Страница 16 из 88
Я?!
Следом отказал слух. Не мягко и плавно – резко. Словно по ушам ударили две гигантские ладони, и ушей не стало. В одно мгновение обоняние и осязание обострились настолько, что мне стало больно. Боль была отовсюду, сверху, снизу, боль не спешила утихать, но...
Теперь я четко ощущала запах. Запах человека в комнате со мной, тонкие ноты хвойного леса с едва уловимым оттенком чего-то очень мужского.
А потом и обоняние перестало быть моим союзником.
Я осталась наедине со всем миром, ощущая его каждой клеточкой как свое продолжение.
Я не видела, но знала, что кто-то поднял меня на руки, что кто-то перенес меня в мою спальню и положил на убранную постель.
Руки были прохладными и очень... Надежными.
Какая-то мысль пробежала по краю сознания, но торопливой мышкой метнулась в сторону, когда кто-то большой и страшный пригрозил ей пальцем и сказал: «не время».
Не время для чего?
Страх заворочался на самом донышке души, но опоздал.
Следом отказал и последний, тактильный рубеж. У меня больше не осталось способов получать информацию от мира.
И мир... Раскрыл для меня свои границы, признав, что я могу что-то узнать? Что я чего-то достойна?
Да не может быть! У меня не осталось ничего, что могло бы мне помочь...
«Шестое чувство».
Прозвучавший голос был мне знаком. Я его слышала. Точно слышала! Уже здесь. В этом мире! Но... Почему же я не могу назвать имя, даже мысленно? Почему я не могу понять, кто именно говорит?! Я ведь знаю! Я знаю его! Этого мужчину…
«Еще не время».
А оно наступит?
«Возможно. Все будет зависеть от твоего выбора. А теперь достаточно разговоров. Ничего не бойся и смотри».
Смотреть?
Я хотела засмеяться и сообщить, что я ничего не вижу, когда мир обрушился на меня всем своим многообразием, но не такой, каким был раньше. Изменился мир, а, возможно, изменилась я.
В первый момент я потонула в этой какофонии новых звуков, новых цветов, новых запахов, новых ощущений. Я осталась полностью дезориентирована, но сама собой, со своими мыслями, со своим багажом знаний – и совсем не там, где должна была быть.
Точнее, не так. Я была не в спальне. Я стояла босая на сером облаке. Вокруг простиралась ночь. Яркая, с крупными звездами, висящими так низко, что до них можно было дотронуться рукой. Нет, мне не казалось! Протянув руку, я действительно качнула тонкий рожок светлого месяца и тихо засмеялась.
Я сошла с ума?
Ну, как еще объяснить, что я стою на облаке в небе, рядом нет ни домов, ни воздушных замков, ни чего-то еще – зато прямо перед моими глазами торчит дверь.
Ага. Самая настоящая.
Двойная, тяжелая, из темного мореного дуба, с окантовкой из тусклых полос металла, с двумя ручками в виде чьих-то голов.
И вот над этими дверями на огромном серо-золотом полотнище, парили очень знакомые слова:
«Вы хотите об этом поговорить?»
Фирменная фраза психологов прозвучала очень чуждо тому месту, где я очутилась, но удивительно понятно и… успокаивающе что ли?
Здесь я была не одна.
Кто-то еще был совсем рядом. И этот кто-то подтолкнул меня вперед.
Под тихий шепот:
«Иди, я не дам тебя в обиду», – я шагнула в призывно приоткрытые двери.
Я вошла в сумеречную темноту, которая таилась за дверями, и с мягким, немного влажным «чпок» они закрылись.
«Кого это там придавили?» – проснулось во мне врожденное ехидство.
«Может, посмотрим?» – предложило любопытство.
«А ну, цыц!» – рявкнул разум, и на этом все закончилось.
В том смысле, что от изумления – «это во мне такое происходит?!» – я потеряла дар и речи, и мышления, кажется, немного тоже.
Серое полотно, которое было очень похоже на воду, окружало меня со всех сторон. Волосы поднялись от лица и покачивались вокруг. Дышалось… тяжело, воздух был плотным, перенасыщенным чем-то.
«Магией», – шепнул снова мой невидимый проводник.
Возможно…
Ему виднее.
