Операция "Рагнарек"

Объяснить Вэйнврайту, кто здесь контролирует ситуацию и каким способом, оказалось делом нескольких минут. Чего у Беса нельзя было отнять, так это понятливости. И, предсказуемо, желания сохранить не только шкуру, но и власть, любой ценой. Кровь Тремере любого превращала в амбициозного карьериста, и только узы Совета Семи могли остановить членов клана от того, чтобы не завалить трупами своих конкурентов ступени, ведущие наверх.

Меньший успех имела попытка, в целях дополнительного воздействия, упомянуть Тильду.

- Моя воспитанница, - кивнул Бес, произнеся эти слова с такой иронией, что в его истинном отношении к юной выскочке сомнений не оставалось, - прекрасный материал для изучения и экспериментов. И полный энтузиазма. Пара теплых слов, и девочка готова на все. Зачем же тратить силы на угрозы и принуждение? В Вене, кстати, с этим согласились, так что на то, чтобы держать ее при себе, у меня есть разрешение. И, уверен, там будут недовольны, если кто-то другой его отменит.

Но Бруха знала, что с такими, как Бес, кнута может оказаться недостаточно. Убедившись, что он понимает свое положение, она перешла к пряникам. Начала с информации, все еще являющейся строжайшим секретом, - с того, что представляет не Шабаш, а объединенный Совет Старейшин. И услуги, о которых они просят Лорда Регента, будут оценены по достоинству. Он не только сохранит за собой Капеллу Кеннилворт, но и получит дополнительные рычаги влияния. Несмотря на юный возраст и слишком далекое от Каина поколение.

- Мы воспользуемся моментом, - заявила она, - чтобы избавиться от лишнего балласта. Почти все Каиниты восьмого-девятого поколений – жалкие вырожденцы, забывшие ради заигрывания со Скотом о своей высшей сути. А ведь еще есть десятое. И Тонкокровки. Эти – вообще позор сообщества. Мы сдадим их людям, пусть думают, что с ужасом, бродящим в ночи, покончено раз и навсегда. Впрочем, ренегаты вроде Норвика или Брунгильды тоже заслуживают окончательной смерти. Но тем, кто будет нам полезен, мы оставим место в новом мире.

И только когда Вэйнврайт выразил горячее желание быть полезным, начались настоящие сложности. Предстоящая операция обсуждалась на самом высоком уровне. Екатерину, как непосредственного исполнителя, допустили туда, где уже много веков тень скрывала истинных правителей этого мира не только от смертных, но и от Каинитов. Даже о том, кто именно входит во Внутренний Круг Камарильи, ползли лишь смутные слухи. Высшие иерархи Шабаша тоже не любили выходить на свет не только в прямом смысле. Но нужда заставила их не только объединиться, но и принять личное участие в разработке планов.

И вот тут-то Древние и Могущественные, к своему глубокому неудовольствию, выяснили, что построить хоть сколько-нибудь реальный план они просто не в состоянии. Прежде достаточно было выразить свою волю, намекнуть на желательный конечный результат в самых общих выражениях. И вся сеть, которой они оплели мир, приходила в движение. Не так уж важно, какими способами и методами действовали те, кто даже не догадывался, кто и с какой целью отдал приказ. Результат всегда себя оправдывал. За исключением, разумеется, тех случаев, когда противники из другой Секты отдавали приказ прямо противоположный. Вот тут-то Джихад вступал в полную силу, и на улицах лилась кровь Каинитов и смертных, не имевших ни малейшего представления о том, за кого и за что они умирают.

Теперь ниточки рвались, прежние союзы рушились, надежные исполнители на поверку оказывались не заслуживающими доверия или просто исчезали из пределов досягаемости.

Поэтому четкий план противодействия выскочкам и посягателям на нерушимые Традиции выработан так и не был. Все, что удалось вспомнить, задействуя коллективный опыт, оказалась «Черная смерть», чума, в которой Инквизиция обвинила всех, кто не вписывался в жесткие рамки подчиненной Риму Европы, в том числе и Каинитов. Но дальше общих идей не пошло. Как добиться того, чтобы от обвинений пострадали только те, от кого желательно избавиться, как и в каком масштабе организовать эпидемию – от попыток размышлять о подобных бытовых мелочах, а не строить глобальные планы мирового господства, сводило клыки.

