Страница 171 из 210
— Ми, там же Итон! — отчаянно стонет Люси, срываясь с места и бросаясь к парню. Я, тряхнув головой, чтобы избавиться, наконец, от гула в ушах, тоже подхожу, уже не надеясь на удачу, готовясь увидеть растерзанное гранатой тело, но, как оказалось, среди обломков робота ничего подобного не обнаружилось.
— Ну Тревис, ты даешь, — протягивает Итон поднимаясь с травы в отдалении. — Старого друга не пожалела… Я, конечно, косячил, но не убивать же меня за это… Че тут произошло-то?
* *
— А потом Тревис чуть не убила меня, швырнув гранату в аккурат в то место, где я лежал, — заключил доклад Элиас, осуждающе-игриво косясь на Мию.
— Вот тут уж нечего плакаться, я видела как ты в сторону отползаешь, иначе не кинула бы! — возмущенно отвечает девушка, выглядывая из-за плеча Бермана. — Думаешь я совсем дура?
— Не, не думаю… — примирительно тянет Итон и переводит глаза на голограмму, обращаясь к брату Лусии. — Трой, вы что-нибудь выяснили по поводу этих приборов, Люси утверждает, что это именно то, что она везла на полигоны для изучения.
— Да, тут все очень… непросто Эл. Дело в том, что прибор этот лишает безупречных всех их способностей на время. А воздействие и вызов агрессии — это лишь побочный эффект, который распространяется, как ни странно, преимущественно на дивергентов, в большей или меньшей степени. Этот прибор и его воздействие отличается от прототипа, который вызывал агрессию у всех подряд и нужен был именно для этого, что-то вроде анализатора собираемой им информации. То, что этот прибор может трансформироваться и передвигаться говорит о том, что их внедряли для поиска… безупречных, прячущихся и готовых жить среди населения планеты.
— Поиск предателей, другими словами, — задумчиво вставляю я. — Кажется, были такие разговоры после того, как мой отец оказался среди горожан и стал помогать им, начали создаваться такие штуки, но я совсем не помню, как они выглядят. Эти конструкции должны были сделать из всех безупречных, что поддерживали идеи отца, обычных примитивных, и тогда уничтожение их было бы оправдано. Наверное…
Я со вздохом обвожу внимательно слушающих меня бесстрашных и понимаю, все что я говорю им не по душе. Безупречные живут среди людей, это правда, кто-то помогает, а кто-то… как Зейн, старается перехватить управление и переломить ход войны. И снова чувство, что я делаю что-то не так, внедряется мое сознание и остается со мной грызущей тяжестью. Где-то закрадывается ошибка в наших действиях, но я никак не могу понять где.
— Но ведь мы не лишились способной, Риз, — тихонько говорит Люси. — Как с этим быть?
— Мы, наверное, были слишком короткое время под воздействием. Я, например, ничего не мог сделать от этого оглушающего, сводящего с ума звука…
— А я вот ничего не слышала, только вижу, что вы все в полном неадеквате, ну и метнула гранатку, — смеется Мия. — Благо, Итон уже отполз на достаточное расстояние.
— Мы будем продолжать изучение прибора. Риз, если что-то вспомнишь или будет какая-то новая информация, прошу мне сообщить.
Мы заверяем эрудитов, что свяжемся с ними, и потихоньку расходимся на покой. Отбой был давно, на всей базе тихо и кажется, что нет ни противостояния, ни войны и мы не готовимся вот-вот погибнуть… Мы все уставшие и вымотавшиеся, а Люси выглядит, как никогда, бледной и задумчивой. Когда мы вошли в нашу комнату, она молча направилась к кровати, на ходу снимая куртку и не говоря мне ни слова.
— Тебя что-то беспокоит? — я пересекаю комнату и, обняв девушку, поднимаю к себе ее лицо, чтобы заглянуть в темно-синюю в сумерках радужку. — Люс? Посмотри на меня, ты тихая сегодня, это непривычно…
— А что обычно я ору как потерпевшая? — поджимает губы девушка, явно не оценившая мои попытки ее растормошить.
— Может быть, если ты поделишься со мной, тебе станет легче?
— Я вот все в толк не возьму, почему они сделали этот прибор со звуком? Ведь логичнее было бы, если бы он тихо, спокойно лишал способностей, а они даже не догадывались об этом…
— Думаю все-таки с целью уничтожения безупречных, которые, как мой отец, внедрялись в город и помогали, чем могли, — серьезно отвечаю девушке. — Когда прибор включается, все, кто обладает схожими способностями, так или иначе, реагируют на него, возможно, в зависимости от мощности… Это дает возможность выследить их и убить, зная, что без сканирования к человеку, обычному примитивному, легко подобраться. Они готовятся, Люс. И хотят, чтобы у них не было факторов, которые они не могут просчитать, а это значит, что всех лояльных безупречных, если таковые остались, нужно уничтожить.
