Страница 13 из 48
Весьма любопытно, что 4 января 1919 года белогвардейское розыскное бюро (контрразведка) предписывало начальнику асхабадской милиции «задержать бывшего председателя Чарджуйского Совдепа и председателя Военно-политического штаба Феоктистова, присутствовавшего 31 декабря 1918 г. на митинге в железнодорожном собрании, и препроводить его в распоряжение розыскного бюро». Здесь же короткая приписка: «Феоктистов в Асхабаде не разыскан»66.
Белогвардейская контрразведка, вероятно, дозналась о посылке в Ашхабад связного, по, кого именно, точно не знала. Важно, однако, что этот документ подтверждает факт посылки связного, о котором вспоминает И. В. Бухаренко.
Связные из штаба советских войск чаще посылались в 1919 году. Речь о том — во второй главе.
Для активизации деятельности закаспийского подполья много значила связь с подпольным Бакинским комитетом партии и его легальными организациями, в частности с рабочей конференцией, а также с революционными рабочими Баку, имевшими богатый опыт подпольной работы.
Спустя месяц после белого мятежа на одном из заседаний ашхабадской подпольной организации присутствовали Нейман и другие товарищи из Баку. Они приехали со специальным заданием установить связь. Нейман сделал доклад о международном и внутреннем положении. На этом расширенном заседании было решено усилить работу по вовлечению в ряды подполья железнодорожников, городских рабочих, увеличить выпуск воззваний и прокламаций. Бакинские посланцы приняли горячее участие в обсуждении вопросов, связанных с активизацией деятельности большевистского подполья. Через некоторое время все бакинцы, за исключением Неймана, вернулись в Баку. Нейман, пытавшийся пробраться в Ташкент по специальному заданию, погиб при переходе линии фронта.
Нами обнаружен архивный документ об И. А. Неймане, приехавшем в Ашхабад 11 сентября 1918 года и остановившемся в гостинице «Лондон». Эта дата совпадает со временем приезда бакинцев, указанным в книге А. Мелькумова, участника ашхабадского подполья. Личностью И. А. Неймана интересовался начальник милиции Ашхабада, и донесения о его приезде подавались в канцелярию белогвардейского министерства внутренних дел Закаспийской области. Возможно, И. Л. Нейман и был тем посланцем бакинской партийной организации, о котором пишет А. Мелькумов.
Приезжал в Закаспий и бакинский большевик Ананьев, участвовавший в заседании ашхабадской подпольной организации, сделавший на нем доклад о положении в Баку. Подпольщики, наметив конкретный план активизации агитационной работы, поручили Ананьеву просить бакинцев установить с Закаспием регулярные связи67.
Действительно, М. Г. Ананьев [23] в конце сентября 1918 года приехал в Закаспий, где связался с томившимися в тюрьме сыновьями С. Шаумяна, с А. И. Микояном и другими. Им он доставил газеты, книги, лекарства, продукты, письма, держал их в курсе всех событии. В ноябре 1918 года Ананьев вернулся в Баку и па подпольном заседании Бакинского комитета партии сделал доклад о положении в Закаспии, проинформировал об арестованных бакинских коммунистах. Решением Бакинского комитета РКП (б) в Ашхабад был командирован Топуридзе. Ему и его товарищам по партии, как мы уже знаем из воспоминаний А. И. Микояна, удалось связаться с большевистским подпольем Ашхабада68.
Таким образом, связи большевистских организаций Закаспия и Баку устанавливались вначале с целью выяснения судьбы 26 бакинских комиссаров, их товарищей и семей, заключенных в тюрьмы Закаспия. Затем они переросли в солидарность по обмену опытом борьбы с буржуазией, оказанию братской помощи. Малочисленный рабочий класс Закаспия видел в бакинских рабочих, закаленных в классовых боях, свою опору, единокровных братьев по классу.
Со временем у большевистских организаций Закаспия сложилась своя хорошо отлаженная система, свой стиль работы. Участникам подполья были присущи высокая дисциплина, организованность, поистине коммунистическая сознательность. Каждому подпольщику вменялся определенный круг обязанностей, все личные интересы подчинялись общественным делам организации.
