Страница 157 из 210
— Что? — несколько раздраженно ответил безупречный красивым баритоном, подходя ближе к девушке и разматывая проволоку. Пристально наблюдая за этой картиной, от моего внимания не укрывается ни тщательно контролируемое сбитое дыхание, ни слегка нервное быстрое ощупывание девушки на предмет повреждений. Мда, это что-то новенькое... откуда только заботы или это какой-то аттракцион неслыханной щедрости? Поставив Танию на ноги, мужчина решительно шагает ко мне. — Ну и чего вы добились своим побегом? Дуры! Себе же хуже и сделали, — хмуро оглядев меня, сказал он уже спокойным голосом, освобождая мои ноги от вязки.
Пфф, тоже мне… Да если б не эти уроды, ни в жизнь бы ты нас не поймал! Правда, запоздалое осмысление сквозь оцепенение рвануло на свободу, затапливая разум — а ведь он нас сейчас спас, порубив на куски всех любителей полакомиться свежей человечиной!
Тут с улицы послышался громкий топот ног, за грязными окнами замельтешили люди. Много. Скрутившись на столешнице в калачик, я глаза закрыла. Господи, как же мне больно! Голова закружилась и меня сильно подташнивало, рука невыносимо ныла, я прижимала ее к животу, стараясь хоть как-то зажать разрез и убаюкать, но кровища текла и текла, а сквозь навалившуюся тяжелую дурноту пробивались отчетливые шаги и резкий голос Уотерса:
— Следить за окрестностями, трое со мной внутрь, — несколько стервятников зашли в хибару, ошарашенно разглядывая порубленных каннибалов. — Ебтвою… что тут за нах*й… Эванс где? — вспомнил про меня Билли.
Нет, ни капельки я ему не рада! И в полнейшем отчаянии оглядывалась по сторонам, в поисках путей отступления. Хибара достаточно большая, и даже если выйдет на четвереньках пробраться к окну, то вылезть в него сил не хватит, а долго играть в прятки по углам с несколькими мужиками я не смогу. Черт!
— Все, козочки, отбегались, — констатировал Уотерс, брезгливо оглядывая побоище и окровавленные тела. — Какого хрена ты их развязал? — напустился он на Зейна. — Заткнуть им кляпами глотки, чтоб не верещали, и пусть так и пи*дуют. Эванс, сучка маленькая, еще хоть один вы*бон и я с тебя шкуру спущу! Давай, поднимай задницу, чего развалилась? Или я тебя на руках таскать должен как венценосную особу?
— Тания! — проигнорировав Уотерса, позвала я. Она так и стояла, не шевелясь, и мелко подрагивала, во все глаза рассматривая убитых людоедов. На совершенно побелевшем лице девушки застыл ужас. Кажется, для нее это всё слишком. — Ты в порядке? Тась, ответь мне.
— Нет, — помотала головой кочевница, отступая на шаг от мужчин, а потом пошатнулась и стала заваливаться набок, потеряв сознание, но Зейн успел поймать девушку, подхватив на руки.
— Уходим, — скомандовал безупречный, а Билли, кивком головы указал на меня своим прихлебателям.
Двое шагнули к столу, на котором я так и валялась, но запнулись на полушаге, когда снаружи грохнула автоматная очередь, а потом еще одна, сея панику среди стервятников, и все смешалось в сплошную канонаду выстрелов, лютый мат и крики приказов бросившегося к окну Уотерса. Зейн оглядывается. Недоволен. Он не слышал приближения бесстрашных, Риз не позволил, удерживая блок. Кто-то забегал под окнами, уши закладывало, глаза слепли от тут и там мелькающих с улицы вспышек, будто там бушевала гроза. Побоище целое устроили! Билли, распластавшись по стене, выбивает окно и начинает отстреливаться, то же самое делают и другие стервятники, но силы явно неравны, бесстрашные взяли лачугу в кольцо…
— Не прорвемся, надо уходить, — морщится Билли, поглядывая в сторону Зейна. — Х*я ты девку держишь до сих пор, они нам больше без надобности!
