В прятки с отчаянием

— Я сюда пришел не за этим, — не менее спокойно ответил Риз. У него даже дыхание не сбилось. Но я догадываюсь, что у него сейчас в голове происходит. И в душе тоже. — Как же низко ты опустился, что стал прятаться за женские юбки, Зейн. Неужели ты думал, что я это так просто оставлю? Отпусти Танию, ты проиграл…

— Самка будет со мной. Если она нужна тебе, я буду ждать, когда ты придешь. Если нет — пущу на эксперименты. Ты знаешь, нам всегда нужны человеческие особи…

Вокруг фигуры мужчины разлилось еле заметное голубоватое свечение и Зейн исчез вместе с Танией. Риз тяжело дышит, поддерживая меня, а я от бессилия и безысходности даже огорчиться не могу, все впустую… Не вышло. Он снова ее забрал!

— Ну что, Билли, бросил тебя твой хозяин! — весело сообщил Алекс Уотерсу, пока Риз аккуратно укладывал мое изможденное тело на пол, резковато обхватывая ладошку, наверное от волнения.

— Сейчас, Люси, сейчас все будет хорошо, потерпи чуть-чуть! Ты только не волнуйся, зайка, — срывающимся голосом шепчет Риз, а у меня в ушах только одно ласковое прозвище стоит, и невероятное тепло разливается по всему телу. У него глаза, как тревожные бездны с отблеском солнца в самой глубине, куда я стремительно падаю, не в силах сделать и вдоха. Дыхание перехватило. А уставшее лицо совсем заросло по самые, четко выделяющиеся скулы черной щетиной, об которую так хочется потереться носом, чтобы появилась открытая улыбка и ямочки на щеках. Такие обалденные ямочки.

Где-то на задворках восприятия Алекс и Билли обмениваются любезностями, уже постепенно срываясь на злобные взрыкивания и мат-перемат, и я чувствую, что Уотерсу сейчас не поздоровится. Плохо быть подлым мерзавцем!

— Если бы эта сучка не спутала нам все планы, а этот безупречный баран не был таким упертым, у нас все получилось бы! — плюется Билли ядом, порываясь встать.

— А ну, сиди, где сидишь! — рявкает Алекс, не сводя с него ни взгляда, ни пушки. — Я даже и не знаю, что делать с таким счастьем, Билли, слишком долго я копил ненависть к тебе, чтобы вот так просто взять и пристрелить.

— Да ладно тебе, Эванс, — Билли вытирает разбитую губу рукавом и презрительно морщится. — Если было бы за что, вы меня пристрелили бы еще десять лет назад. А вам было просто нечего мне предъявить, я был чист, да еще и отсидел ни за что… И сейчас ничего не сделал! Так что если ты меня убьешь, это будет только на твоей совести и ничего больше!

— Вот бл*, сука, еб*ный пи*дец, нах*й! — выругался Алекс, не меняя наигранно-веселого тона. — Ты ж сам признался, что убийца, да еще жалел, сука, что Громли не окочурился! А то, что ты, урод гребаный, столько времени занимался подстрекательством и был главарем самой обширной и жестокой банды застенья, тебе ничего не говорит?

— А где доказательства, Эванс? Что ты мне предъявишь, а?

— Я доказательство! — придерживаясь за руку Риза, поднимаюсь на ноги, с удовольствием оглядывая постепенно заживающую конечность. Рана еще довольно ужасно выглядит, но стала по-виду словно обработанная, кровь остановлена, и боли я совсем больше не чувствую. Как же хорошо! Еще бы помыться, выспаться, поесть и… Автомат в зубы и в бой. — Я могу доказать, что этот человек является убийцей как минимум пяти человек в городе, и то, что он убивал их лично!

— Ах ты, п*здосучная гадина! — Билли вскочил и бросился на меня было, как два выстрела остановили его буквально на полпути. Дохлая попытка!

— Простреленные коленные чашечки совсем не та травма, с которой ты можешь активничать, Билли, так что лежи смирно, — сообщил воющему стервятнику Алекс, переводя пистолет повыше и тыкая Билли в грудь. — Ты знаешь… Я не буду тебя убивать. И отпущу твоих людей, вот только скажу им, что ты долго и успешно работал на Бесстрашие, и даже хотел стать их лидером… Как долго ты проживешь после такого заявления, истекающий кровью?

— Что за х*йло*бым долбозвоном ты стал, Алекс? Ты таким не был даже в самые отстойные твои годы, — скрепя зубами и делая рожу, как у самого черта, злобно выстонал Уотрерс, глядя холодным, полным ненависти взглядом на брата. Не глаза, а два ледяных колодца в пустоту.

