Страница 16 из 170
Командиру патруля это было известно, как никому. Сколько он ребят потерял на патрулировании зон отчуждения, не сосчитать. А, ведь, у каждого были родители, жены, дети или просто девицы, которых они обжимали по углам, но от этого не становилась легче их потеря.
«Что, вот что может не нравиться в том режиме и в тех условиях, что придуманы лидером?» — ворочались неповоротливые мысли в голове у командира. — «Он ведь голова, он придумал, построил, организовал. Они вместе с заразой, — ну, то есть, теперь уже не с заразой, а женой, (тьфу, как вообще такое могло случиться), — лидерствуют и рожают детей пачками. Лидер все привел в порядок, люди свободны в своем выборе, стало гораздо меньше смертей, потому что придуманы новые сыворотки и лекарства. Нет, не понимаю я этих недовольных. Они какие-то *бнутые на всю голову. Придумали х*йность какую-то, а теперь вот нам приходится отдавать парней, отличных патрульных, вот просто, ни с х*я».
Было проведено множество операций, провальных и удачных, прежде, чем растерянные люди поняли, что же все-таки вызвало недовольство тех, по ту сторону. Они не хотели, чтобы правил лидер. Хотели, чтобы правила другая фракция. Чтобы не было фракций вообще. Чтобы власть принадлежала народу. Зачем все это могло быть нужно, командир патруля бесстрашных не мог понять. Совсем.
«Они всегда жили фракциями, вот уже много поколений, нахрена что-то менять? Да, когда пришла сучка-эрудитка и все испортила, жить стало плохо. Она все разрушила, растоптала, уничтожила, а потом стало еще хуже. Отменили фракции, развязалась война, бесстрашным пришлось уходить на полигон… Да, было плохо, очень плохо. Но они победили, выиграли эту войну, и опять лидер всех спас, все устроил. Нет больше проблем с едой, водой, не надо думать как, где, что взять, все дает фракция. А кто хочет заморочиться на все это — могут не принадлежать ни одной фракции, просто для этого нужно больше работать».
Нет, мужчине не понять недовольных. А еще большее раздражение вызывало, что из-за чужой глупости гибнут его ребята.
В один из таких конфликтов, когда понимание что происходит уже было, а раздражение от этого еще не сошло, к командиру привели пленных. Две девки и два парня.
«Ох, и отыграется же он на них во время допроса, только бы скорее попасть в Яму, он им там распишет все их недовольство, полной ложкой!»
— Так, и что это у нас за х*йня? Давайте их в машину, быстро! — скомандовал подчиненным мужчина. Пленных увели патрульные, но одна из девиц стояла и отказывалась идти. Дерзкие глаза смотрели ожесточенно.
— Х*йня у тебя в штанах, придурок! Имей хоть какое-то уважение, с людьми разговариваешь, а не с баранами! — девица выплюнула слова едко, нагло, явно нарываясь на скандал. Мужчина не очень хорошо понимал общественный уклад, но опыт в патруле у него был богатый. Терять контроль в таких случаях нельзя, можно сильно подставиться.
Он пошел к девице и ударил ее по щеке наотмашь. Спокойно, без эмоций, но девка должна была знать свое место.
— Ты — молчишь. — Он говорил тихо, почти без эмоций. — Открываешь свой х*ев рот, только когда тебе задают вопрос. Поняла?
Девица не нашла ничего лучше, как плюнуть в лицо. Ну что ж, сама напросилась. Удар, она уже лежала на земле. Еще один, ногой в живот, воздух резко вышел из легких, вырвав у девицы сдавленный стон.
— Ублюдок, ничего не можешь, кроме как бить слабую, связанную женщину. Ты просто трус! Трус и долбо*б!!!
Командир присел перед женщиной на корточки. Принялся с интересом рассматривать ее.
«Она говорит как бесстрашная. Только у бесстрашных обвинение в трусости звучит оскорбительнее, чем посыл на х*й».
— Как твое имя, шлюшка изгойская? — прищурился он.
— Тебе имя мое надо, ушлепок? — хмыкнула она презрительно. — Изгойская? Вы же говорите, что у вас нету изгоев, что любой может прийти и вступить во фракцию по желанию!
— Я задал тебе вопрос. Если не хочешь сломанных ребер, отвечай на него, бл*дь!
— А как хочешь, так и зови. Ты такой тупой, что вряд ли запомнишь мое имя, урод раскрашенный.
Тяжело вздохнув, мужчина поднялся и неторопливо пошел к машине. Оттуда он выдернул другую девицу и задал ей тот же вопрос.
