Операция "Рагнарек"

Картер перебрался в громадный стеклобетонный офис на сороковом этаже и спал, не выходя из кабинета. Консультации и брифинги шли полным ходом. На фоне массовой истерии Принц распорядился поддерживать Маскарад в полном объеме, и меры за нарушение обещал самые жесткие. Кадир подтвердил слова Принца, в красочных выражениях обрисовав судьбу потенциального нарушителя.

В Вашингтоне произошла пара громких убийств. Ни исполнителей, ни, тем более, заказчиков, естественно, не нашли. Но кто бы за этим ни стоял – было поздно. Законопроект был официально внесен в повестку дня следующей сессии Конгресса.

Друзья почти каждый вечер собирались в студии. Но, несмотря на обнадеживающие новости большого мира, атмосфера оставалась мрачной. Фьялар на глазах у всей компании вдребезги расколотил свой новый ай-фон – Иветт, формально остающаяся продюсером Ульфберта, поинтересовалась, будет ли он распускать группу, или искать нового ударника. Картер, появившийся ненадолго, отозвал в сторону Фьялара и Криса и сообщил им, что Шемет сразу же по возвращении из тура, подписал завещание, и они являются душеприказчиками графа. На вопрос, не считает ли Вандервейден, что на такой шаг Войцеха толкнуло Прорицание, которое он скрыл от друзей, Картер со вздохом ответил «ответственность». Мелисенте, пару раз появившейся в студии, о наличии завещания так никто сообщить и не решился.

Крис внимательно присматривался к ней во время этих коротких визитов. Мелисента сидела в уголке, но в разговорах о политике и планах на легализованное будущее принимала участие с искренней заинтересованностью. Поздравила Делию с успешной сдачей нормативов, рассыпалась в похвалах кулинарно-информационному гению Диззи, уже научившемуся вносить изменения в рецепты скопированных блюд. Но один взгляд на ее побледневшее лицо с тенями, залегшими под синими глазами, отбивал всякую охоту говорить с ней о делах, связанных с гибелью Войцеха.

После того, как Мелисента вскользь обмолвилась о том, что Уна вернулась в Ирландию, Крис принял решение. Такси, в которое он загрузил сумки с продуктами, отвезло его к старому дому на Манхэттене, где на двери второго этажа все еще тускло поблескивала табличка «Войцех Шемет».

- Проходи.

Мелисента отступила, пропуская в прихожую Криса с сумками. На ней был длинный халат верблюжьей шерсти, со стеганым воротником и витым шелковым шнуром вместо пояса. Халат волочился по полу, и Крис готов был поклясться, что под ним уже давно знакомые ему шортики и майка.

Прежде, когда он забегал к Войцеху, ей и в голову не приходило переодеваться или прятать их под халатом. Войцеху нравился контраст между солидностью старинной мебели и почти детским легкомыслием ее домашних нарядов. Дело явно было не в приличиях. И Крис решил, что девочка отчаянно старается казаться старше, пряча под халатом Шемета детскую беззащитность.

Крис затащил сумки в кухню и открыл холодильник. Там было не то чтобы совсем пусто, скорее – остатки покупок, сделанных еще две недели назад, вдвоем. В вазе на столе – неимоверно прекрасные фрукты, должно быть доставленные Княгиней из Грезы.

- Ты должна нормально питаться, - наставительно заявил Крис, заполняя полки йогуртами, пакетами с молоком, яйцами, расфасованным на порции мясом и курицей, овощами, фруктами и прочей снедью, - тебе нужны витамины. И этот, как его, кальций.

Мелисента слегка улыбнулась и кивнула. Взяла принесенное Крисом яблоко, вымыла водой из кувшина с угольным фильтром, тщательно вытерла бумажным полотенцем и с хрустом вгрызлась в крепкий румяный бок.

- Я хорошо питаюсь, - кивнула она, - я знаю, что это важно. Но спасибо, что беспокоишься.

Она чуть сдвинула брови, словно рассердившись на себя за чуть не упущенную мысль.

- Есть хочешь?

Крис машинально кивнул. Он еще не охотился сегодня, и вопрос вызвал у него автоматическую реакцию.

- Я сейчас.

Мелисента открыла еще один шкафчик, в самом углу кухни, оказавшийся маленьким холодильником, до отказа наполненным пакетами с кровью.

Откупорила, ловко перелила в маленькую бутылочку с узким горлом, не пролив ни капли, и поставила в пластиковую емкость, от которой к розетке тянулся длинный шнур.

