Страница 22 из 43
Пелена расступилась: лицо озарили тёплые солнечные лучи, и взгляду Петера открылась невероятно красивая панорама мира над облачной завесой. Вдаль до необозримых пределов простирались кудрявые клубы розоватых, голубоватых и золотистых облаков, местами из которых к голубым небесам тянулись розовые и оранжевые горные вершины в виде пик и шпилей, похожие друг на друга как две капли воды. А над ними дугами стояли высокие радуги, и небо чертили стаи белоснежных птиц, совсем как на картинах старого художника. Петер уже много повидал красивого в чудесном краю Новогоднего Королевства, но от таких видов просто обомлел, теперь ему казалось, что ничего прекраснее и выдумать невозможно!
Насладившись красотой, Петер отдышался и огляделся: выше скала сужалась, завершаясь тонкой остроконечной вершиной. Петер сидел на предпоследней приступочке, а на самой верхней с обратной стороны вершины неуверенно перетаптывался с ноги на ногу тот самый единорог. Существо стояло с другой стороны скалы, и поэтому Петеру по-прежнему было сложно его рассмотреть.
— Теперь-то уж точно попался! — Петер довольно потёр руки. — Только не бойся, — спохватился он, заметив, что единорог вздрогнул, — я просто хочу кое-что у тебя попросить!
Единорог медленно вышел из-за скалы и повернулся к Петеру лицом, ветер, что свободно носился над вершинами, тотчас прильнул к его гриве, раздув её невесомым облаком ультрамарина, и Петер опешил… Единорог смотрел на студента лицом невероятно красивой девушки…
* * *
Учитель Фрост прошёл уже добрую половину растущей на склоне рощи и, наконец, выбрался на какую-то полянку, со всех сторон окружённую толстенными деревьями. Над полянкой высоко в голубом небе сияло солнце, Фросту сразу же приглянулась такая эстетичная картинка, и он подумал, что стоило ещё сто раз потерпеть неудачу в погоне за единорогом хотя бы для того, чтобы просто побывать в этом чудесном месте. Ах, жаль, что он не захватил с собой мольберта и красок с кисточками! Не успел он додумать свои приятные мысли, как вдруг заметил справа торчащий из-за кустов голубой лошадиный хвост. Хвост лениво помахивал из стороны в сторону, отгоняя надоедливых мух, и принадлежал явно тому же самому кентавру…
Тут Фрост сообразил, что лучшего случая может и не представиться, и что если действовать, то нужно делать это прямо сейчас. Он отбросил все оставшиеся сомнения, зажмурился и с воинственным воплем вроде индейского со всей дури скакнул вперёд. Прыжок увенчался удачей, и хвост волшебного животного оказался в руках Фроста!
— Агааа! Попался! — закричал Фрост, ликуя. — Теперь ты отдашь мне волос из своей чудной гривы!
Однако, животное, казалось, совершенно не испугалось, а даже скорее наоборот: единорог медленно и невозмутимо попятился и полностью вышел из кустов. Увидев лицо кентавра, учитель Фрост опешил, он сразу же выпустил хвост из ладоней и отступил немного назад.
Вместо ожидаемой Фростом лошадиной морды с серебряным рогом на лбу, у кентавра было волевое мужское лицо, а вместо пышной голубой гривы, короткий «ёжик» желтоватых волос, какие носят студенты родного университета Фроста. Кентавр повёл бровью и наградил учителя недовольным взглядом:
— Гриву носят единорожки, что живут на той стороне, — с недовольством заявил он, — а мы — мужики, грив не носим, заруби себе на носу, нахал! — он надменно фыркнул и удалился в заросли.
Фрост, раздосадованный такой оплошностью, лишь смущённо опустил взгляд и развёл руками. А что ещё ему оставалось делать?
* * *
Петер уставился на единорожку, глаза его не решались даже моргнуть, чтобы ни на мгновение не выпустить удивительное существо из виду. Единорожка оказалась настолько волшебно красива, что парень просто обомлел и потерял дар речи, и только когда прошло какое-то время, былое красноречие вновь вернулось к студенту:
— Вернее, попалась, — пробормотал он, всё ещё оторопело глядя на единорожку. — Волшебный единорог, да к тому же ещё и девчонка-кентавр! — Петер не мог поверить своим глазам.
