Страница 45 из 58
— Да, есть, — говорю и посматриваю на Итона. Он пялится в окно, делая вид, что его все это не касается, но я-то знаю, что он внимательно слушает. — Мне кажется, нам нужно внести некоторые изменения, и я думаю, они должны начаться во время обучения.
— О каких изменениях ты говоришь?
Интересно, весь этот спектакль ставят исключительно для Итона, или Макс действительно не понимает, что Джанин от него хочет? Тогда он тупее, чем я думал. Я начинаю втирать свою телегу по поводу духа соревнования и ограничении мест во фракции. Итон смотрит на меня, как будто я собираюсь голым пробежаться по району изгоев.
— А если они не получают место?
— Они становятся афракционерами. Если мы верим, что Бесстрашие действительно лучшая фракция, к которой стоит присоединиться, что ее цели наиболее важны, чем цели других фракций, тогда стать одним из нас — честь и привилегия, а не право. — Ну, а чего? Правда ведь!
— Ты шутишь? Люди выбирают фракцию, потому что они разделяют те же ценности, что и фракция, а не потому, что они уже профессионалы в том, чему их учит фракция… — ну все, уселся на своего отреченного конька. На какой-то момент я перестаю слушать его бред, отвечаю ему на его реплики, потому что здесь Макс и этот спор нужен ему. Макс смотрит на нас с интересом, хорошо, хоть не комментирует все это.
— Интересная дискуссия. — О, Макс даже и такие слова знает? — Фор, как ты сделаешь Бесстрашие лучше, если не с помощью более соревновательного обучения?
— Я сделал бы Бесстрашие лучше, воспитывая истинную храбрость, вместо глупости и тупости. Убрать упражнение с ножами, готовить физически и умственно защищать слабых от сильных. Об этом говорится в нашем манифесте — ежедневный подвиг. Я думаю, что мы должны вернуться к этому.
— А затем возьмемся за руки и споем вместе песню, так? — Он что это серьезно? Убрать упражнение с ножами? Может, вообще тогда оружие Бесстрашным не давать, пораниться могут! Или, может, нам вообще отказаться от насилия, а преступникам и врагам общества пальчиком грозить? Действительно, твою мать? — Ты хочешь превратить Бесстрашие в Дружелюбие?
— Нет, — сверкая на меня яростным взглядом, сквозь зубы, говорит Итон, — я хочу убедиться, что мы по-прежнему умеем думать сами, думать о чем-то большем, чем о следующей дозе адреналина. Или просто думать, иногда. Так нас не смогут захватить и управлять нами извне.
— По мне так звучит немного по-эрудитски, — хотел сказать, что бредово, но глянул на Макса и не стал. Он сам все скажет.
— Способность думать принадлежит не только Эрудиции. Способность думать в стрессовых ситуациях — вот что должны развивать пейзажи страха.
— Хорошо, хорошо, — Макс поднимает руки вверх, во взгляде некоторая опаска. — Фор, прости меня за то, что я это говорю, о твои слова звучат как речь параноика. Кто бы мог захватить нас или пытаться управлять нами?
Итон смотрит так, будто решает, сейчас высказать все свои соображения, или все-таки повременить. Я думаю, что он понял, что Макс у Джанин под каблуком, и подумал, что я тоже работаю на нее. Вот только он ошибся. Я работаю на себя.
Все-таки мы его дожали. Сейчас он откажется от лидерства.
— Честно говоря, сэр, я не думаю, что мое место здесь, — голос нарочито спокоен, но я вижу, что он клокочет весь. Даже бороться не стал за свои соображения, просто взял и слился. Вот придурок. — Я сказал вам, когда вы впервые меня спросили об этом, что я хотел бы быть инструктором, и я думаю, что все больше понимаю, что мое место там.
— Эрик, оставь нас ненадолго, — просит меня Макс, и я понимаю, зачем ему это надо. Закрепить результат. Чтобы Итон думал, что это действительно его решение, а не тонкая манипуляция.
Я слушаю у двери, о чем они говорят. Макс делано сожалеет, что не Итон будет лидером, Итон говорит о работе в диспетчерской. Ну, не самый плохой вариант. Меня устраивает. Вот и пускай валит в свою диспетчерскую, век бы его не видеть. Когда Итон выходит, я хватаю его за руку, останавливая и глядя ему в глаза.