— А агенты? Раньше, как только закончилась битва на озере, бесстрашные время от времени задерживали безупречных, которые не оставляли попыток убраться отсюда…
— Их или осталось ничтожно мало, или ими решили пожертвовать. У них есть цель, и они ее достигнут! Чего бы им это ни стоило…
Люси, нахмурившись, настороженно сверлит меня взглядом.
— Не слишком ли восторженный тон? Чему ты так радуешься? А вдруг там, у входа в тоннель будут такие же приборы?
— Но ведь на нас будут керслеты, а они не пропускают звук. Люси, у нас все получится, мы должны верить! Мы все продумали, Оракул нас не может… — неожиданно мне вспоминается сон, и я запинаюсь на полуслове.
— Что? Ты что-то вспомнил?
— Нет, просто… предчувствие у меня какое-то, что мы что-то… упустили. Недавно мне приснился сон, где наместник говорил со мной, и сказал, что в Оракул можно ввести данные вручную. Но я клянусь, Люси, все то время, что существует станция, это было невозможно сделать никому, кроме лидера Ромате…
— Они могли его доработать?
— Оракул саморазвивающийся механизм. Искусственный интеллект, который способен накапливать опыт и анализировать его. Он управляет безупречными все это время, контролируя их жизнедеятельность. Эта машина просто не позволит никому менять свою структуру, потому что это лишит его тотального контроля!
— А может такое быть, что ты чего-то не знаешь? Или от тебя скрыли?
— Конечно, может. Но мы с моим учителем все предусмотрели, у них нет доступа к базе данных Оракула, а, значит, они не могут менять вводные вручную, только то, что машина сама нашла и проанализировала… Если кто и может вмешаться в работу Оракула, то только верховный лидер Ромате, кровь которого является кодом доступа. Что мы и сделаем, когда окажемся там.
Люси потерла лоб ладошкой, устало прикрыв глаза. Я понимаю ее, все это очень рискованно, но другого выхода у нас нет. Теперь только вперед.
— Поцелуй меня, Риз, — вдруг порывисто обнимает меня Лусия, прижимаясь ко мне всем телом. — Поцелуй так, чтобы я обо всем забыла…
Прикрыв глаза, я беру в ладони ее лицо, провожу по губам большим пальцем, гипнотизируя каждое движение, отчетливо понимая, как нам обоим необходимо это касание, но медлю, желая насладиться каждым отпущенным нам мгновением. Слабые покалывающие токи расходятся от кончиков пальцев, передаваясь ей по чувственной цепочке, заставляя ее чаще дышать и прикрывать глаза от разливающей по телу неги. Мои губы уже печет, и я приближаюсь к ней, уже явственно ощущая ее прерывистое легкое дыхание и, наконец, накрываю ее губы своими, жадно, бесконтрольно, растворяясь в эмоциях, что дарит мне она ежедневно, ежечасно одним своим присутствием, пылко и настойчиво затягивая нас обоих в водоворот желания.
Прохладные пальчики вплетаются в мои волосы, Люси прижимается ко мне, отвечая на поцелуй отчаянно, будто хочет впитать меня, сплавиться, срастись воедино. Невоздержанные прихватывания превращаются в бешеное соитие и становятся до болезненности возбуждающими, когда я, оторвавшись на секунду от девушки, подхватываю ее на руки и в нетерпении спешу со своей ношей в душ, чтобы смыть с себя этот день вместе со всеми нашими печалями и забыться, даря друг другу себя без остатка.
====== «Глава 34» Единственный выход ======
Within Temptation — Wish you were here
Тания пробиралась по лесу очень долго, то и дело натыкаясь на непроходимые дебри, которые приходилось не без усилий преодолевать. Это помогало не погрузиться в свои переживания полностью — мозги все время находились в напряжении, нужно было ступать осторожно, чтобы не провалиться в какой-нибудь неожиданно возникший на пути овраг или не выколоть глаз о выступающие ветки. Когда чащоба расступалась, и девушка оказывалась на более или менее открытом пространстве, а идти становилось легче, это давало временные физические передышки, но зато погружало ее в собственные мысли, далекие от путешествия по лесу.