Управляющая разумом (ЛП)

«О, Господи». Мара прижала дрожащие пальцы к шее Каллахана. Пульс был.

Она задрожала. Мара уже привыкла купаться в ауре силы и мощи, исходящей от этого мужчины, а сейчас он лежал тихо и неподвижно. У нее так сильно свело сердце, что почти начало ломить ребра.

Левая половина лица Кэла была обожжена, а волосы подпалились. Левая рука и половина груди были практически обуглены и покрыты остатками тлеющей футболки.

Маре подурнело. Каллахану требовалась помощь. Срочно.

— Бэй? Шон? — она прижала палец к уху, но тут же обнаружила, что наушник пропал. Мара принялась ощупывать землю вокруг. «Ничего». Кэл обгорел до неузнаваемости.

Склонившись, она прижала ладонь к его щеке.

— Держись. Я найду помощь.

Отсутствие ответа разрывало ей сердце.

Осмотревшись, Мара остановила взгляд за пепелище здания и выгоревшей земле вокруг. Ливен заманил их к Каллаханом в ловушку.

Нет, он заманил только Мару. Кэл же хотел подождать. Она с такой силой прикусила губу, что почувствовала металлический вкус растекающейся по языку крови.

Гул двигателя заставил ее обернуться и закрыть собой тело Кэла. К ним ехал старый ржавый грузовик.

«Черт возьми». Каллахан был слишком большим, чтобы ей удалось его передвинуть. Скрыться было негде. Пикап остановился, и из него выпрыгнул рабочий плантации. Маленький человек, нахмурившись, глядел на них, дико жестикулируя и взволнованно тараторя на индонезийском языке.

— Нам нужна помощь, — попросила Мара. — Пожалуйста.

Парень продолжал свою безумную тираду, тыкая пальцем в сторону главных складов. Она увидела там всплеск движения — к месту взрыва бежали вооруженные мужчины.

«Только не это».

— Пожалуйста, нам нужно в больницу, — вот только джунгли изолированы от цивилизации. Каким транспортом ни воспользуйся, дорога до ближайшего города займет часы. — Доктор?

Мужчина глянул сначала на Кэла, потом на нее, и нахмурился сильнее.

— Прости меня, — она смотрела в глубину его карих глаз, пока они не потускнели. — Ты отвезешь нас в ближайшую больницу или медпункт, где есть кто-нибудь, способный помочь раненому.

Мужчина лишь несознательно смотрел перед собой. Мара зарычала от расстройства. Он, разумеется, знал только индонезийский язык. Как глупо с ее стороны. Оттолкнув страх, она постаралась сохранять спокойствие.

— Доктор. Врач, — должен же этот индонезиец понять хоть что-нибудь. Мара указала на Каллахана.

Человек двигался подобно роботу и, присев возле головы Кэла, провел руки ему под плечи. Мара бросилась вперед, чтобы схватить Кэла за обутые ноги.

Покряхтев, они все же сумели погрузить огромное тело в кузов грузовика. Каллахан не приходил в сознание и лишь постанывал. Поднявшись следом за ним, Мара устроила его голову у себя на коленях и откинулась на бортик.

— Тшшш. Я с тобой, — она принялась поглаживать уцелевшую половину его груди, и он успокоился.

Поглядев по сторонам, Мара увидела, что бандиты Ливена уже совсем близко. Теперь они перешли на бег, вскидывая свои пулеметы.

— Вперед! — она стукнула по окну кабины позади себя.

Колеса грузовика завращались, унося машину от сгоревшего здания. Люди Ливена начали стрелять, но грузовик свернул на грунтовую дорогу, ведущую прочь от плантации.

Трасса была неровной, отчего постоянно трясло. Кэл не издавал ни звука, но его кожа покрылась испариной. Похоже, он был в агонии.

— Прости меня, — Мара погладила его по темным волосам. — Это я виновата в том, что ты пострадал.

Она понятия не имела, сколько времени они ехали. Секунды превращались в минуты, а минуты в часы.

Дорога становилась ухабистее, а заросли по обеим ее сторонам все гуще. В сердце Мары безостановочно металось беспокойство за Бэй и Шона. Они убежали? Нашли безопасное укрытие?

Но больше всего она боялась за мужчину в ее руках. Он был фундаментом Приюта. От него зависело множество аномалий. Каллахан воплощал собой силу и власть, а теперь оказался беспомощен.