— Как зовут вот эту х*есоску? — хорошенько встряхнув недовольную, показал он на лежащую пистолетом. — Быстро отвечай! Не ответишь, я буду простреливать тебе по суставу до тех пор, пока не узнаю ее имя.
— Эл, да скажи ты ему! — нервно затараторила испуганная брюнетка. — Все равно он узнает…
— Заткнись, Мар. От меня он ничего не узнает. Пусть догадается, напряжет свои дебильные мозги.
— Мое имя Марджа Уайт, — сообщила девушка после очередной встряски и довольно аргументированного тычка пистолетом в висок. — Ее зовут Эллисон Шепард. Не скажу, что приятно познакомиться.
Командир задумался.
«Шепард. Знакомая фамилия. Был ему знаком один Шепард, замком особист. Интересное вырисовывается кино».
— Кем тебе приходится Джеймс Шепард? — спросил он у все еще лежащей на на земле девицы. — Ты урожденная? Что делаешь с этими ублюдками?
— На х*й иди, мудила. Только и умеешь, что размахивать пистолетом…
«Ладно, все это подождет до штаб-квартиры. Хотя, все интереснее и интереснее. У Шепарда не было детей, братьев, сестер и погиб он более 10 лет назад. Откуда тогда взялась относительно молодая девица с фамилией Шепард?»
Допрос прошел довольно легко. Эллисон сначала ругалась, а потом замолчала; пытки применять к ней командир почему-то не хотел. И бил-то он ее так, без огонька. Ее подруженция все рассказала, что «им платят за каждую вылазку, что снабжают взрывчаткой, оружием, продовольствием, но кто конкретно, она не знает. Что она, Мардж, на х*ю вертела ихние закидоны и спокойно жила бы в Дружелюбии, чем бросаться в патруль коктейлями». Двое других парней рассказали то же самое. И только Эллисон ушла в глухую несознанку. Казалось, что она ненавидела тут все: коридоры, подсвеченные теперь не в пример ярко, «Яму», обожаемую остальными бесстрашными, подземную реку и влажный воздух, который она дает. Девица с трудом сдерживалась, казалось, чтобы не закричать.
А ночью она сбежала. Совершенно нагло, видимо, все-таки она знала тут каждый закоулок.
«Кто она, вообще, такая? Внебрачная дочь Шепарда? По ходу, получается так. Вот только от кого? И почему так люто все тут ненавидит?»
В следующий раз, командир увидел ее уже в оптику бинокля — Эллисон закрепляла на заложнике пояс со взрывчаткой.
«Что же она делает, сучка? Нахрена ей это надо? Ведь все равно ничего не добьется, а люди погибнут опять!»
Он уже понял, что она фанатичка. И почему-то ей не нравилось именно Бесстрашие. Она готова была рисковать жизнью, только бы насолить им. Она знала, что за ней наблюдают, и посылала в воздух хорошо знакомую фигуру со средним пальцем. А командир командовал снайперу вести огонь на поражение по недовольным, чтобы задавить сопротивление на корню.
«И пусть эта идиотская девица в аду сгорит, вместе со своей ненавистью и дурацкими идеями».
Но она не сгорела и даже вышла, казалось, на новый уровень. Она создала целую группу профессионалов, взрывала магазины, фабрики, жилые дома. Правда, к ее чести надо было сказать, что взрывы происходили практически без человеческих жертв, нанося ущерб лишь имуществу. Командир совсем заеб*лся ловить эту девицу, которая неизменно показывала ему средний палец в бинокль. Она не шла у него из головы. Он прокручивал тот единственный разговор и тот допрос, когда она ничего ему не сказала, только бросала яростные фиалковые взгляды.
«Глаза у нее, конечно… Он таких и не видел никогда. Такие синие, бархатные, что напоминали индиго». — Это ажурное слово одно из немногих, что он выучил в школе. Его поразил этот цвет еще в детстве и он запомнил, как он называется. — «Неужели Шепард сделал какой-то девице отпрыска и не знал об этом? Или знал, но скрывал?»
И тогда мужчина решил пойти ва-банк. Он проник в зону отчуждения тайком, выяснил, где она живет, выследил ее. Когда надо было, Джойс Саммерс действовал четко, профессионально и грамотно. Девица жила в полуразрушенном подвале, на отшибе, к ней никто не приходил. Тогда он дождался, когда она потеряла бдительность, скрутил ее, потащил за собой. Это было легче, чем он думал. Он был уверен, что за ней стоит какой-нибудь мужик. Но мужика не оказалось.