Андроник Мелькумов
Для подпольной работы в Серахс был командирован пламенный большевик С. А. Лыков, член Ашхабадского Совета; в мае 1918 года он был избран в состав Ашхабадского ревкома, играл видную роль в большевистской организации вместе с И. Кукаевым, С. Молибожко. В. Батминовым и другими. Позднее он погиб от рук врагов революции (это о нем секретной запиской доносили Фунтикову: «Член Ревкома Лыков (рабочий депо) скрывается в Серахсе, меры… приняты». С. И. Сунгуров и А. Е. Олифер, мобилизованные в белую армию, могли скрыться, как поступили многие рабочие, а С. И. Сунгуров по состоянию здоровья мог даже освободиться от призыва, но подпольная организация рекомендовала им отправиться на фронт для разложения белогвардейских войск, так же как и Я. Базарову. Машинист М. С. Мазур совершал поездки на фронт для распространения большевистской литературы и проведения агитационной работы среди обманутых железнодорожников. В поездную лавку устроился А. Мелькумов, чтобы развозить прокламации, встречаться с подпольщиками, ведущими агитационную работу на фронте, держать их в курсе дела, передавать указания подпольного центра. Недаром его и И. К. Храброва товарищи заслуженно считали «исполнителями самых опасных и сложных заданий подпольной организации»69.
С. И. Сунгуров
Подпольная организация Ашхабада благодаря своей разветвленной сети легализованных и нелегальных работников, расставленных в ряде учреждений, в милиции, министерстве внутренних дел, на телеграфе, в типографии, профсоюзных комитетах и в других местах, была неплохо осведомлена о мероприятиях и замыслах контрреволюционного правительства. Да и сама жизнь, изобиловавшая множеством примеров антинародной политики властей (аресты и расстрелы безвинных людей, наглое хозяйничанье англичан, насильственный сбор налогов и т. д.), ежедневно давала материал для предметного, конкретного разговора с трудящимися и солдатами.
И. С. Копьев
Агитационная работа в основном велась среди железнодорожников, городских рабочих, ремесленников и служащих; в профессиональных союзах, «союзе фронтовиков», различных рабочих организациях; в ближних к Ашхабаду селах, среди некоторой части дайханства; в белогвардейских войсковых частях, особенно там, где служили мобилизованные рабочие, и в английских частях, среди солдат-сипаев.
Беседы агитаторов-подпольщиков с небольшой аудиторией, порою с двумя-тремя людьми, находили благодатную почву: многие рабочие убедились, что Временный исполнительный комитет — это марионетка в руках англичан, буржуазии и белого офицерства. Успеху политической работы способствовали не только настроение недовольных масс, но и актуальность большевистской агитации, ее злободневность, жизненность, умение подпольщиков найти доходчивые, убедительные формы воздействия на сознание трудящихся.
И. И. Тимофеев
Правда, многим агитаторам-подпольщикам не хватало теоретической подготовки, но их выручал жизненный опыт, умение вовремя рассказать о близких и понятных слушателям фактах, связать их с действительностью. Большевистские агитаторы умело использовали в пропагандистских целях, например, факты избиения солдат офицерами. Рукоприкладство процветало и в ашхабадском батальоне, где служил по мобилизации подпольщик И. И. Тимофеев, освобожденный из тюрьмы подпольной организацией. «Как. только уходит (офицер. — Р. 3.), подойдешь к пострадавшему, — вспоминал Тимофеев, — и начинаешь… мало били, надо бы больше. Зачем ты вообще-то здесь служишь? Где были у тебя руки, где твоя винтовка? Кто ж твой враг — большевики или этот, кто бьет тебе рожу?»70
23
Михаил Григорьевич Ананьев, член КПСС с марта 1917 года, родился в 1894 году в семье каменщика в Азербайджане. Юность провел в Ашхабаде. С 1912 года жил в Баку, учился в марксистском кружке, которым руководил старый большевик А. Акопян (впоследствии народный поэт Армянской ССР). Состоял в рядах большевистских дружин, член Совдепа, защищал Баку от восставших мусаватистов, политработник Кавказской Красной Армии.