Страница 174 из 210
Скримменов оказалось очень много, это была большая стая, на первый взгляд, семь-восемь особей. Думать и рассуждать было некогда, они уже ввели ее в состояние необратимости, и теперь только физическое уничтожение могло прервать это состояние. Разрубая животных на куски, со всей силой орудуя клинком, Зейн не чувствовал ничего, кроме слепой ярости, сам не понимая почему.
Все особи были довольно далеко друг от друга, ошметки плоти летели в разные стороны, а вожак скримменов, осознав, что он теряет стаю, попытался увести их, тем более что жертвы вдруг не стало. Но Зейн не позволил уйти никому, оставляя после себя разрубленные туши, он шел напролом, без тени сожаления или страха. Он не думал о том, что можно было просто унести Танию отсюда, животные, потеряв жертву из вида, утрачивали к ней интерес, но он перерубал хребты, колол, обливался чужой кровью, пока, наконец, не осталось ни одной особи.
Очнувшись, безупречный очистил оружие и, убрав его в ножны, бросился к девушке, лежащей среди всего этого побоища без сознания.
«Нужно вынести ее отсюда», — посетила его мысль, и легко подхватив Танию на руки, Зейн пошел вместе с ней на более или менее открытое место.
Самка так и не приходила в себя, и мужчина с тревогой осматривал ее, фиксируя все повреждения. На шее наливалась багровая полоса, видимо, змеи все-таки душили ее, руки и ноги были в мелких сочащихся кровью ранках — укусы. И страх — даже сейчас, когда она была без сознания, Зейн ощущал его, будто он был материальным, и никак не отпускал девушку, мучая ее, убивая.
— Черт, — выцедил сквозь зубы Зейн, совмещая их ладони, переплетая пальцы с ее и крепко стискивая маленькую ручку. Она совсем потерялась в его крупной пятерне, он раньше не замечал этого, а вот сейчас вдруг заметил. Совместив жизненные точки, он почувствовал, что девушка умирает, сердце бьется с перебоями, сама она не справится. На свое собственное лечение, которое было еще только вчера, у безупречного ушло много сил, и теперь он не знал, хватит ли у него энергии, чтобы вылечить и девушку.
«Ну, зачем же ты ушла? — монотонно вопрошал он то ли себя, то ли ее. — Знала ведь о скримменах, и все равно убежала. Что это — безрассудство или попытка покончить с собой?»
Но у него получалось. Тания задышала ровнее и глубже, а у Зейна от облегчения закружилась голова. Возня с самкой отнимала много времени, но ему это было нужно. Очень. Не размыкая рук, безупречный привалился к дереву спиной и устроил девушку у себя на ногах так, чтобы ее голова покоилась у него на груди.
Постепенно возвращающаяся к жизни девушка в его объятиях вызывала эмоции. Теперь это было настолько очевидно, что спорить глупо. Она заставляла его делать поступки, о которых он раньше читал только в книгах и ему… было неожиданно хорошо. В детстве, на станции, им часто они часто играли в такую игру — головоломку, состоящую из множества мелких абстрактных картинок, каждая из которых содержала в себе часть чего-то целого. Но когда они правильно подбирались и каждая вставала на свое место, получалась логичная, законченная картина, глядя на которую можно было сказать, что на ней изображено.
Но Зейна всегда поражало не это. Собирая пазл, он намеренно оставлял одну мелкую часть из середины, чтобы потом, когда почти вся картина собрана, можно было вставить этот последний кусок и понять всю целостность разрозненных маленьких деталей. Мальчика завораживал этот момент, когда он вставлял последний кусочек на место и видел картинку целиком. Безупречный никогда не думал, что всю свою жизнь он тоже являлся вот таким вот разобранным пазлом, и только теперь, когда он держал в объятиях эту самку, он чувствовал, что это и есть тот самый недостающий последний кусочек. Она вошла в его жизнь и встала на свое место, и теперь он видел то, что ранее было скрыто от его сознания. Вот только картина эта… Вносила не слабые коррективы в его знания, которыми он руководствовался до сих пор. Как же много они не учли, как много всего не знали… Что-то надо было срочно исправлять и корректировать, но сейчас главным было то, что девушка шевельнулась, и из ее груди послышался приглушенный, хриплый стон.
