В прятки с реальностью

Мое внимание привлекает девица, придурочная отреченная, вознамерившаяся поиграть в Бесстрашие. Она нацепила куртку, украденную у одного из Бесстрашных предателей и теперь смотрела на меня с вызовом, шалея от собственной напыщенности.

Я переплетаю пальцы и осторожно кладу их себе на живот.

— Я бы хотел, чтобы она перечислила дивергентов. Видимо, ей о них многое известно, раз именно она пырнула меня ножом.

А в той, неизвестной, параллельной реальности или моем идиотском сне, мы, кажется, дружили. Странно. Чисто по ощущениям, я относился к ней с уважением и к Итону тоже, правда далеко не сразу. Там, они были… моими друзьями… Фу, бл*, ну и бред… Однако, необыкновенное доселе чувство, теплоты, что ли, и какой-то… надежности поразило внезапно. Захотелось, чтобы она, как в моем сне, разглядела меня, сказала, что верит мне. Почему там это было возможно, а тут нет? Потому что там твои фантазии, а тут реальная жизнь, Эрик. И в этой, реальной, жизни тебе нет места. Тогда, может быть, ну ее нах*й?

— Не вмешивай ее в это, — говорит Итон.

— Почему? Потому что это делаешь ты? — ухмыляюсь я. В моем сне он меня тоже долго выгнабливал. Наверное, есть вещи, которые никогда не меняются. — Ой, подождите, я забыл. Стиффы не занимаются такого рода вещами. Они только завязывают друг другу обувь и обрезают волосы.

Ну, конечно, я знаю как ударить побольнее. Информация, вот что в наше время самое ценное. Как бы вы не бегали по углам, я все равно вычислил вас и давно знаю о вашей связи. И знаю, как ты поплыл от мерзкой сучки, Итон. Опять навалилось тягостное чувство, что все могло быть по-другому…

— Я хочу, чтобы список огласила именно она, — повторяю я.

Но она даже и не собиралась меня защищать. Скорее даже наоборот.

— Ты сговорился с Эрудитами. Ты несешь ответственность за смерть сотен Отреченных, — продолжает говорить, но не может и дальше сдерживать эмоции, выплевывает слова, будто это яд. — Ты предал Бесстрашных. Ты выстрелил ребенку в голову. Ты нелепая игрушка Джанин Метьюс.

Мда. Реальность такова. Нет. Пусть она остается здесь, эта реальность. Без меня.

— Я заслуживаю смерти? — спрашиваю я.

Итон открывает рот, чтобы прервать меня, но она всё же успевает ответить.

— Да.

— Ладно, но есть ли у тебя право решать это, Беатрис Прайор? Как ты решила судьбу того, другого мальчика… как его звали? Уилл?

Она замолчала, и тут я неожиданно понял, что ведь в этой гребанной реальности нет… ЕЁ. Той, которая подарила мне целый мир, мир который мы построили сами… Это бред, это совершенно точно полный бред. Нет никакого параллельного мира, нет никаких других миров. Но откуда же я тогда знаю, тот самый звук, с которым шарик бьется о зубы. Откуда я знаю, какое на вкус колечко у нее на груди. Откуда мне известно ощущение ладоней на лице. Почему из черноты и вязкой липкой жижи, вдруг рождается тоненький голосок, который кричит… «папа«… Это полный бред. Но я хочу, чтобы этот бред был моей жизнью. Хотел бы.

— Ты совершил преступления, которые гарантируют казнь среди Бесстрашных, — говорит Итон. — В соответствии с законами Бесстрашных мы имеем полное право казнить тебя.

Он приседает рядом с тремя пистолетами у моих ног и опустошает обоймы одну за другой. Они почти дребезжат, ударяясь об пол, а затем катятся к носкам ботинок Итона. Он подбирает средний пистолет и засовывает пулю в обойму.

Затем он перемещает три пистолета на полу, меняя их местами, до тех пор, пока мои глаза не теряют из виду средний пистолет, тот, в котором есть пуля. Он берет оружие: один пистолет он передает Тори, другой Гаррисону.

Та, другая Трис, в моем сне, была не так уж не права. Эта просто слепая. Ничего она не видит. Только то, что на поверхности. При всей ее дивергенции, непохожести на других, не та. И мир этот гребаный. И здесь они меня убьют. Странно, но как-то не сказать, что уж очень страшно умирать. Может быть, если они меня убьют… Случится что? Фу, бред какой…

— Подожди, — говорю я. — У меня есть просьба.

