Страница 40 из 58
Парень уже пришел. Стоит в дверях, в глазах усмешка. Все он прекрасно видит и понимает. Женщина, как и все, купилась на его привлекательность. Раздражало это безмерно; противно было, что все особи женского пола видят в нем только хорошо накачанный торс и пускают слюни до пола, стоит ему показаться где-нибудь в обтягивающей футболке. Хотя, это и не мешало пользоваться плодами своего успеха, все равно, было ощущение, что тебя используют.
Ну что ж, попробуем на этом сыграть, раз все так...
— Что ты хотела, Джанин? — парень чуть сощурил глаза, а лицо приняло нарочито заинтересованное выражение.
— Эрик, мы говорили с тобой о том, что тебе лучше пока не видеться с девушкой. Ты проигнорировал мои слова.
— Да. Проигнорировал. И что?
Брови женщины поползли вверх.
— Как ты со мной разговариваешь? Ты отдаешь себе отчет, с кем ты разговариваешь? Я лидер твоей фракции!
— Да, лидер, я признаю это. Однако девушка может быть нам полезна, она много знает и собирается на нас работать. Не кажется тебе, что наладить с ней отношения выгоднее, чем иметь врага у себя под боком. Девица бесстрашная, как бы тебе ни хотелось сделать из нее эрудитку, она все равно останется бесстрашной, а потому не особенно умной и безрассудной. И неизвестно, куда может завести ее эта безрассудность.
Произнося все эти правильные, но до зубного скрежета лживые слова, юноша неспешно двигался по кабинету. Он давно уже принял решение, разработал тактику, и отступать был не намерен. Он двигался плавно, будто охотник, выслеживающий добычу. Женщина чувствовала нарастающее напряжение. Она вела с собой ожесточенную борьбу. Нельзя сдаваться, нельзя показывать свою слабину. И, вместе с тем, хотелось броситься в эту игру, как в омут с головой. Никогда, даже в молодости, когда вокруг нее было огромное количество мужчин, жаждущих обладать ею, не было у нее такого жгучего, неприкрытого желания отдаться мужчине.
— Хм... Ну ты знаешь ее лучше, конечно... — ни за что, ни в коем случае нельзя показывать истинных чувств, нельзя позволить голосу предательски вибрировать. — Ладно, если ты считаешь, что поговорить с ней было лучшим решением, то пусть так. Но, ты сначала должен был прийти ко мне и поделиться своими соображениями, а не действовать у меня за спиной.
— Джанин, я знаю, что по всей Эрудиции висят камеры, в чем ты хочешь убедить меня, в том, что не знаешь, что я приходил в клинику?
— Это ради нашего всеобщего блага. Самой ценной вещью является информация, и тот, кто обладает ею, по настоящему всемогущ. Однако, если такое будет повторяться и впредь, мне придется прекратить наше сотрудничество, Эрик. Я не желаю, чтобы мои подчиненные игнорировали мои приказы.
— Признайся, Джанин, ты хочешь от людей невозможного. Одновременно быть послушным мальчиком и бесстрашным воином я не могу, уж извини...
Юноша подходит совсем близко к Джанин. Она чувствует его дыхание, жар исходящий от молодого тела. Нет, она не может, ей нельзя... Он почти на сорок лет младше ее, она прекрасно понимает, что ничего к ней чувствовать он не может. И он видит, как действует на нее. Чувствует, все чувствует. А она тает и плавится от одной мысли, что может произойти. Она застыла, просто полностью обездвижена. Не знает, что дальше делать. Надо бы убежать, скрыться, но это выше ее сил.
Эрик тоже знает. Знает, видит, и до ужаса, до чертиков презирает. Себя, ее и то, что он собирается сделать. Но эта женщин нужна ему покорной. Слабой. Зависимой. И у него есть для этого все, нужно только заключить сделку с самим собой. Он это делает для своей цели, а для ее достижения все средства хороши. Нельзя допустить полного и тотального управления собой. Нужно что-то, что позволит этой стальной несгибаемой женщине сдать свои позиции, согласится на его условия. Вопрос не стоит — плохо это или хорошо. Это приведет к желаемому результату. И это главное.
