Страница 17 из 34
Илья снова уронил печенье в чай:
— А потом я понял, что он просто нас выставил. Но мне нравилось здесь куда больше, чем в городе. Мальчишки меня не обижали и принимали за своего.
— Пора ехать! — В магазинчик ввалился радостный Владимир. Из его рук посыпались бумаги. — Ох-ох, скорее, скорее, я машину нагрел.
Илья поблагодарил всех за угощение, которое так и не попробовал. Старик и Нина проводили его взглядом.
— Это тот самый?
— Точно, он.
Меня переполняла ярость. Я понял, что они узнали его.
— Он же «того» был.
Я шлепнул руками по столу:
— Благодарю за угощения, но моего подчиненного обзывать не позволю.
Я знал, что они говорили это не специально, а в силу своей сельской «искренности».
— Его отец, — начал я, — где он живет?
Старик прочистил горло:
— Недалеко от меня. — Задумался. — Только… Я не помню его имени. Как его зовут, Нина?
Но продавщица тоже не помнила. Меня мало волновало то, как зовут этого негодяя.
— Вы отведете меня туда. И это не обсуждается.
Старик помахал мне рукой, пожелав удачи.
Дом отца Гиганта полностью зарос. С крыши свисали какие-то длинные ветви, фундамент порос мхом, а у забора было так много зелени, что я не сразу понял, где кусты, а где сорняк.
Калитка заржавела, поэтому громкий скрип пронзил мои уши, когда я ее открыл. Ветка небольшого дерева ударила мне по лицу.
— Черт-те что! Как можно было себя так запустить?
Порог скрипел не меньше. Казалось, еще одно неловкое движение, и моя нога навеки застряла бы там. Дверь была деревянной со вставленными окошками. С нее слоями отсыпалась голубая краска.
Я постучал. В доме кто-то забурчал, но дверь не открыл. Я забарабанил сильнее. Наконец, мое ухо уловило громкие шаги. Дверь внутри отворилась, через пыльные окошки я разглядел здоровяка.
— Чего надо? — Он открыл дверь. Потолки в доме были низкими, он почти что доставал их головой. Если бы здесь был Илья, то ему и вовсе пришлось бы нагнуться.
— Поговорить, — строго начал я. — Войти можно?
Он осмотрел меня, затем оглядел местность:
— А где твой шифоньер?
Руки зачесались.
— Войти можно? — настойчиво повторил я.
Он кивнул, открывая мне дверь пошире.
— По какому поводу, сударь, изволил в наши края заехать? — я зашел внутрь, разуваясь, осматриваясь по сторонам. Домик был крохотным, пропитанным сыростью и алкоголем. Занавески были все грязными, словно о них вытирали руки. Здоровяк покряхтел, разглаживая клеенку на столе. Я заметил, что она была вся изрезана. Он заметил мой взгляд и, смахнув хлебные крошки в руку, забурчал: — Не готовились к вашему приезду.
Я кинул на стул портфель, стащил с себя пиджак и повесил его на спинку. Этот человек открыл дверцу под умывальником и выбросил туда крошки. Затем помыл руки, протер ими лицо, вглядываясь в маленькое зеркальце. Кухню и спальню отделял лишь тюль, который развевался от сквозняка. Все окна в доме были открыты.
Я не знал, с чего начать, но начинать с чего-то надо было.
— Мы будем реставрировать храм. — Мы сели друг напротив друга. Он протер занавесками новую рюмку и поставил передо мной. Кивнул, делая вид, что внимательно меня слушает.
— Это хорошее дело. — Налил мне. Я пододвинул рюмку к себе и долго смотрел. Мы молчали. Он не выдержал первым: — Ко мне что пришел? Все же решил дать в долг денег?
— Денег я в долг не даю. Могу дать только работу.
— Работы у нас в селе нет. В городе меня никто не возьмет. — Он был старше меня на пару лет. Я знал, что сейчас с трудоустройством в нашей стране были проблемы, но не настолько.
— Ты пробовал? — Мы стукнулись рюмками и залпом выпили содержимое. Мне стало тошно от этой водки.
Здоровяк не поморщился ни разу:
— Нет, но точно знаю.
Он совершенно был непохож на Илью. И у меня уже начали закрадываться сомнения: а действительно ли они родственники? Лицо здоровяка не казалось сейчас таким уродливым, как при первой встрече. Страшных людей в моем понимании никогда не существовало, ибо люди бывали ухоженными или нет. Последнее упало на его долю. Седоватые волосы давно слиплись и висели толстыми веревками на плечах. Он выпил еще, протирая рукавом потное загорелое лицо.
— На что же ты живешь? — решил поинтересоваться я.
— Кому-то что-то построю, что-то отремонтирую. Меня тебе кто посоветовал?
— А?
Здоровяк словил мое недоумение:
— Ты же не просто так сюда пришел, нужно будет что-то строить? Говорю сразу, я не заинтересован, — он засмеялся, наклоняясь ко мне, — если ты не заплатишь мне хорошие деньги.
— А ты понимаешь в этом?
— Ха! Как-никак красный диплом в строительном колледже получил. — Он встал, покрутился и начал искать что-то в ящиках. — Куда же я его подевал?..
— А в этом подсобишь мне? — я расстегнул портфель и достал из него проект. Отец Гиганта быстро сообразил. Отодвинул посуду, смахнул еще раз крошки со скатерти и по-свойски разложил листы.
— Кто же так часовню строит? Ты католик, что ли?
— Нет.
— Вот здесь неправильно и тут надо будет перерисовать. Что, впервые берешься за такое?
Я не стал врать:
— Впервые. Решил расширить сферу деятельности моей фирмы.
Здоровяк взял спичку в одну руку и нож и в другую. Неторопливо он начал точить кончик спички, делая из нее зубочистку.
— Нельзя браться не за свое. Даже если это плывет тебе прямо в руки.
— Попробовать все равно стоит, особенно если ты в этом что-то понимаешь. — Мне хотелось как можно быстрее вывести разговор на Илью.
— Вот я никогда не брался за то, что не мог потянуть, поэтому не имел в жизни никаких проблем. — Он был старше меня, но не сильно. Его возраст упирался в отметку «не больше сорока». Я был уверен, что мы с ним были родом из семидесятых. Но выглядел отец Гиганта, как и Яна, не на свой возраст. Только если одну состарила борьба за жизнь, то другого…
Он снова налил себе и опустил спичку-зубачистку в рот.
— Ты не похож на человека, у которого нет проблем.
Он выпил залпом, а затем воткнул нож в стол. Тот впился в один из листов проекта.
— А я смотрю, тебе больше всех надо? Что ты вообще обо мне знаешь, прежде чем такое нести?