— Будь осторожнее, Итон, — шепчу ему в лицо. — Если кто-то узнает от тебя о моей связи с Эрудицией, тебе не понравится то, что с тобой случится.
— Тебе тоже не понравится то, что с тобой случится, если ты еще раз назовешь меня настоящим именем.
Кроме как на «сам дурак», ни на что не способен. Идиот.
— Скоро я стану одним из твоих лидеров, — усмехаюсь, — и поверь мне, я буду очень пристально следить за тобой и за тем, как ты внедряешь в обучение мои новые методы.
— Ты ему не нравишься, ты знаешь об этом? Максу, я имею в виду. — Конечно, знаю, мы ж одну бабу еб*м. Только такая информация у тебя вызовет инфаркт, Итон. Это слишком легкая смерть для тебя. — Он бы предпочел получить любого другого, чем тебя. Он не позволит тебе продвинуться больше, чем на дюйм в любом направлении. Так что, удачи с твоим коротким поводком.
Он вырывает у меня руку и идет к лифтам. Хм, это надо разобраться, у кого поводок. Твой поводок находится у меня в руках, Итон, а даже если Джанин будет дергать за мой, ты дернешься тоже, уж будь уверен.
* *
Жизнь в Бесстрашии отличается от жизни в Эрудиции так сильно, что время инициации не помогло привыкнуть ко всему новому. У меня как-то в одночасье снесло крышу от постоянных безумных пирушек, обилия голых женских и мужских разрисованных тел, нарочитой открытости, шума, движения… Но мне это нравилось просто до умопомрачения. Это совсем другая, непохожая на прежнюю, жизнь. Время понеслось с бешеной скоростью. Последнее время, когда я понял, что именно представляет собой Джанин и что она делает с людьми, мне было так погано и паскудно, что вся эта суматоха очень помогала отвлечься.
Сначала, я очень тосковал по Салли. Мне не хватало ежедневных тренировок с ней, неспешных разговоров, да и что там говорить, ее самой мне не хватало. За то время, что мы провели вместе, я успел к ней привыкнуть так, что она казалась мне частью моей жизни. Но тут, в Бесстрашии я как будто переродился. У меня появились новые привычки, увлечения, и я все реже вспоминал ее. Джанин тоже молчит. Ну, раз молчит, значит, все нормально у них.
Фор все-таки пошел в карательный отряд, несмотря на все заверения Макса, что он этого никогда не сделает. Было полное ощущение, что он решил не спускать с меня глаз. Ну и ладно. Однако, на казнь он никогда не оставался. Если где-то кого-то выследить, схватить, конвоировать — Фор тут как тут. Но, когда казнь…
В карательном отряде я познакомился с некоторыми бесстрашными, в основном урожденными. Командира у карательного отряда нет, нас курировал Джеймс Шепард, заместитель командира особой группы. Немолодой, какой-то усталый бесстрашный, который все больше молчал. Скупо отдавая приказы, он смотрел на нас из-под приопущенных век. Казалось, что он все время хочет спать, потому и нам передавалось его внешнее спокойствие. На вид ему было лет 35, хотя на самом деле думаю меньше.
Наша работа заключалась в том, чтобы доставить под конвоем преступников в Искренность на суд и расстреливать тех, кого приговорят к смерти. Пыльная работенка, но пока ничего другого не предложили. Со мной в группе ребята общались сквозь зубы. Может, Фор тому причиной, может то, что я никак не могу впитать в себя Бесстрашие. Все-таки слишком мало времени еще прошло. Несмотря, на мое стремление выглядеть, как они, на тату, пирсинг и неплохую боевую форму, все равно многие замечали во мне эрудита.
Частенько пытались втянуть меня в драки, но быстро понимали, что делают они это зря. Бесстрашные хорошие воины, но лень — это самый большой и основной их недостаток. Те, кто расслабляется от мирной жизни, быстро теряют форму и побить их не проблема.
Бывают такие дни, что все ни к черту. Сегодня похоже, один из них. Я так и не сблизился ни с кем из отряда, да и не хотел. В карательном отряде нет нормальных людей. Все психи, или вынуждены тут куковать, из-за каких-то проблем. Как мы с Фором, например, из-за рейтингов, кто-то в наказание за что-то… А те, кто по доброй воле сюда идут… С ними совсем не хочется иметь дела.