Нет, у него была Мара. Она обвила пальцами его широкое запястье, твердо вознамерившись сделать все от нее зависящее и помочь.

Грузовик замедлился, а когда остановился, Мара вытянула шею и увидела деревню.

Разбросанные среди деревьев и построенные на сваях, деревянные хижины были покрыты соломенными крышами. Дети, прежде игравшие на поляне между домами, замерли, широко распахнутыми глазами глядя на гостей. К грузовику направилось несколько взрослых индонезийцев, одетых в европейскую одежду вперемешку с деталями национальных костюмов.

Водитель выпрыгнул из кабины и подозвал к себе нескольких мужчин. Прежде чем Мара поняла, что происходит, они вытащили Кэла из кузова.

— Куда вы его несете?

Водитель ответил, но она не могла даже предположить, что именно, однако он махнул ей идти следом за всеми. Выпрыгнув из кузова, Мара поспешила за Кэлом.

Его унесли в дом большего размера, нежели остальные, окруженный просторной террасой. На верхней ступени, скрестив ноги, сидела высохшая старуха и курила самокрутку.

Спокойно оглядев процессию, она скользнула взглядом по Маре, затем по безвольному телу Кэла, но особенно внимательно рассмотрела водителя.

Мара сглотнула, потирая ладонями брюки. Здание ничем не напоминало больницу, но лицо Кэла уже становилось пепельным.

— Вы доктор?

Женщина выдохнула целое облако дыма и высоким скрипучим голосом позвала кого-то. В дверном проеме появилась еще одна женщина, молодая и стройная, с кожей оттенка мокко. Густые черные волосы ниспадали по спине до поясницы. При виде раненого она тут же развернулась и жестом велела нести его внутрь.

Зайдя в дом, Мара смотрела, как двое мужчин устраивают Кэла на кровати из расстеленных на полу одеял. Молодая женщина суетилась рядом с ним и доставала вещи из деревянного комода возле стены. Мужчины покинули дом, и пришли два маленьких мальчика, неся большие чаши с водой.

Молодая индонезийка опустилась на колени возле Кэла и начала смешивать в миске воду с какими-то травами. Мара придвинулась ближе.

— Вы сможете ему помочь?

Женщина не отвечала, склонив голову к блюду и полностью сосредоточившись на своей работе.

Затем она потянулась и, разомкнув губы Кэла, вложила ему в рот часть получившейся пасты.

Он дернулся всем телом и уронил голову набок.

— Что это? — Боже, Мара чувствовала себя совершенно беспомощной. Встав на колени возле его головы, она опустила руку ему на плечо. — Я не позволю причинить ему боль.

— Это поможет…от боли, — сказала индонезийка на ломаном английском.

— Вы доктор или медсестра?

Женщина покачала головой.

— Целительница, — она указала на Кэла.

Целительница тоже подойдет. Приподняв Каллахану голову, Мара помогла женщине дать ему еще немного смеси. Затем индонезийка прижала к его губам оловянную чашку и влила в рот немного воды.

Несколько секунд спустя все тело Кэла, казалось, расслабилось. Индонезийка устроилась рядом и принялась омывать его раны.

Боже, ожоги были обширными. В некоторых местах глубокими. Мара почувствовала в глазах жжение слез. Прошло очень много времени с тех пор, как она в последний раз плакала. Слезы никогда не помогали. Не помогали, когда семья выбросила Мару на улицу. Не помогали, когда жених растоптал ее сердце, или же когда она оказалась в тюрьме Ливена. Мара поклялась никогда не плакать.

Теперь она физически не могла сдержаться. Ей был нужен воздух. Мара попятилась, отчаянно желая уединиться.

— Нет, — индонезийка схватила ее за запястье с неожиданной силой. — Вы ему помогаете. Он успокаивается.

Посмотрев на Каллахана, Мара заметила, как черты его лица напряглись, а возле рта пролегли морщинки. Она позволила себе провести пальцами по его лбу, но осторожно, чтобы не коснуться ожогов. Кэл потянулся к ее прикосновению, а его дыхание замедлилось.

Казалось таким странным быть чьим-то успокоением. Мара всю жизнь никого к себе не подпускала и знала, что Каллахан возвел свою отстраненность в ранг искусства. Она погладила его по голове. Но теперь друг у друга остались только они.