- Туда вода заливается, - пояснила она, - и можно долго держать бутылку теплой. А греется за пять минут. Правда, удобно?

Она перелила содержимое бутылочки в высокий стакан и поставила на стол перед Крисом. Села напротив, похрустывая яблоком.

- Удобно, - согласился Крис, - ты уже для дочки приданое собираешь?

- Ой, что ты! – отмахнулась Мелисента. – Я сама кормить буду. А это для Войцеха. И для гостей, конечно.

Крис торопливо допил содержимое стакана. О чем еще говорить с ней, он не знал. В голову лезли вопросы, связанные с завещанием, оставленная в Уэйнсберге Дакота, осенние экзамены на аттестат зрелости.

Все это казалось таким сухим и жестоким рядом с ее спокойной непосредственностью и дружелюбной улыбкой.

- Хочешь, погулять сходим? – неожиданно для себя самого предложил Крис. – Тебе воздухом дышать надо.

Мелисента бросила торопливый взгляд на часы, задумалась на секунду, кивнула.

- Подожди меня, я быстро.

Она закрыла за собой дверь спальни, а Крис прошел в гостиную и сел на диван. В комнате – идеальный порядок, какого тут при Войцехе не водилось, даже после того, как Мелисента переехала к нему. Но любимая трубка Шемета не в шкафу – на подставке возле укрытого пледом кресла-качалки. Там же книга с красной шелковой ленточкой закладки между потертых страниц. На столике у дивана – учебник биологии и ноутбук. Об экзаменах можно было не спрашивать.

Мелисента вышла в темно-голубом летнем платье, под горло, но без рукавов, подчеркивающем свежесть кремовой кожи. Изящные туфельки на небольшом каблуке и маленькая сумочка. Она взглянула на Криса так, словно извинялась за свой наряд.

- Замечательно выглядишь, - подмигнул Крис, - революция не борется с красивыми платьями.

- Да здравствует Революция, - улыбнулась Мелисента, - ну, идем?

Они бродили по вечерним улицам, и темные волосы Мелисенты искрились золотом в свете фонарей. Каблучки чуть слышно выстукивали по асфальту. Крис не очень знал, о чем сейчас нужно говорить, но она сама выбрала тему.

- Квартира будет готова месяца через три. Как раз после сдачи экзаменов, и у меня будет время заняться всякими мелочами. Эта мне очень нравится, - вздохнула она, - но ребенку нужна отдельная комната, иначе разбалуется и высыпаться не даст. А еще Войцех хотел, чтобы гостиная была побольше. Он сказал, что это несправедливо, когда все только у Фьялара собираются.

- А ты что думаешь?

- Я думаю, что у меня в этом свой интерес, - улыбнулась Мелисента, - я ведь не смогу часто из дому выбираться, пока кормить буду, так точно. Вот, придется вам самим приходить. И девочку надо приучать к тому, что много друзей – это здорово.

- Мне нравится твой интерес, - рассмеялся Крис.

Они обсудили, какие цветы лучше всего высадить на большом балконе, и как хорошо, что туда можно будет ставить коляску, чтобы малышка почаще дышала воздухом, и еще много столь же важных мелочей, из которых и состоит ежедневная жизнь.

Крис поначалу недоумевал от того, с какой легкостью Мелисента несет свою ношу. Но потом решил, что в этих хлопотах, начатых еще вместе с Войцехом, она нашла тот якорь, который не дает ее маленькому кораблику сорваться и уплыть по волнам огромного всепоглощающего горя.

Они уже возвращались домой, когда Крис, совершенно случайно, почти из вежливости, задал последний вопрос.

- Кстати, а у врача ты когда была? Надеюсь, все в порядке?

- Ты что? – замахала руками Мелисента. – Как я к врачу пойду? Я же замужем. Они непременно заставят Войцеха анализы сдавать. Представляешь, что это будет? Я еще не придумала, что мы им будем врать.

Крис машинально кивнул, глядя на нее расширившимися от ужаса глазами.

***

Мелисента приложила ухо к двери, дожидаясь, пока шаги на лестнице стихнут, бесшумно отперла входную дверь – Войцех уже не раз забывал ключи от квартиры в машине. Достала из-под тумбочки в прихожей его домашние туфли, которые торопливо затолкала туда перед тем, как открыть Крису дверь, без задников, из светлой страусовой кожи, с чуть загнутыми носками.