Страница 38 из 74
В 4.00 24 июня, совершив своим ходом марш, передислоцировались ближе к Лодейному Полю. А в час ночи следующего дня, после рекогносцировки, заняли исходные позиции для переправы через Свирь. Помнится, в начале войны, проезжая через этот город, я видел его красивым, утопающим в зелени. Во что превратили его теперь варвары — осталось лишь одно название. Домов почти нет. Вдоль изрытых снарядами и бомбами улиц тянулись траншеи…
В годы войны мне приходилось переправляться через Неву и Днепр.
Впереди — река Свирь (шириной 350 метров), которую предстоит форсировать. Над рекой стоит еле заметный белесый туман. Стрельбы почти не слышно.
— Чувствуется, далеко погнали наши фашистов, — проговорил стоящий около танка комроты Чернега.
— Далеко не уйдут, товарищ старший лейтенант, догоним, — усмехнулся механик-водитель Пакулин.
Минут через сорок прибежал с переправы замкомбата капитан Лодвиков.
— На переправу! — скомандовал он и по подразделениям начал направлять танк за танком на понтонный мост. Переправой руководил замкомбрига Д. Е. Клепко.
Пока бригада с приданными ей частями переправлялась, впереди действовала разведывательная группа. По возвращении начальник разведки Урсов доложил комбригу, что до Олонца противника нет. Маршрут движения — труднопроходимый не только для колесных машин, но и для танков. Все мосты через реки разрушены. На ряде участков дорог имеются завалы, взорванные дорожные дефиле. Наши успели разминировать лишь проезжую часть дороги, и то не везде. Что касается обочин, они сплошь в минах. Выслушав доклад Урсова, комбриг срочно вызвал к своему танку командиров батальонов.
— Здесь каждый куст, каждый камень, бугорок могут принести неприятности, — сказал комбриг. — Надо немедленно заготовить и вооружиться щупами.
— Вот такими, — показал начальник инженерной службы бригады майор Громыко на полутораметровую палку с забитым на конце длинным металлическим штырем.
— По два-три таких щупа иметь на борту танка! Без них — ни шагу и ни по какой нужде! Не забывайте: всюду — мины, — строго приказал комбриг полковник Юренков.
Когда мы двинулись в путь, убедились в этом сами. На обочинах дороги в направлении на Олонец через каждые 70—100 метров лежали еще не убранные горы извлеченных из земли нашими саперами противотанковых и противопехотных мин. Каких только ловушек не наставили супостаты! Вот в траве протянута стальная проволочка. Трудно заметить ее, если даже смотришь под ноги. Попробуй, задень, — так треханет мина! Если лежит на земле или в траве какой-либо предмет — никелированный разводной ключ, портсигар, финский автомат, велосипед и т. д. — не подходи близко: от них тянутся незримые проволочки к противопехотной мине — и можешь остаться без рук, без ног. Ехавшая сзади нас автомашина штурмового инженерного батальона задела повозку с кухней, которая покатилась в кювет и, налетев на противотанковую мину, подорвалась — в результате погиб один человек и лошадь.
Вместе с танкистами следовали и наши стрелковые части.
— Титан, Титан! — подгонял свою лошадь командир полка, пожилой подполковник.
А Титан — ни с места, только фыркает. Не помогает и плетка.
— Товарищ подполковник, Титан что-то учуял, — доложил его связной.
Посмотрели внимательно. Метрах в двух впереди торчит запал плохо замаскированной мины. Когда обезвредили ее и убрали, лошадь тронулась.
Преодолевая всевозможные препятствия, мы двигались вперед. В этом была большая заслуга инженерного и мостового батальонов, а также разведывательной группы бригады, возглавляемой начальником инженерной службы майором Громыко, помощником начальника штаба по разведке Урсовым и помощником по оперативной работе капитаном Краснянским. Они, проделывая вместе с инженерными подразделениями во вражеских заграждениях проходы, по дорогам, лесным тропам прокладывали путь нашим частям.
