Страница 164 из 210
— Стой! Подожди, не торопись, это слишком… — он не мог сказать или как-то попытаться охарактеризовать то, что он чувствовал в этот момент, знал только одно, ничего подобного в жизни с ним не происходило, все мысли спутались, думать ни о чем не получалось…
Тания медлила, давая ему привыкнуть к себе, но жажда сильна и вот она уже нетерпеливо повела бедрами, потянулась за новым поцелуем и начала плавно двигаться на нем, приближая его к пику наслаждения. Зейн чувствовал, какая самка горячая внутри, как обжимала его плотно, погружая сознание в немыслимые эмоции. Стоны сдерживать больше не получалось, как ни сжимай челюсти, как ни пытайся что-то там контролировать, а двигавшаяся на нем девушка полностью взяла над ним власть, одержала абсолютную победу, подчинила абсолютно…
— Тания, — прошептал он ей в губы, будто умоляя, стремясь в нее всем своим существом, подчиняясь ее ритму, помогая каждому ускоряющемуся движению, не сводя с девушки глаз и растворяясь в настойчивых прикосновениях вспухших от поцелуев губ, во влажном теплом скольжении, в беспорядочно оглаживавщих его плечи, нежных касаниях узких ладоней, что мурашки разбредались по коже волнами до самых кончиков пальцев, с силой впивавшихся в подающиеся навстречу бедра девушки, отдававшей ему себя без остатка.
— Зейн, — чуть слышно выдохнула кочевница, уже мало что понимая, только чувствовала, что разрядка совсем близко. Губы Тании то прихватывали, то отстранялись, для того чтобы вдохнуть, и опять целовали его так торопливо, беспорядочно и жарко. А его собственное имя из уст девушки, когда она двигалась на его члене, все быстрее и глубже насаживаясь на него, звучало настолько развратно и нескромно, а ее опаляющий нервы шепот так сводил с ума, что Зейн прекратил о чем-либо думать и начисто растворился в новых для себя ощущениях.
Звуки их соития, мерные шлепки голых тел друг об друга, шепот, переходящий в постанывания, срывающийся с губ, влажные сочные поцелуи на пределе откровенности внедрялись в сознание и все стоп-сигналы оказались сорваны, все барьеры разрушены, только близость осталась между ними, бесстыжая в своей откровенности. Зейн вдыхал аромат ее возбуждения и уже не мог больше сдерживаться, из его груди вырывались взрыкивающие хрипы, ему казалось, что как только он шевельнется чуть сильнее, то произойдет что-то невероятное.
Тания больше не хотела медлить, движения ее становились все резче и сильнее и, уже не в силах больше сдерживаться, она стиснула его бедра коленками, выгнувшись, протяжно застонала. Зейн понял: все, это его предел. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а потом провалилось куда-то в солнечное сплетение. Тания прижалась к нему всем телом так тесно, задыхаясь, трясясь от разливавшейся внутри неги и горячего озноба, что чувствуя спазмы женского тела и сладкую пульсацию девушки, передавшуюся ему дрожью, он взорвался потрясающими эмоциями, утонув в волшебном ощущении обладания женщиной…
В груди сдавило от явно выделившихся в мозгу эйфоретиков, потому что хотелось смеяться в голос, покрывая изумительное тело девушки множеством благодарных поцелуев. Испытав оргазм, Зейн понял, что это одновременно было завораживающе прекрасно и заставляло чувствовать себя обычным, примитивным человеком, и это страшно раздражало! Он не должен, не должен был испытывать подобное, это удел низших существ! Но факт, в данный момент девушка сидела на нем сверху, обнимая его за плечи, терлась щекой о его висок, тихонько всхлипывая, а он вдыхал ее запах и ему было настолько хорошо и спокойно, что казалось — вот так сидел бы всю оставшуюся жизнь…
Справившись со сбитым дыханием и дрожью, Зейн пытался загнать все запрещенные эмоции поглубже, снова превращаясь в восковую фигуру. Плоховато получалось… У него подрагивали руки, подкашивались колени, а сердце забыло как нужно биться в нормальном ритме. Это все она. Тания. Да что это за примитивная самка такая, с которой он постоянно теряет весь контроль? А, главное, как ей все время удается заставлять его инстинкты брать верх над разумом?
