Один день Весны Броневой

Сильный рывок уронил Вешку обратно на сиденье.

- Куда, дура?!

Вовремя. По броне башни часто застучал молот. Копчик столкнулся с металлом. Больно!

- Убьют!

"Да! Дура! Убьют! А там еще один!"

Вешка смахнула с бровей щекочущую жидкость. Приникла к прицелу опять. Короткими нажатиями рычага довернула башню вправо...

Второй танк скатился обратно в лог - над краем взлетал сизый дым выхлопов и мелькала таблетка командирской башенки. И высовывались головы стрелков в характерных шлемах. Сверкал огнем пулемет.

Вешка застонала от ненависти.

- Осколочный!

Сзади опять дернули за ремень. Вешка заорала, срывая голос:

- Осколочный!

Скорее почувствовала, чем услышала, как лязгнул затвор. Довела орудие и опять вдавила педаль спуска.

Прицел опять больно толкнулся в переносицу. Зато увидела, как взрывом смело пулеметчиков пытавшихся сменить позицию. И как после взрыва выскакивают из низины солдаты в болотно-серой форме с пестиками гранат в руках.

- Еще-е!

Времени уже не оставалось. Да и не стрелять же из пушки по одиночным стрелкам!

"Автомат! У Мушкова!"

Вешка оторвалась от прицела, обернулась и не смогла разглядеть заряжающего - на глаза натекло, заволокло багровым.

- Командир! - ее опять потянули вниз.

"Не вовремя!"

- Помник! Автомат!

Руки, тянувшие ее вниз, отпустили.

Самоходка резко дернулась, развернулась и подала назад - Вешка ударилась плечом.

"Не успеем! Все! Сейчас!"

Не видя ничего за красной пеленой, она сжалась в ожидании взрыва гранаты. Прогрохотала очередь над головой. И тут же оглушительно лопнуло снаружи.

Вешка вытерла глаза. Увидела свои окровавленные руки.

По броне опять ударили молоты. Отдаваясь во всем теле, но бесшумно - уши словно пробками заткнули, из всех звуков только тонкий звон остался. Вновь мир стало заливать багровым.

Самоходка рванулась назад, и Вешка опять ударилась плечом. Попыталась слепо ухватиться за что-нибудь. Не получилось.

"Внизу боеукладка... Твердая... Почему мягко?"

Эпилог.

Разбудил щелчок выключателя. В маленькой передней вспыхнул тусклый оранжевый свет, нарисовал четкий контур незакрытой до конца двери. Мягкие, очеь знакомые шаги. Человек за приоткрытой дверью замер прислушиваясь - сердце окатило жаром от этой привычной с детства заботы. - Пап, я не сплю! - голос дрогнул.