Единорожка с опаской глядела на него, и по выражению её лица невозможно было даже предположить, что она думает. То и дело красавица стреляла огромными голубыми глазами по сторонам, начиная на месте переступать ногами, вроде бы собираясь куда-то убежать прямо по воздуху, из чего Петер заключил, что она всё ещё его боится.
Парень приосанился и попытался сделать максимально простодушно-приветливое лицо, чтобы хоть как-то снять возникшее напряжение. Это добродушное выражение лица всегда помогало ему легко знакомиться с девушками в университете. Затем Петер присел на краешек утёса и картинным жестом развёл руками, при этом демонстрируя единорожке ладони — признак чистоты намерений.
— Не бойся, я тебя не трону, мне нужен только, эээ… — тут Петер замялся, ведь он пришёл, чтобы вырвать из её прекрасной гривы волос, но теперь эта затея казалась чем-то отвратительным и недостойным, как же ей было об этом сказать?!
— Ты хочешь вырвать мне волосы?! — вдруг испуганно воскликнула единорожка чарующе-мелодичным женским голосом.
— Нет, то есть, я думал, — смутившись засуетился Петер, — что ты, ну, как это сказать, что ты лошадь…
Единорожка посмотрела на Петера с явным непониманием, как будто если бы она была простой лошадью, то рвать волосы было бы можно. Разве лошади понравится такое обращение?!
— Нет, то есть, я не думал, что ты, ну, как человек, — попытался объяснить Петер, но мысли его по-прежнему водили совершенно неуправляемый хоровод, и ничего стройного не получалось. — Ой, не то я говорю!
— Ты пришёл за моим волосом! — теперь у единорожки уже не осталось никаких сомнений. — Зачем тебе ещё было лезть так высоко на гору?
— Да, это так, но я не собирался вырывать тебе волосы, — извиняющимся тоном начал оправдываться Петер, которому теперь было очень стыдно за прошлые намерения. — Я хотел попросить всего один волос из твоей… — он собирался сказать «гривы», но к волосам столь красивого создания это слово явно не подходило. — Э… из твоих волос.
— Видишь, как нам далеко пришлось прятаться, чтобы такие как ты не сделали нас лысыми! — единорожка всплеснула руками. — Я знаю, что ты задумал! Тебя подослал этот псевдохранитель?!
— Нет, что ты!
— Все хотят вырвать мои волосы… — в голосе единорожки дрогнула обида. — Раньше мы жили по всей равнине, и на том берегу, и в долине, а теперь только здесь, так далеко, чтобы не попадаться на глаза Ловчему…
— Ловчему? — изумился Петер.
— Разве ты не знаешь его?! Или обманываешь меня, или ты нездешний!
— Но зачем мне врать?! — Петер снова развёл руками. — Если бы я хотел сделать дурное, то, наверное, уже предпринял бы что-то, а не сидел бы вот так!
Единорожка на мгновение опустила взгляд, вероятно, обдумывая слова пришельца.
— Ты можешь уйти, — Петер поспешил отодвинуться от края уступа, освобождая проход, и показал рукой, что путь свободен. — Но тогда я не смогу помочь людям…
Единорожка тут же вскинула на Петера свои огромные голубые глаза, слова про помощь людям, без сомнения, взволновали её.
— Ловчий, это ужасный человек! Он летает здесь на огромной розовой птице и всех пугает! Последнее время он всё чаще появлялся в нашем чудесном краю…
— Что он хотел?! — напряжённо уточнил Петер.
— Он хотел, чтобы мы ушли как можно дальше от королевства, чтобы мы не показывались на глаза ни ему, ни Хранителю Судеб… Он сказал, что уничтожит нас, если мы появимся на той стороне…
— Но зачем?! — в голове студента на мгновение всё спуталось, как бывало раньше только на сложных экзаменах. — Ах да, Хранитель Судеб не хотел, чтобы у кого-то ещё кроме него в королевстве была возможность изменять испорченные им судьбы! — вдруг догадался он после минутного раздумья. — Как я сразу не сообразил? Вот он хитрец! Собственно, это ему по рангу полагается…