Страница 94 из 105
— Так-то оно так, — сказал один из советников.— Его королевское величество, разумеется, щедро наградит тебя за то, что ты вылечил его дочь. Но жениться тебе на ней никак нельзя. Ведь она королевна, а ты простой садовник!
Король говорит:
— Да, да — простой садовник!.. И поэтому ты можешь получить любую награду, но только не мою дочь.
А Ванек и слышать ни о чём не хочет.
— Король безо всяких оговорок обещал свою дочку в жёны тому, кто вернёт ей дар речи. Королевское слово — закон. Если король хочет, чтобы его законы исполняли, ему следует самому исполнять их. Он должен сдержать своё слово.
— Эй, стража! Связать его! — закричал советник.— Тот, кто осмеливается говорить «король должен», оскорбляет этим королевское величество и заслуживает казни. Ваше величество, прикажите немедленно отрубить голову этому злодею.
— Отрубить ему голову! — приказал король,
Ванека сейчас же связали и повели на казнь. Приводят его на лобное место. И Ум с ним идёт, повесив голову. А уж там — никому не видимо — поджидало Ванека Счастье.
Счастье подошло поближе и тихонько сказало Уму:
— Вот до чего ты довёл человека, братец! Из-за тебя сейчас ему отрубят его умную голову. Ну-ка, уступи мне своё место!
Ум отошёл в сторону, а Счастье стало рядом с Ванеком.
В это время палач уже занёс над его головой огромный меч.
Но тут Счастье улыбнулось Ванеку, и меч переломился у самой рукоятки.
Побежали за другим мечом, да не успели принести его, как на дороге показался королевский гонец. Скачет, трубит, машет белым флагом.
Что случилось? А вот что: королевна, которой Ванек очень понравился, убедила своего отца, что королевское слово свято, и его никак нельзя нарушать. А если Ванек простой садовник, так ведь это очень легко исправить. Стоит сделать его князем, и он будет не садовник, а князь.
— Твоя правда, — сказал король. — Пусть будет князем!
За Ванеком сейчас же послали золочёную королевскую карету. А чтобы палачу не было скучно без дела, на казнь отправили того советника, который посоветовал казнить Ванека.
Через три дня королевну и Ванека повенчали.
Когда в своей золочёной карете они возвращались из церкви, счастливые и довольные, по дороге им попался Ум.
Завидев издали Счастье, Ум усмехнулся и отошёл в сторону. Он хорошо знал, что, рано или поздно, о нём вспомнят, позовут его и усадят на почётное место.
Уму без Счастья порой приходится горько, но Счастье без Ума мало чего стоит.
ОРЛИН ВАСИЛЕВ (Болгария) Пересказала Т.Габбе
Кузнечик-музыкант
Осень давно прогнала веселых лесных птиц. Студеный ветер завыл в горах и сорвал с ветвей последние пожелтевшие листья. Листья падали вместе с каплями мелкого дождя. В лесу было сыро и холодно.
Но в домике запасливой Муравьихи весело потрескивал огонь в очаге. Вдоль стен стояли желудевые скорлупки, полные пшеничных зерен.
Старая Муравьиха первая подсела к очагу и крикнула:
– Дети, обедать!
Сыновья, снохи и дочери старой Муравьихи проворно сбежались со своими ложками и плошками.
В это время кто-то тихо постучал в дверь… Снаружи донесся негромкий голосок:
– Отворите!
– Кто там? – откликнулась Муравьиха.
– Это я, соседка, Кузнечик-музыкант. Неужели ты меня не узнала?
-Что тебе надо? – сердито спросила Муравьиха.
– Разве ты не помнишь? – ответил Кузнечик. – Летом, когда ты женила сына, я всю ночь играл у вас на свадьбе. Ты тогда обещала, что к зиме заплатишь мне за работу.
– Хорошее дело! – сказала Муравьиха. – В первый раз слышу, чтоб игру на скрипке называли работой.
– Ты неправа, соседка. Кто как может, так и работает.
– А по-моему, – ответила Муравьиха, – что у тебя есть, то тебе и есть.
А у других не проси.
– Дурные это слова! – крикнул Кузнечик. – Как тебе не стыдно! Разве ты не видишь, какая на дворе погода? Дождь льет, ветер дует – у меня крылышки насквозь промокли и ноги совсем закоченели. Отвори, позволь погреться! Отдай мне, что должна!
