Страница 17 из 51
Она по-матерински похлопала его по руке.
– Когда вам будет столько же, сколько мне, вы поймете. А пока я еще только кандидат, даже не в дублирующем составе. Давайте дождемся итогов, хорошо?
– Простите, я не должен был опять вам это говорить.
– Ничего, я знаю, это ваша работа.
Лихнецкий потер ладони о брюки, словно не зная куда себя деть.
– Вот еще что, завтра будет объявлено, что отсеиваются пять кандидатов. Двое сами решили уйти, остальные срезались на занятиях. Оставшимся в качестве небольшого поощрения решили разрешить выбрать себе позывные. В любом случае, даже те, кто не войдет в экспедицию, может претендовать хотя бы на полет к орбитальной. Мы не разбрасываемся хорошими кадрами.
Лихнецкий ободряюще улыбнулся, извиняясь за прошлую неловкость.
– Я как куратор, разрешаю вам выбрать позывной не из списка. Можете сейчас, можете подумать и сказать мне позже.
– Спасибо! У вас получился хороший сюрприз.
Женщина заговорщицки подмигнула и, наклонившись, шепотом продолжила.
– Я, честно говоря, уже давно думаю над ним. Хочется что-нибудь красивое.
Сергей непроизвольно, вслед за собеседницей, тоже перешел на шепот.
– Есть какие нибудь идеи?
– Да. Мне очень нравится «Малиновка».
– Длинновато. Надо двух или трех сложное, чтобы было удобно произносить.
Екатерина Ивановна задумалась, смешно наморщив лоб и теребя кончик носа. Но первым нашелся Лихнецкий.
– Может, «Зарянка»? Это другое название малиновки. Тоже птичье, а звучит очень хорошо.
– Согласна, – женщина улыбнулась, сжав его руку.
– Давайте вашу карту, – Лихнецкий выпрямился и, достав из кармана маркер, записал на обложке в квадрате «позывной». И уже в полный голос продолжил.
– Поздравляю, «Зарянка».
– Спасибо, товарищ куратор.
Лукаво прищурясь, женщина подняла руку к воображаемому козырьку фуражки.
– Пойдемте, у вас еще сегодня занятия. Я вас провожу.
Тоцкий поймал Сергея, как хороший охотник, устроив засаду на выходе из столовой. Расслабленный после еды, Лихнецкий был пойман, взят под руку и съеден без соли. Не ему было тягаться в прятках с маститым академиком.
– Сергей, как вы не понимаете, это же великолепная возможность. У нас есть великолепный кандидат, отлично мотивированный, что немаловажно. А вы хотите пустить это дело на самотек! Нет, я решительно не понимаю ваше руководство. Ведь за космосом будущее. И, рано или поздно, вам придется посылать туда далеко не молодых специалистов. А медицинской базы – нет! Нужно использовать эту возможность, чтобы создать задел на будущее. Нужно хвататься за нее руками и ногами.
Низенький, круглый, как колобок, лысый Тоцкий, буквально повис на руке Сергея, обволакивая его словами, внимательно следя, чтобы он не отвлекался ни на что постороннее.
– Кроме того, вы подумали, какие возможности для социальной работы у нас открываются? Когда Верховный Совет борется за вовлечение пожилого населения в активную социальную и трудовую жизнь, мы можем самым прямым образом включиться в этот тренд и своими действиями усилить его, развить и, можно даже сказать, возглавить. Дорогой мой, посмотрите на этот аспект, ведь отправив её в экспедицию, мы не просто даем толчок, мы задаем новый вектор, новое дыхание этому движению. Не побоюсь этого слова, мы становимся лидерами движения.
Тоцкого несло, слова лились из него потоком, угрожавшим смыть Лихнецкого. Но у Сергея тоже была припрятана пара тузов в рукаве.
– Все так, Михаил Аристархович, все так. Я с вами полностью согласен.
Вспоминая свою бытность студентом, Сергей знал по опыту общения с профессорским составом, что надо соглашаться со всем, а потом гнуть свою линию.
– Но и вы нас поймите. Это огромный риск. А дополнительного финансирования для купирования этих рисков нам никто не даст.
– Так надо объяснить. Показать всю важность этого проекта, дать ответственным почувствовать всю глубину и важность нашего с вами предприятия.