Зейн внимательно наблюдал, как сознание возвращается к ней. Все физические недостатки были устранены, и Тания, сильно вздрогнув в его руках, открыла глаза и подняла голову. Следующим своим движением она потянулась к шее, а потом стала махать руками и отбиваться от невидимых монстров.
— Тания, все уже закончилось, все! — крикнул он, перехватывая девушку покрепче, чтобы она не вырывалась. — Успокойся!
Она рванулась так сильно, что Зейн успел удивиться, откуда в ней столько мощи, вскочила на ноги и, будто стряхивая с себя гадов, топала по земле ногами. О посттравматическом шоке безупречный не подумал, а это именно та реакция, которую выдала Тания на очень сильный испуг. Он поднялся вслед за ней и, с силой тряхнув девушку за плечи, проговорил прямо в лицо:
— Их больше нет! Слышишь? Все хорошо! — Тания услышала его голос и попыталась сфокусировать взгляд на мужчине.
— Зейн? Как… как ты… тут оказался? Ты…
— На тебя напали скриммены. — Он все еще держал ее за плечи на вытянутых руках, продолжая время от времени встряхивать подрагивающее тело. — Зачем ты убежала? Ты же знала, что они тут есть!
— Что ты сделал? Зейн, почему ты весь в крови? — Тания тем временем уже почти пришла в себя и смогла оценить обстановку. Они стояли на поляне, у самой кромки леса, было совсем светло, и девушка смогла отчетливо разглядеть на одежде Зейна уродливые кровавые пятна. — Это же кровь, да? — обморочным голосом спросила Тания и пошатнулась, намереваясь снова завалиться в обморок.
Сколько же с ней мороки! — раздраженно подумал Зейн, аккуратно устроив девушку на траве. Затем, сняв плащ, он опять взялся за ее руку. Может, ему вообще не отпускать ее, потому что такими темпами они никуда не уйдут.
— Ты не могла бы перестать заваливаться в обморок? — спросил он ее, когда Тания открыла глаза. — Это занимает слишком много времени.
Девушка отметила, что он остался в одной удлиненной темной тунике и брюках, плащ остался лежать на земле…
— Ты снова меня спас, — проговорила она, протягивая ему одежду. — Оденься. Я не буду больше...
Зейн покачал головой и глубоко вздохнул.
Примитивные такие примитивные! Нахера мне эта тряпка, если она все время будет на грани обморока, спрашивается?
Он пошел вперед, ни минуты не сомневаясь, что она последует за ним. Тания действительно пошла, вот только не за ним, а в другую сторону. Когда Зейн это заметил, ему оставалось только скрипнуть зубами. Безупречный догнал ее и, схватив за локоть, развернул к себе лицом.
— Слушай меня! — грозно начал он. — Мы теряем много времени на твои походы. Будет гораздо лучше, если ты безропотно пойдешь со мной, добровольно. Потому что ты прекрасно знаешь, что я могу тебя заставить!
— Зачем я тебе? — упрямо вздернула подбородок Тания, а Зейн удивился. Она только что умирала, а теперь задает ему нелепейшие вопросы? — Зачем ты догнал меня, снова спас, и теперь тащишь куда-то?
— А ты предпочла бы сдохнуть от страха? Я этого не понимаю…
— Ты сам обвинил меня в том, что я делаю тебя примитивным, сказал, что я не должна была этого допускать. Вот, я все делаю, как ты и сказал! Избавляю тебя от своего присутствия!
— Ты пойдешь со мной, и это не обсуждается! Потому что, если ты этого не сделаешь, мне придется тебя заставить!
— Объясни мне! Я не могу идти с тобой, как овца на заклание, не зная, что меня там ждет! Ты сам оттолкнул меня, воспользовался, а потом… наговорил мне гадостей…
— Что? — в изумлении приподнял брови Зейн. — Я только пытался выяснить, как ты заставляешь меня действовать против моей воли! И я все еще хочу это выяснить!
— Я никого ничего не заставляю делать и не просила меня спасать. Я предоставила тебе свободу действий, избавив от своего присутствия, но ты продолжаешь преследовать меня и продолжаешь обвинять! Отпусти меня, если я тебе не нужна!