– Убирайся, бродяга! – закричала Муравьиха еще громче. – Ничего я тебе не должна! Скажите на милость, он играл у нас на свадьбе! Тоже мне работа! Великое дело!
И Муравьиха заперла дверь на замок. Бедный Кузнечик понурил голову и зашлепал озябшими ногами по липкой грязи.
– Куда идешь, Кузнечик? – спросила его Белочка.
– Сам не знаю куда!… – ответил обиженный Кузнечик. – Нет правды на земле. Летом Муравьиха женила сына. Я играл у них на свадьбе. Она сказала, что заплатит, когда заготовит корма. И вот я только что ходил к ней… Она меня выгнала и не дала ни зернышка.
– Подай жалобу! – посоветовала Белочка.
– Кому ж я буду жаловаться?
– Царице муравьев. Она живет в самой чаще леса, на полянке. Иди расскажи ей!
«Ну что ж, пойду!» – решил Кузнечик и тронулся в путь. Не прошел он и ста шагов, как ему повстречалась божья коровка.
– Добрая встреча! Куда собрался?
– Иду жаловаться муравьиной царице. Божья коровка так и ахнула.
– Что ты, Кузнечик! – сказала она. – Молодая Царевна тяжко больна. Она умирает, и никто не может ее вылечить. Старая Царица в страшном гневе. Не ходи туда, если хочешь остаться в живых.
– А коли не пойду, так все равно умру от голода и холода, – ответил Кузнечик и поплелся дальше.
Только к вечеру, усталый и голодный, добрался он до царского дворца.
Дворец был окружен высокой стеной. На стене расхаживала стража – огромные крылатые муравьи. Кузнечик собрался с духом и постучал у ворот.
– Что тебе нужно, бродяга? – спросил привратник.
– Ищу правды!
– Правды? Ну и насмешил же ты меня! Слушай, дурень: уноси-ка отсюда ноги, пока цел. У нас беда: молодая Царевна умирает, и никто не может ей помочь. Уже с двадцати врачей – шмелей и бабочек – сняли голову, а он пришел правды искать! Уходи, пока не поздно!
– Мне головы своей не жаль. Все равно пропадать. Я к Царице; куда пройти?
– Пошел прочь, говорят тебе!
– Впусти меня сейчас же! – крикнул отчаявшийся вконец Кузнечик.
Вдруг с балкона послышался грозный голос старой Царицы:
– Кто там шумит внизу?
– Не я, Царица! – крикнул привратник и упал на колени. – Тут пришел один бродяга, Кузнечик. Это он расшумелся…
– Отрубить ему голову, – приказала Царица.
– Ты меня хоть выслушай, прежде чем голову снимать! – громко крикнул Кузнечик.
Но грозная Царица уже удалилась в свои покои.
Крылатые стражники кинулись исполнять царский приказ. Они схватили Кузнечика и повели его на казнь. Здоровенный угрюмый палач уже поджидал осужденного.
Кузнечик понял, что смерти ему не миновать, и сказал палачу:
– Я слыхал, что последнее желание приговоренного к смерти обыкновенно исполняют. Верно ли это?
– Верно, – ответил палач. – Но сперва надо знать, каково желание.
Скажи, чего ты хочешь, а там посмотрим.
– Я хочу перед смертью поиграть на скрипке.
– Такое желание можно исполнить, – согласился палач. – Играй!…
Кузнечик взял свою скрипку. Перебрал струны, повел смычком, и скрипка запела.
Она пела о полянах, заросших цветами, о нивах, шелестящих под ветром, обо всем, чего Кузнечик уже никогда больше не увидит… Кузнечик играл и прощался с песнями.
И так чудесны, так печальны были песни Кузнечика-музыканта, что даже сердце палача дрогнуло от жалости. Глаза его наполнились слезами. Заплакал привратник у ворот, заплакала стража на стенах… Но самая удивительная история разыгралась в царской спальне.
Чуть только первые звуки предсмертной песни Кузнечика долетели туда, больная Царевна открьла глаза. Она стала прислушиваться и почувствовала, что с каждой минутой к ней возвращаются силы. Сердце мало-помалу забилось сильнее, кровь быстрей потекла по жилам, бледные щеки зарумянились.
– Кто это так чудесно играет? – спросила она слабым голосом.
– Один бродячий музыкант, которого ваша матушка приговорила к смерти, – объяснила ей прислужница. – Это его последняя песня.