— Самки нужны живыми, — процедил Зейн, перехватывая Танию и укладывая на свое плечо, освободившейся рукой набирая что-то на своем запястье. Свалить задумал, урод, ну ничего, они кажется немного отвлеклись, забыли с кем имеют дело. Я оглядываюсь в поисках хоть какого-нибудь оружия, стараясь тихонечко сползти вниз. Где-то под столом должен валяться нож одного из каннибалов… — Я вижу все твои манипуляции, — ровным тоном предупредил меня безупречный. — Ты ведь не такая примитивная, как хочешь казаться…
— Что такое, у тебя не выходит воздействовать? — зло предполагаю я, еле-еле шевеля губами, и улыбаюсь. — Ну, кто ж виноват, с девушками такое бывает, — а потом я почти физически ощущаю попытку вторжения, но инстинктивно закрываюсь еще сильнее, оттопыривая в ответ средний палец в неприличном жесте.
— Какого хрена ты с ней лясы точишь, они сейчас нас тут всех положат, — выкрикивает Билли, злобно глядя в мою сторону. — Надо срочно съ*бывать! Не можешь избавиться от балласта, значит, я их пристрелю…
Снова несколько выстрелов, пули секут деревянный сруб, звякает стекло, что я невольно вздрагиваю. Звуки борьбы, злая перестрелка, короткая. Яркая вспышка и жутковатый грохот, в выбитые окна тянет дымом, а у меня от потери крови наступает слабость, и я все вижу, как в замедленной съемке. Зейн продвигается вглубь помещения, чтобы не попасть под шальную пулю, не переставая терзать свое запястье, а Билли, гадко хмыкая, наставляет на меня пистолет.
— Вот тут-то мы и сочтемся с тобой, Эванс, — причмокивая губами, он взводит курок, но я знаю, помощь близко.
— Смотри не обляпайся… — выдаю я уроду, а вслед за этим накатывает какое-то странное ощущение отрешенности и звуки отдаляются, мир сужается до дверного проема. Теперь я чувствую присутствие необходимого мне человека всем своим существом так остро, что истрепавшаяся страхом и беспокойством душа встала на место.
Билли шагает ко мне, и в этот момент дверь вышибается одним ударом, метнувшийся тенью в помещение Риз, выбил пистолет из его руки, отшвыривая урода в сторону, пока я пыталась встать на ноги, но мой локоть успел перехватить один из стервятников. И это он зря! Оказавшись рядом, Риз выбрасывает вперед точным движением руку с ножом и тяжелое лезвие входит в горло мужчины. Короткий хрип, бульканье, предсмертные судороги — все смешивается в подернутую дымкой картину…
Мертвое тело пинком отлетает на пол, а Риз отгораживает меня от всех своей спиной, закрывая, тут же грохают два выстрела, разнося головы не успевшим среагировать оставшимся стервятникам, и ввалившаяся в проем огромная фигура Алекса снесла дернувшегося было Билли смачным ударом по роже, пригвоздив к стене. Мой брат может возмущаться, ругаться на меня за всякие глупые проступки, сопеть недовольно, пыхтеть, обреченно закатывать глаза и хмуриться, но обижать не позволит никому. Ноздри хищно раздуваются, желваки катятся по скулам, а глазищи сверкают сталью так гневно, что я готова поклясться — Уотерс уже пожалел, что не растворился на просторах застенья после своей отсидки. Я б испугалась, например. Не завидую я тому, кто моего брата по-настоящему разозлит… Алекс в таком состоянии сам на себя не похож.
— Вот мы и свиделись, Уотерс, а ты, как я вижу, помнишь меня, урод еб*ный! Не дергайся, пристрелю, как шакала! — отсекает все попытки сопротивления братец, низким от ярости голосом, еще разок шваркнув уродца об стену. — Люси, как ты?
— Нормально все со мной, живая, — отвечаю сразу и Алексу, и с беспокойством поглядывающему на меня Ризу. — Вы очень вовремя.
Теплая ладонь, измазанная чужой кровью, осторожно привлекает меня к себе, и я устраиваюсь под тяжелой мускулистой рукой, как соскучившийся ребенок, прижавшись тесно к напряженному телу, прикрыв глаза и уткнувшись носом в грудь Риза, не сводящего с Зейна угрожающего взгляда. От него пахнет кровью, пылью, дымом костра, агрессивным выплеском адреналина и еще чем-то таким особенным, присущим только ему одному. И я совершенно отчетливо осознаю, что люблю этого человека больше жизни. Безумно люблю! Накатывает такое удивительное ощущение абсолютной защищенности, спокойствия и умиротворения… Еще немножко. Осталось совсем немножко потерпеть и все кончится. Только б Танию как-то забрать у безупречного…
— Риз, — спокойным голосом позвал Зейн, и я только сейчас заметила, что лезвие его продолговатого клинка упирается в шею Тании. — Не делай еще больше глупостей. Пойдем со мной.