Первый узел обороны врага встретили на северном берегу реки Олонки в районе Олонца. Когда подходили к реке наши танки, на противоположном берегу стрелковые подразделения добивали оставшихся фашистов. Горел склад с боеприпасами. Снаряды часто рвались и разлетались во все стороны. Саперы проделывали для танков проходы в минных полях.
На переправу танков с большим интересом смотрели наши пехотинцы. Многие из них не видели ни разу нашу тридцатьчетверку. И то, что такая стальная громадина, погрузившись по башню в воду, выбрасывала над собой огромный фонтан воды и шла по дну, вызвало у них большое удивление. Когда танк механика-водителя Ивана Якушина, грузно вынырнув из воды, первым вышел на берег, его моментально окружили наши пехотинцы и с любопытством стали рассматривать машину. Затем начали расспрашивать Якушина о там, каким образам он смог переправиться через реку.
— Не боязно было идти по воде? Не сдрейфил, что утонешь? — спрашивал у Ивана смуглолицый пехотинец.
Иван Сергеевич Якушин был смелым танкистом. Он отлично знал технику и водил танк классно. Был веселым, любил пошутить с бойцами, рассказать анекдоты.
— Ничуть не боязно. Только радист забыл заткнуть прицельное отверстие лобового пулемета. Представляете, в это отверстие попадали мелкие рыбешки и вылетали через выхлопные — уже в жареном виде, — улыбнулся Якушин.
Все окружающие моментально повернули головы в сторону Олонки. Затем раздался оглушительный хохот, от которого испуганно вздрогнули стоящие недалеко кони.
Поспешно отступая под ударами наших передовых частей, противник упорно сопротивлялся. На заранее подготовленных узлах сопротивления — реках, озерах, высотах — он стремился остановить наше продвижение.
Первый заслон врага около озера Пало-ярви встретила наша танковая разведка, возглавляемая майором Урсовым. После короткого боя передового отряда под командованием майора Платицына противник был сбит и отброшен на правый берег реки Тулома-йоки, но мост через реку он успел взорвать.
Майор Урсов с начальником штаба Зевцовым-Лобановым отыскали брод. Приданный бригаде самоходно-артиллерийский полк переправил вброд свои тяжелые самоходные орудия. А через четыре часа под прикрытием танков и автоматчиков саперы восстановили мост, и по нему переправилась наша техника.
В ночь на 5 июля 1944 года передовой отряд, составленный из второго танкового батальона майора В. Е. Калитовского, совместно с третьим батальоном морской пехоты и ротой автоматчиков бригады лейтенанта Когута, встретил укрепленный узел противника на высоте 68,6.
После двухчасового боя почти полностью уничтожен 21-й пехотный батальон 8-й пехотной дивизии, дивизион артиллерии и три минометных батареи финнов. В этом бою погибли парторг танковой роты старший лейтенант Я. Ш. Гельфанц, лейтенант М. Г. Когут и некоторые другие.
Противник далеко не ушел. Закрепившись в пяти километрах — на высоте 84,0, сильным артминометным и ружейно-пулеметным огнем он остановил наше продвижение.
Теперь в передовом отряде действовал батальон Платицына. Чтобы подавить на высоте вражескую артиллерию, комбриг приказал сделать огневой налет по ней прямой наводкой батареи СУ-152. Предварительно рота автоматчиков Михаила Мельникова и взвод противотанковых ружей лейтенанта Владимира Рогова, обойдя по болотам высоту справа, вышли к ее северным скатам, преградив путь отхода противнику.
Потеряв около двух рот убитыми, оставив все огневые средства, побитые велосипеды, уцелевшие вражеские вояки разбежались по болотам.
В этом бою особенно отличился механик-водитель комсомолец Ибрагим Бядратдинов. Он, проскочив с ходу через мост, гусеницами раздавал два дзота и прикрывающих огнем мост восемь солдат врага. Огнем из другого дзота его танк был подбит и загорелся. Тяжело раненный командир не мог выйти из танка. Бядратдинов, сам контуженный, сквозь пламя и дым, под автоматным огнем вынес из горящей машины командира. Отстреливаясь, сумел перевязать его и оттащил в укрытие. За этот подвиг комсомолец Ибрагим Желалдинович Бядратдинов был награжден орденом Красного Знамени.