— Как ты все-таки это делаешь? — голос Зейна звучал гулко и тихо в сумерках комнаты, но Танию все равно немного потряхивало, потому что после того, как закончилось это ошеломляющее безумство, она довольно сильно испугалась. Она боялась его реакции, ведь он презирает ее, для безупречного она всего лишь самка примитивных… Девушка боялась до ужаса, до гусиной кожи… То, что она испытала с этим человеком, было похоже на сон, на альтернативную реальность, на то, чего не могло или не должно было быть. Она чувствовала: все закончилось, возбуждение схлынуло, пар спущен и опять возвращалась суровая действительность.
— Что делаю? — его отстраненный, холодный тон смущал девушку, и она оглянулась в поисках своей рубашки. Заприметив элемент своего небогатого гардероба на полу, Тания стремительно поднялась с мужчины и завернулась в одежду, будто это жалкое тряпье могло как-то ее от Зейна отгородить.
Зейн столкнулся с целой бурей самых различных эмоций самки, от удовлетворения и эйфории до обиды и страха. Это было странно, непривычно и он поспешил отключиться от нее, так как силы еще не до конца восстановились, а читать столь разноречивые мысли было трудно. Но он должен был понять, должен выяснить!
— Ты заставляешь меня чувствовать себя примитивным. Как ты это делаешь? — голос его спокойный, тон безучастный, но Тания уже успела кое-что понять. Он сейчас держал себя в руках, самоконтроль вернулся к нему, и перед девушкой снова возвышался тот самый безупречный, который пришел за ней в город кочевников. Отстраненный, высокомерный, брезгливо рассматривающий ее сейчас, будто не он только что стонал ей в грудь и жарко шептал ее имя. Девушка не понимала, не могла уложить в голове, как в нем могут уживаться такие взаимоисключающие суждения, но факт… От человека, который только что подарил ей самый яркий оргазм в ее жизни, не осталось и следа…
— Ничего такого я не делаю, — отворачиваясь, проговорила Тания, чувствуя острую обиду от его отстраненного вида.
— Я не должен опускаться до примитивных самок. Это ухудшает чистоту клана. Ты звала меня в той хижине, где ты оказалась в опасности, ты звала меня здесь, ты допустила, чтобы между нами произошло… это, — Зейн запнулся, и сказал это так, что у девушки на глазах выступили слезы. «Это»… Просто офигеть, можно подумать он этого не хотел! — Я должен понять, если ты умеешь манипулировать самцами, мне важно знать, как ты это делаешь!
Зейн стремительно подошел к совершенно потерявшейся кочевнице и, грубо схватив ее за плечи, встряхнул как липку. Тания испугалась, но вида не подала, да и бушевавшие в ней чувства притупили страх настолько, что она нахмурилась и дерзко глянула на него.
— Да ничего такого я не делаю, ясно? Просто хотела тебя, что тут такого, это естественно…
— Черта с два! — сорвался мужчина на крик, и Тания с удовольствием поняла, что его умение держать себя в руках трещит по швам. — Это все… слишком низко и примитивно, ты меня заставила…
— Я тебя не заставляла. Просто ты становишься человеком, разве это плохо?
— Что плохо? — опешил Зейн, не ожидавший от девушки такого странного ответа.
— Почему ты решил, что быть человеком плохо? Разве тебе плохо было со мной?
Тяжело выдыхая, Зейн не мог признаться даже самому себе — то что он пережил было… неописуемо. Восхитительно прекрасно. По телу до сих пор проходили слабые, будоражащие импульсы, он чувствовал легкость и пресыщение. Но безупречному нельзя это испытывать, просто невозможно. Они должны идти по пути эволюции, развития и воплощения разума, который выше потребностей тела, а примитивные существа тянут их назад, к деградации и провалу…
— Я опустился до тебя только потому, что ты можешь как-то влиять на особей мужского пола, и я выясню, как ты это делаешь, хочешь ты этого или нет! Поняла? Ты не должна была этого допускать…
— Ты сам этого хотел! Ты! Сам! — в отчаянии выкрикнула девушка. — Я ничего не делала, я только поцеловала тебя, потому что…