Комментарий к «Глава 12» Обложка к части
http://images.vfl.ru/ii/1484855172/0fd3272d/15745997.jpg
====== «Глава 13» ======
Крис
Я иду по какой-то местности и не узнаю ее. Никогда тут не был. Местность просматривается далеко, вокруг редкие деревья, справа от меня река, не скажу, что очень широкая, но вброд не перейдешь. Это явно не город, не Чикаго, и даже не окрестности. Иду по тропе, вдалеке виднеется лес. Вижу небольшие домики, деревянные, явно старой постройки. Вокруг тишина такая, что в какой-то момент она начинает давить. Ощущение опасности не покидает, хотя все вокруг вроде мирное. Небо синее-синее, все в кучевых облаках.
Я иду, и не знаю куда и зачем. Просто иду вперед по этой тропе и в какой-то момент ощущая вибрацию. Гул стоит в ушах, ощущается в воздухе, даже кажется, что дрожит земля. А, хотя земля, и правда, дрожит. Замечаю, как подрагивают мелкие камешки, вибрирует трава, рябь идет и по воде. Ощущение, что воздух тоже идет рябью, она отзывается легким подрагиванием на коже. К гулу прибавляется скрип, как-будто старые шестеренки начинают раскручиваться и запускать какой-то странный механизм.
Поднимаю глаза от земли и вижу Ким. Она сидит на берегу реки, на пристани, в ярко оранжевом сарафане и черной футболке бесстрашных. Не красивое сочетание. Не правильное. Девушка встает на четвереньки, наклоняется к воде. «Опасность» — одна-единственная мысль в голове. Она так далеко от меня, я хочу крикнуть ей, чтобы она уходила оттуда, но из горла не могу выдавить ни звука, будто я лишен голоса, только могу беззвучно открывать рот.
«Ким!!! Уходи оттуда, там опасно!!!» Но она не слышит меня, продолжает сидеть у воды, свесив ноги в живительную прохладу. Я бегу к ней, чтобы увести, спрятать, оттащить в безопасное место, но чем быстрее я бегу, тем дальше она удаляется от меня. Воздух сгущается, дышать становится труднее. Небо темнеет, тьма сжимается вокруг со всех сторон, небо тяжелыми свинцовыми тучами давит, давит, накрывает, создает ощущение что захлопывается последний возможный выход.
Ким как-будто всего этого не видит. Она продолжает беззаботно болтать ногами в воде, а у меня сердце рвет на части от предчувствия беды. Я не могу добежать до нее, она все отдаляется, или это я просто топчусь на месте не в силах сдвинутся, и вообще что-то сделать. Тело вдруг стало ватным и одновременно страшно тяжелым. Что-то необъяснимо ужасное надвигается, и я ничего не могу с этим сделать…
Вспышка света, ввинчивающийся в мозг свист и пристань взлетает в воздух, вместе с землей, водой, чахлыми деревцами. Взрыв такой силы, что меня, стоящего довольно далеко, валит на землю. Я не могу оторвать взгляда от взлетающих в воздух частей тел, перемешанных с землей, для меня все это происходит, как в замедленной съемке. Внезапно, в теле появляется легкость, я понимаю, что я могу двигаться.
Я срываюсь с места и бегу к тому месту, где раньше была пристань. Я знаю прекрасно, что я там найду, я много раз видел людей, подорвавшихся на минах, но то, что я увидел, не поддается описанию. Растерзанное тело, то, что еще несколько минут назад было моей любимой, кровь, части внутренних органов, и много, очень много крови. Я стою в стопоре и не могу поверить, что это все на самом деле, но факт, теплая кровь на моей ладони, оторванная рука, еще сокращающиеся пальцы на ней…
Гул, стоящий в ушах набирает обороты. Я оборачиваюсь и вижу… Боевую машину. Она чем-то похожа на драгстер эрудиции, возможно тем, что тоже бронированная, но при том довольно сильно отличается. Во-первых, у нее нет колес. Она едет на непонятной конструкции, напоминающей пулеметную ленту. Железное основание, по которому перекатываются небольшие колеса. Эта машина надвигается на меня, гул, который я слышал, создавала именно она, и чем ближе ко мне была машина, тем явственнее я слышал лязг, издаваемый ею. На приплюснутой крыше машины, поворачивающийся пушка, даже и не скажу какого калибра. Огромного. Я никогда раньше не видел такой техники, это просто сюр какой-то. Пушка поворачивается в мою сторону, по ушам режет протяжный скрежет. Вокруг стало очень тихо, невыносимо, поглощающе тихо, а скрип, который издавала пушка, наоборот, оглушающий, режущий по ушам.