Вэйнврайт идею с чумой забраковал. С тех пор, как Черная Смерть выкашивала города, медицина существенно продвинулась. Возможно, эбола подошла бы их целям лучше, но это заболевание было еще очень плохо изучено, а то, что вирус передается через кровь, наводило на мысль, что и Каинитам он может быть опасен. Проверять Регент не советовал.

- Ты хотя бы в общих чертах можешь сформулировать, что тебе нужно, а не требовать, чтобы всё «стало как раньше»? – недовольно спросил он. – Инициатива наказуема, это я давно усвоил.

Екатерина задумалась. Приоритеты – вот что имело решающее значение.

- Во-первых, нам нужно, чтобы смертные посчитали Каинитов причиной серьезных бед, независимо от декларируемого ими желания приносить пользу, - сообщила она, - во-вторых, чтобы в поисках виновных не зашли слишком далеко, а ограничились теми, кто выполз на свет. И…

Тут ее искалеченное лицо исказилось таким подобием улыбки, что Вэйнврайт невольно отшатнулся.

- Котерия Фьялара должна погибнуть, - прохрипела она, - оставив по себе самую недобрую память.

- Личное? – осведомился Бес. - В Совете знают, что ты хочешь воспользоваться ситуацией, чтобы отомстить за свои… оплошности?

- Много лишних вопросов, Эфраим, - нахмурилась Екатерина, - я ведь могу и другого союзника подыскать.

- Не можешь, - пожал плечами Бес, - это я сдуру так Совету Семи подставился, что придется мне играть не на себя, а на вас. Вовсе никакого желания рисковать своей шкурой ради Древних в Совете. Но… пряники больно хороши.

Вэйнврайт осклабился и фамильярно потрепал Екатерину по руке.

- Не волнуйся, Епископ, - заверил он, - придумаем что-нибудь в самое ближайшее время. Как мне с тобой связаться?

Когда Екатерина дала ему почтовый адрес «до востребования», Лорд Регент только обреченно вздохнул.

========== 119. Манхеттен. Бруклин. Нью-Йорк. Войцех/ Отель «Стратосфера». Лас-Вегас. Невада. Рыжая ==========

Картер тряхнул головой, в очередной раз включил диктофон, переслушал запись. Войцех терпеливо ждал, когда Принц снова вернется к беседе, но, по правде сказать, уже сильно сомневался, что его аргументы, на которых Вандервейдена неизменно уносило в никуда, кто-то вообще собирается выслушать.

Туго пришлось всем, это Шемет признавал. После аварии на шахте герои оказались в центре внимания. Норвика донимали, в основном, просьбами о пикантных историях из театральной жизни моцартовской Вены; Рамо и Хоакина засыпали вопросами о культуре сиу и команчей, о которой они имели весьма смутное представление; Крис и Моника пользовались любой возможностью, чтобы донести до телезрителей прогрессивные идеи, не обращая внимания на то, какой вопрос был задан.

Но Войцеху досталось больше всех.

На страницах «Космополитена» появилась статья «Принц Утра, или как понять, что мужчина вас достоин». Кто-то из романтичных ирландских девушек поделился своими впечатлениями от присутствия на поединке с Готфридом. Войцех не мог ее винить, Князь объяснил ему, что именно зрители подарили ему победу, горячо поверив в то, что юный воин достоин и ее, и руки Принцессы Фионна.

В «Нью-Йорк Таймс» опубликовали рассказ женщины, которая подбросила Шемета домой, когда он выбрался из-под завала. Сердобольная официантка придорожного кафе приходилась сестрой одному из спасенных горняков, поэтому не только остановила машину, увидев на трассе голосующего мужчину в изодранной окровавленной робе, но сменила маршрут и довезла его прямиком в Нью-Йорк. Войцех был искренне благодарен ей за помощь. Но всплыли даты, и то, что он провел в обрушенной шахте почти две недели, привлекло внимание газетчиков даже больше, чем сама спасательная операция.

Мелисенту журналистская братия преследовала с не меньшим усердием. Их интересовало всё, от вполне невинных вопросов о ее отношении к современной моде, до высказанной в прямом эфире передачи «Звезды» просьбы поделиться подробностями физиологического характера о жизни с вампиром. О том, что вампиры склонностью к личной жизни не страдают, стало известно, к огорчению фанаток «Сумерек» и «Настоящей крови», очень скоро. Исключительный опыт Мелисенты вселял в них призрачную надежду. На вопросы графиня Шемет отвечать не стала, но домой вернулась в подавленном настроении и весь вечер просидела над учебниками биологии, отказавшись даже от кино, которое они планировали посмотреть вдвоем.