– Совершенно с вами согласен. Но ведь это время. А подготовка экспедиции не потерпит таких задержек. Вы согласны со мной?
– Конечно! Именно поэтому я и говорю, что надо действовать решительно, напирать…
– Тогда, конечно, вы не откажитесь посодействовать напрямую?
– Как можно? Разве вы сомневаетесь во мне?
– Я, собственно, к этому и веду, дорогой Михаил Аристархович, ведь именно ваш институт получил финансирование по проекту медицинских микроботов? Почему бы вам не предоставить для экспедиции мобильную установку? Ведь это бы решило сразу множество проблем с оперативным диагностированием и лечением.
Тоцкий при упоминании микроботов сразу скис. Очень модная, перспективная тема. Но отдавать своё, да еще и с неясными перспективами в чужую епархию, это было для него слишком болезненно.
– При наличии установки микроботов в экспедиции, мы можем обеспечить должный медицинский уровень контроля. И тогда утвердить кандидатуру нашей Екатерины Ивановны будет гораздо легче.
– Вы знаете, это очень сложный вопрос. Установка еще не прошла цикл испытаний, мы не обкатывали её в условиях невесомости. Тем более, нужно будет кого-то готовить для работы с ней. Нет, я не думаю, что это возможно в столь короткий срок.
– Ну, что же вы, Михаил Аристархович. Разве вы не понимаете, как это важно? Ведь от этого зависит успешность такого важно проекта! Вы ведь сами говорили, как важно разъяснить глубину и ответственность за наш проект.
– Да, да, вы правы, Сергей. Но это требует дополнительного обсуждения. Я боюсь, мне необходимо провести консультации с лабораторией, проверить бюджетные возможности.
– Понимаю. Поэтому предлагаю на следующей неделе провести встречу и обсудить участие вашего института в экспедиции по этой линии.
Тоцкий ретировался, пообещав держать Сергея в курсе. Но у Лихнецкого были большие сомнения, что этот интриган решится столь крупно вложиться в экспедицию.
В начале зимы Лихнецкий в очередной раз пришел к начальству с докладом. Старик, мрачный и насупившийся, выслушал доклад по добровольцам и долго молчал, листая отчет.
– А что там с прогнозом по народному голосованию? Есть предварительные результаты?
– Есть, – Лихнецкий протянул еще пару листов, – как и раньше с большим отрывом лидирует Зарянка. Это если её не выберут старички из Первой, а они её выберут, без сомнений.
Старик нахмурился еще больше и уставился в потолок, вертя длинный карандаш в пальцах. Сергей ждал, привыкший за эти месяцы к мрачному настроению Старика, когда речь заходила о добровольцах.
– Слышал, наверное, Тоцкий придушил свою жабу и решил дать нам установку микроботов. Месяц пороги в министерстве оббивал, требовал гарантии, что мы его допустим к медконтролю полета. Пришлось подписать с ним договор о сотрудничестве.
Лихнецкий лишь покачал головой. Чтобы интриган Тоцкий добровольно отдал установку?
– После того, как я официально при министре его спросил об этом, он мог либо отойти и не лезть совсем или должен был её дать. Но он на Зарянку уже сделал большую ставку, если бы отступил, его бы свои с потрохами съели.
Старик невесело усмехнулся.
– Нам это, конечно, плюс, но разрешить Зарянке лететь… Не верю я, что она выдержит полет. Не верю, пусть хоть Тоцкий у меня голый в кабинете спляшет. А если с ней что-то случится – это будет такой удар по нам, что мы лет двадцать не отмоемся. Ни о какой третьей экспедиции, а тем более о постоянной базе с нами никто разговаривать не будет. Те, кто сейчас будет кричать «возьмите Зарянку», будут вспоминать нам её и поливать помоями.
Михаил Григорьевич поднялся во весь немалый рост и подошел к окну.
– Выбирая между вселенским скандалом сейчас и риском нашему делу потом, что бы ты выбрал, Сергей? Нет, не отвечай. Это я начальник, и выбирать мне. Будь добр, на послезавтра собери пресс-конференцию, на два часа дня. А на двенадцать пригласи ко мне Зарянку.