Страница 82 из 88
- Спасибо, но я обойдусь собственными силами,- странно, но Стефку почему-то не обижало его бесстыдство, а наоборот, развлекало.
Мало того, настроение безнадежно, казалось, испорченное после встречи с Катрин, неуклонно начало повышаться, и вскоре она уже от чистого сердца смеялась над выходками Франсуа. В первый раз в жизни ей попался такой наглый, бессовестный и одновременно жизнерадостный и обаятельный человек. Обычно первыми двумя качествами все и исчерпывалось. Яркий пример - вечно ноющий и пакостничавший Тибо!
Занявшись чулком, женщина положила коробочку с духами себе на колени. Поначалу поэт не обращал на этот предмет никакого внимания, но потом добрался и до неё. Покрутил в руках, понюхал, даже зачем-то осторожно куснул.
- Какой горький запах, Ангелочек, неужели тебе нравится? Сомневаюсь, что найдется мужчина, которого это возбудит. Зачем ты купила эту дрянь? Наверное, как и все безголовые бабы заплатила кучу денег? Лучше бы мне их отдала!
Стефка только пожала плечами. Покупать бы она эти духи тоже не стала!
- А тебе зачем деньги?
- Сыграл бы в кости! Может, мне бы повезло, и тогда я купил бы целую корзину апельсинов, чтобы ты перестала на меня дуться!
- Разве дело в количестве, - заметила женщина, откидывая заштопанный чулок и выискивая в хламе очередную требующую починки вещь, - это был подарок от человека, который мне очень дорог!
Вийон оглушительно фыркнул, тоже что-то высматривая в куче тряпок.
- Все вы, женщины, глупые слезливые коровы,- пренебрежительно заявил он, вытягивая на поверхность чью-то рубашку, и покрутив перед носом, небрежно швырнул назад.
- То храните какой-то засохший цветок, который вам сунул парень, прежде чем завалить на лопатки, то вздыхаете над грошовым колечком или крестиком, подаренным при таких же обстоятельствах. Дурь и глупость! И не надоело тебе копаться в этом дранье? Давай, я научу тебя, как проводить время с большей пользой! - и бесцеремонные руки обвились вокруг женской талии.
Стефка отреагировала на столь наглое поведение ударом чулка прямо по физиономии, но это не охладило пыл незваного кавалера.
- Ну, что ты брыкаешься, Ангелочек, как упрямый мул, - уговаривал он её,- знаешь, как я хорошо это умею делать! Тебе понравится, вот увидишь!
- Уколю!- пригрозила иглой наша героиня, быстро укусив не самую чистую руку, крадущуюся к корсажу.
- Уколи его, Ангелочек,- внезапно прогрохотала над их головами, вошедшая в комнату Изабо,- причем целься этому козлу прямо между ног! Пришей ему .... к ....., чтобы за ненадобностью потом все его хозяйство склевали вороны, когда он в очередной раз будет приговорен к виселице!
Но Вийон только расхохотался, услышав это пожелание и крепко ухватил, тот час повалившуюся на него солидную Изабо. И пока та, задыхаясь от смеха, пыталась вновь встать на ноги, бодро вещал, с силой шлепая возлюбленную по солидным ягодицам:
- Зачем же Ангелочку лишать человека последнего куска хлеба, который он имеет, и чем же я тебя тогда, мой толстенький пончик, буду ублажать? Не надо ссориться, девочки, меня вполне хватит и на вас двоих. Хотите прямо сейчас и начнем! Хотя, я бы сказал, Изабо, что ты со своей аппетитной задницей здесь не поместишься, просто-напросто застрянешь!
Стефке было стыдно за саму себя, но она не могла удержаться и расхохоталась, представив, как могучая толстуха застревает между кроватью и стеной из хлама в интимной позе, хохотала и сама Изабо, вторил женщинам и развеселившийся поэт.
- Что ты будешь делать с этим шутом гороховым,- наконец, вытирая слезы, простонала толстушка,- наглец и хам, но умеет согреть душу!
С этим наша героиня была согласна.
- На,- Изабо вытрясла из небольшого кошелька несколько солей,- взяла в долг у Мами, ох и скрипела старая скряга! Для неё расстаться хоть с одной монеткой смерти подобно, но сегодня Катрин что-то уж слишком щедро с ней рассчиталась за посредничество. Возьми, горе ты мое, и если опять все продуешь в кости, то на этой неделе ко мне больше не наведывайся! Я что, действительно, дойная корова?!