— Мы не принимаем просьб от преступников, — говорит Тори. Она стоит на одной ноге, как и в течение последних нескольких минут, выглядит усталой, наверное, хочет поскорее со всем покончить и, наконец, сесть. Для нее эта казнь простое неудобство. И эти люди еще что-то говорят о моей жестокости. Идиоты.

— Я лидер Бесстрашия, — спокойно смотрю на всех. — И всё, чего прошу, чтобы стрелял Фор.

— Почему? — спрашивает Итон.

— Так ты будешь жить с виной, — насмешливо говорю я ему — Зная, что ты захватил меня, а потом застрелил в голову.

Да мне насрать на вас всех тут, придурки. Мне нет места в этом мире. Здесь меня предали все. Джанин, моя мать, мой друг, все. У меня есть другой мир. Во всяком случае, он или был, или будет, хрен разберет, не знаю. Только всю эту вашу казнь я на х*ю вертел, ясно?

— Я не буду чувствовать никакой вины, — говорит Итон.

— Тогда у тебя нет причин для отказа.

Я ему улыбаюсь. Ты думаешь, ты избавишь от меня свой мир и тебе будет лучше от этого? Ты думаешь, вы победите Джанин, поженитесь, и у вас будут детишки? Да, вот тебе хрен на все лицо, Итон. В этом мире ни для меня, ни для тебя, ни для блондинки места нет, ясно тебе? Добро пожаловать в реальность.

Итон берёт одну из пуль.

— Скажи мне, — говорю я ему спокойно. — Потому что я всегда задавался этим вопросом… Ведь это твой папаша появляется в каждом пейзаже страха из тех, что ты когда-либо проходил?

Итон вставляет пулю в пустой магазин, не поднимая глаз.

— Тебе не нравится мой вопрос? Что, боишься, что Бесстрашные поменяют своё мнение? Осознаёшь, что, даже несмотря на существование лишь четырех страхов, ты всё равно трус?

Я выпрямляюсь на стуле и кладу руки на подлокотники. Я готов уйти из этого мира, Итон, а тебе придется еще помучится…

Итон держит пистолет напротив моего левого плеча.

— Эрик, — говорит он. — Будь смелым.

Он нажимает на курок.

Я так сильно дергаюсь, что чуть не упал с кровати. Твою мать, почему я оказался на самом краю-то. Поднимаю голову и пытаюсь сфокусировать зрение и понять, как вышло, что мне нашлось место только на самом краешке огромного лежбища. Разглядев в полумраке помещение, я наконец понял, что случилось. Гроза, опять, блин. Оба близнеца, Люси и Кроша, все вповалку лежат на нашей кровати, пришли в мою комнату и расположились. И почти спихнули меня с нее.

Чуть подвинув сплетение дочери с женой, пристраиваюсь к ним опять. Сладкий запах ребенка и малиновый жены. Тепло, спокойно, хорошо. Это мой мир. Никому его не отдам.

— Эрик? Ты чего проснулся? — сонно спрашивает Кроша, с трудом разлепляя глаза и стараясь рассмотреть сколько время.

— Чуть с кровати не упал. Меня Люси столкнула.

— А чего ты так тяжело дышишь?

— Да так. Кошмар приснился. Все нормально, ты спи. — притягиваю жену к себе вместе с дочерью, обнимаю их обеих своей рукой. Кроша немного повозилась и засопела. А я целую ее в темную макушку.

Комментарий к 24. Параллельный мир В этой части фанфика использованы диалоги и ситуации из книги В. Рот. “Инсургент”, глава 15 и 16.

====== 25. В прятки с Бесстрашием (Отрывок 2) ======

POV Алекс

— Алекс!!! — самый любимый на свете визг прорезал Яму. Ах ты ж, откуда здесь могла оказаться Кнопка? А она уже бежит ко мне, раскинув руки, стараясь обнять ими весь мир и подарить его мне. Я подхватываю ее на ручки и подкидываю над головой, как она это любит. Ребенок в восторге заливается смехом, а я совсем забыл, что на меня сейчас пялятся восемь неофитов, у которых глаза повываливались из орбит. Блин. Ну их на х*й, я так соскучился по Кнопке, близнецам, да, и что уж говорить, по родителям тоже…

Зарываюсь в пушистые Кнопины волосы, она взяла мое лицо в ладошки и целунькает меня в лоб, в нос, в глаза и, даже, умудрилась чмокнуть в ухо. Мне смешно и щекотно, Кнопа, моя маленькая…

— Кнопка, ты как тут оказалась? Где мама?