Сделав шаг, я поняла, что сопротивление воздуха столь сильно, что мне приходится прикладывать неимоверные усилия.
А нога обратно на пол ставиться не хочет.
«Или лететь, или плыть. По-другому никак», – сообщили насмешливо мне.
Злость вспыхнула во мне так ярко, что я сама испугалась случившемуся. Нет, серой мышкой-то я особо не была, просто обычно мои чувства всегда были под замком в пару сотен слов и самоуговоров, чуть ли не до самогипноза, а тут!
Окружающая меня марь метнулась в разные стороны, расстелилась по сторонам и пропала.
Отдаленные разноцветные молнии, вспыхивающие то и дело в серых кучевых облаках, по краям той комнаты, где я стояла, перестали раздражать глаза.
Я смогла осмотреться, и увиденное неожиданно мне понравилось.
Я была в комнате, пол из шероховатых плиток приятно холодил босые ноги, а чуть впереди начинался пушистый ковер.
По краям были тяжелые стены, каменные. Ни дощечек, ни обоев, просто обработанный крупный камень, рождающий ощущение продирающей до костей древности. Древностью пахло отовсюду. От гобеленов на стенах, передающих батальные сцены. От доспехов, стоящих в неглубоких нишах. От двух скрещенных алебард на стене. От мутного стекла, стоящего в окнах.
Я шла босиком по ковру вперед и не могла надышаться этим воздухом. Провожатый мой то ли пропал, то ли счёл, что больше разговаривать со мной не хочет. Я была ему благодарна, что именно его голос привёл меня сюда, но больше мне не было страшно.
Чем ближе я подходила к трону, на ступеньках у которого сидели люди, тем лучше мне были слышны их голоса:
– А я вам говорю, что так нельзя! Ее дар еще даже не проявился, а вы ее сразу к нам потащили!
– Ой, Дарик, помолчи лучше. Мы о дочери мечтали тьму веков, а тут самая настоящая! Живая!
– Еще умное что скажешь? Еще бы ей не быть живой, вторую жизнь получив-то!
– Кайзер, Кайзер, ну, вот что ты дуешься. Ну, не прочла она пока еще ту книжицу о нашем роде, еще прочтет. В первый раз что ли?
– Именно что в первый! Мы никогда никого не принимали, кто не знает историю рода!
– Вот поэтому ее и приняли, что она не успела начитаться всякого исторического бреда. Еще успеет. А так познакомимся с девушкой, послушаем искренний голос ее души.
– Не дождетесь, – засмеялся женский голос.
И я подошла к трону.
Они были около него. Не люди, не нелюди: призраки, о которых говорил дядя Хиль, призраки королевского рода, ждущие меня… с целью устроить экзамен?!
За моей спиной кто-то давился смехом.
Призраки заинтересованно разглядывали меня.
Их было много, больше десятка точно, и, наверное, надо было рассматривать их всех, потому что передо мной были теми, благодаря кому королевский род ширился и процветал. Но я прикипела взглядом к мужчине в самом углу от трона.
Невысокий, на Земле такой рост называют «метр с кепкой, и тот в прыжке». Он был очень маленький, очень… тонкокостный, и с явно выраженной голубой кровью. Он выглядел настолько высокомерно, что мне и в голову бы не пришло, что этот человек чужак здесь. Но… не это заставило меня дрожать, на лице этого человека были полосы. Словно краска, расчертившая лицо застывшей ритуальной маской, она скрывала всё и вызывала в моем теле непроизвольную дрожь.
– Что смотришь? – грубо спросил мужчина.
– Краска. У вас на лице краска, – ответила я, наконец, вспомнив, что вообще-то люди здесь бывшие короли и королевы и, наверное, надо бы быть повежливее. Но… что-то внутри меня было против того, чтобы кланяться им. Они были мертвые – и у них не было надо мной власти.
Мужчина вопросительно изогнул бровь, его лицо на мгновение исказила гримаса изумления, а потом он хмыкнул:
– Сколько цветов видишь, юная леди?
– Семь, – присмотрелась я повнимательнее. – И они… расположены как-то очень… неравномерно.
– Вот как… – призрак поднялся со своего места, и подчиняясь его! жесту остальные призраки освободили место на середине лестнице. – Иди сюда, садись. Поговорим.