Но не успела она ещё договорить свою речь до конца, как Франсуа выхватил из её рук деньги, чмокнул в щеку, и исчез, пробормотав напоследок:
- Ах, ты моя сладкая плюшечка, я скоро вернусь! Вот увидишь, сегодня мне обязательно повезет, и я куплю тебе серебряный крестик!
Изабо только головой покачала, проводив его любящим, чуть ли не материнским взглядом.
- Вот шалопай! Если бы он каждый раз выполнял свои обещания, то на мне этих крестиков было больше, чем у самой благочестивой монахини четок..., - она легко и всей грудью вздохнула,- но я не могу на него сердиться, таков уж этот плут! Ведь знаю, что он все до денье продует в кости, и все равно не могу устоять и даю ему деньги.
Тут до Стефки кое-что дошло, безмерно её удивившее.
- Ты знаешь, Изабо,- озадаченно протянула она,- а я ведь тоже дала ему несколько монеток, даже сама не знаю, зачем и почему?
Но ту вовсе не поразила её исповедь.
- Одна ты, что ли такая,- снисходительно фыркнула толстуха,- у нас нет ни одной девчонки, у которой бы не выцыганил денег. И каждая вот так же потом недоуменно крутит головой, глядя в пустой кошелек! Только толку от этого чуть - всё равно все пропьет, прогуляет, проиграет. А ведь из знатной семьи, его отец умер рано, но его усыновил дядя - каноник церкви святого Бенедикта. И что же? Он так и идет по жизни, совершая преступление за преступлением, то человека прирежет, то кассу университета ограбит. Дважды его приговаривали к смерти, только чудом он её избегал, а уж тюрьма для него, вообще, дом родной!
Потрясенная Стефка слушала Изабо, широко раскрыв от изумления глаза. Она и не подозревала, что человек её круга может так опуститься. Конечно, и среди знати встречались распутники, пьяницы и довольно неприятные люди, но чтобы дворянин до такой степени наплевал на условности? Жить на деньги падших женщин?! Впрочем..., штопала же она - графиня де ла Верда чулки местным девицам, что уж говорить про других!
В один из дней погода на улице была на редкость мерзкая, ничего похожего на жаркую прошлогоднюю весну. Весь день лил проливной дождь, и Стефка все время жгла светильник, чтобы иметь возможность работать. Ей уже порядком надоело далеко не самое чистое белье, и эта грязная клетушка, но особенно то, что вот уже несколько недель она спала, не снимая платья, не мытая и толком нечесаная. Женщине казалось, что она покрылась такой же коркой грязи, как и все окружающие предметы, зудела и невыносимо чесалась голова. И когда к ней за своей юбкой зашла одна из девиц по имени Амбруаза, она ей пожаловалась на это неприятное обстоятельство.
- И в чем проблема?- та беспечно пожала плечами,- давай сходим в баню! Все равно в такую погоду клиентов будет мало, да и к вечеру мы вернемся.
Баня? Стефка оживилась от перспективы выйти из осточертевшего ей дома, а если ещё при этом помыться, было бы совсем прекрасно!
Надо сказать, что установившееся мнение о средневековье, как о времени возведенной в культ грязи, не совсем соответствует истине. Люди тогда отнюдь не чурались мытья - в каждом мало-мальски состоятельном доме был чан для купания, а менее богатые люди посещали городские бани. Это потом, в Новое время даже короли будут шарахаться от воды, как от проказы, потому что какой-то умник надоумит весь мир теорией о заразе, приникающей сквозь поры чистой кожи. Правда, в описываемую эпоху уже правила Изабелла Кастильская, которая мылась дважды в жизни, но для всех остальных это ещё не стало нормой. По крайней мере, в Париже тогда существовали общественные бани, которые охотно посещались горожанами. Вот в одну из них и направилась наша героиня. Баня располагалась неподалеку от улицы Глатиньи. Это было каменное, приземистое, специфически пахнущее заведение с двумя отделениями - мужским и женским, сохранившееся, судя по мраморным плиткам пола, ещё с римских времен.
Их провели в парную, где банщица, бросая раскаленные камни в воду, создавала пар, в котором старательно потели, сидящие на скамьях женщины. Впервые за долгое время оказавшаяся в тепле Стефка едва ли не мурлыкала. Разморенная жаркой влагой, она философски наблюдала, как по телу струятся потоки грязного пота.