив доступ в святая святых лесного народа – альвскую кузню.

***

На вокзале их встречали Вася и Маруся. Артем передавал извинения, но был страшно занят на заводе и встретиться с гостями должен был уже там.

Маруся пришла не одна. Пока она звонко расцеловывала в щеки друзей, даже до Саниного подбородка дотянувшись, привстав на цыпочки, симпатичный мужчина лет тридцати, с едва намечающимся брюшком улыбался трехлетнему светловолосому малышу, показывая ему на приезжих.

- Мои мужчины, - с гордостью представила их Маруся, - Пашка и еще Пашка.

- Ты замужем? – не сдержавшись, ляпнула удивленная Ленка. – Ну, дела.

- А что, такую никто не возьмет? – рассмеялась Маруся. – Паша-большой – начальник ВЦ Сибтяжмаша. Васька у него в подчиненных болтается, когда стрелять не в кого.

- За Ваську я тебе голову оторву, если еще раз узнаю, как ты за ним следишь! – фыркнул Паша. – С сосен он летал, как же. Птица-Говорун. Отличается от него умом и сообразительностью. У меня на нем вся программа «СОУТ» висит.

- А что за программа? - заинтересовался Саня.

- «Свободный обмен услугами и товарами», - ответил Вася,- заменяет весь министерский аппарат плановой экономики. И взяток не берет. Я как раз над безопасностью работал, экономикой специалисты занимались.

- Молодцы, - улыбнулся Быков, - эх, хотел бы я на нее в действии поглядеть.

- Может, и раньше, чем кажется, увидим, - с неожиданной серьезностью ответила Маруся, - если… Нет, не буду загадывать.

- Ты о чем? – с тревогой в голосе спросила Ксюша. – Начала – договаривай.

- Праздник нам, похоже, собираются испортить, - вздохнул Паша-старший, опуская сына на землю, - а чем это кончится, даже в Штабе не уверены. Маруся, давай, хватай такси и вези Пал Палыча к бабушке. Мелкому там не место сегодня. А потом дуй на завод, тебе на митинге выступать.