— Люси, нам надо уходить отсюда, — шепчет мне на ухо Риз, выглядывая в окно, где группа бесстрашных держит под прицелами автоматов связанных стервятников, в ожидании приказа. — Что бы Алекс ни задумал, надо делать это быстрее!

— Я стал таким, — между тем говорит Алекс, приподнимая ублюдка за грудки, — когда моя самая любимая и единственная женщина уехала от меня из-за твоих интриг, а я не мог поехать за ней, потому что ты меня подставил и я был под следствием! А потом я копался в пепле, каждый день ожидая, что подтвердится ее смерть!*

— Ты сам виноват в своих косяках, Эванс, — взвыл Билли, — я тут ни при чем, если бы не был такой сукой, ничего этого не случилось бы! Ты был миной замедленного действия, а я просто поднес запал!

— Да неужели? Ублюдок ты, Билли, х*есосный. И знаешь, что. Я передумал, — Алекс так быстро поднял пистолет и выстрелил, что я даже удивилась, как все молниеносно произошло. Во лбу Уотерса возникает аккуратная маленькая дырочка, из затылка вылетают брызги мозгов и крови, оседая на стене, и труп с застывшим на лице омерзительным выражением ненависти валится на пол. — Я даже казнил тебя по законам Бесстрашия, Билли. Ну… почти. Ладно, парни! Арестованных отправляем караваном в город, и сожгите уже эту срань, воняет невозможно тут! — раскомандовался братец, выбираясь на улицу и кивая на лачужку. Поддерживая под спину, Риз выводит меня из помещения, и несмотря на нещадно свербевшую в голове мысль, что Танию мы не уберегли, как же упоительно было вдохнуть свежего воздуха… и почти быть сшибленной Мией и Иви, которые уже не чаяли меня увидеть живой и почти здоровой.

— Фуу, Люси, от тебя какой-то мертвечиной горелой несет! — объявили они мне на радостях, бессовестные.

— Что, правда? — ахнула я, изумленно округляя глаза. — Тогда дайте-ка я вас посильнее обниму!

Комментарий к «Глава 31» Западня * Алекс говорит о событиях, которые произошли 14 лет назад и описаны в фанфике

В прятки с Бесстрашием

https://ficbook.net/readfic/3102232

====== «Глава 32» Связь ======

Poets of the Fall — Where Do We Draw the Line

Оказавшись далеко от эпицентра побоища, Зейн немедленно рухнул прямо на траву, врезавшись подогнувшимися коленями во влажную землю, даже не успев оглядеться. Девушка, все еще без сознания, повалилась тут же, безупречный не в силах был держать ее на весу, Тания все-таки не малышка. Прострелянное плечо саднило, и даже, можно сказать, болело и беспокоило нещадно. Зейну, не привыкшему к продолжительной боли, от противного чувства беспомощности хотелось стонать в голос.

Когда же он успел схватить пулю? Да еще так, что она застряла в аккурат между лопаткой и предплечьем… Самому ее не вытащить, а если оставить так, то смерть гарантирована от потери крови — никакие способности к исцелению не помогут, пока в плече присутствует инородное тело…

Усилием воли подавив желание выругаться матерно, Зейн стал осматривать девушку на предмет того, как же ее привести в себя. Он понимал, — кочевница ему совершенно без надобности, зачем, почему он взял ее с собой, а не оставил Дею, безупречный не мог внятно себе объяснить в тот момент, тем более плечо все время отвлекало его от продуктивного мышления. Может быть, и стоило бы оставить обеих самок Идрису, никуда он теперь не денется, но Зейн не мог допустить совсем уж полного провала, только не он.

Если бы не этот недоносок Билли, чтоб его черти взяли, со своими идеями наживы и мщения… Что же позволило ему все это провернуть в обход контроля за его мыслями? Зейн мог поклясться, что Билли совершенно искренне хотел ему помочь, но потом выяснилось, что мыслить обманом — это не сказки, а вполне себе ощутимая действительность и относительно несложная задача. Хотя… скорее всего, главаря стервятников уже нет в живых, Зейн видел среди прочих бесстрашных Алекса Эванса, а это означало, Билли уже ничто не поможет. Мужчина удовлетворенно усмехнулся, но все-равно вышло криво и болезненно. Он знал, что так будет, рано или поздно Эванс должен был поквитаться с Уотерсом, почти все вероятности были просчитаны исходя из этого. Конечно, Зейн использовал бывшего бесстрашного и, оставив его за ненадобностью, никаких угрызений совести не испытывал. А вот девушка, что лежала у его ног на земле, приводила безупречного в замешательство.