Страница 53 из 98
Когда я, швырнув шляпу в Кермана, разбудил его, Пола вышла из-за стола. Керман испуганно проворчал, протер глаза и зевнул.
— Ну, и каково это — работать? — спросил он. — Или ты еще не начал?
— Я уже начал, — сказал я, сел, потянулся за сигаретой и принялся рассказывать. Сообщил все подробности, кроме интима с сиделкой Гэрни. Его я опустил, поскольку знал, что Пола отнесется к этому эпизоду неодобрительно, а Керман до того заведется, что окажется не в состоянии ясно думать. — Не так уж и много, — заключил я, — но вполне достаточно, чтобы убедить меня, что этим делом все же следует заняться. Возможно, ничего такого в нем и нет, а может, и есть. Если же есть, тогда чем меньше мы будем шуметь, тем лучше. Зачем преждевременно будоражить кого бы то ни было?
— Если этот тип в «додже» следил за тобой, тогда мне кажется, что кто-то уже взбудоражился, — подчеркнул Керман.
— Да, но мы не можем быть в этом уверены. Как знать, может, ему показалось интересным мое лицо. А может, он учился работать детективом. — Я потянулся к телефону. — Дайте мне управление полиции, — сказал я девушке на коммутаторе.
— Ты записал его номер? — спросила меня Пола, просматривая карточки в руках.
— Сейчас проверим. Соедините меня с лейтенантом Миффлином, — сказал я, когда вялый голос ответил, что это полиция. В телефонной трубке что-то щелкнуло, затем хриплый голос Миффлина спросил:
— Алло?
Тим Миффлин был хорошим крепким детективом, и мы частенько работали вместе. Я помогал ему чем мог, а он мне чем мог. Он питал большое уважение к моим советам, когда ставил на лошадок, и, следуя советам, скопил кое-какие деньги.
— Это Мэллой, — сказал я. — Как поживаешь, Тим?
— Как будто тебе не все равно? — отрезал он. — Мое здоровье никогда тебя не интересовало и не будет интересовать. Что тебе нужно на этот раз?
— За кем значится оливково-зеленый «додж» под номером ОР 3345?
— То, как ты используешь управление ради собственной выгоды, просто убивает меня, — сказал Миффлин. — Если Брэндон когда-либо узнает, что я для тебя делаю, он меня выгонит.
— Ну, я ему не скажу, так что это твое дело, — произнес я и улыбнулся. — И еще одно. Раз уж мы заговорили о финансовой выгоде, для разнообразия надень завтра свою рубашку на Кислицу. Внакладе не останешься. Завтра, в четыре тридцать.
— Ты действительно имеешь в виду мою рубашку?
— Скажем, что да. Продай дом, заложи жену, залезь в сейф к Брэндону. Вот такой верняк. За два получишь шесть. Единственное, что остановит эту лошадку, это если кто-то ее застрелит.
— Может, кто и застрелит, — сказал Миффлин — осторожности ему было не занимать. — Ну, если ты так считаешь…
— Вернее этой ставки у тебя никогда не было. Так как насчет этого номера?
— Конечно, конечно. Не клади трубку. Через десять секунд я тебе сообщу.
Пока я ждал, увидел, что Джек Керман деловито накручивает диск другого аппарата.
— Что это ты такое делаешь? — спросил я.
— Звоню своему букмекеру. Этот Кислица вроде бы ничего.
— Забудь о нем. Я всего лишь сообщаю ему то, что кто-то сказал мне. Для фараона это довольно надежный совет. Но не для друга.
Керман положил трубку, как будто она его укусила.
— А что если он продаст дом и заложит жену? Ты знаешь, каков он в этих делах?
— А ты видел его дом и жену? Ну, зато я видел. Он еще мне спасибо скажет. — В трубке послышался голос Миффлина, и я сказал: — Ну, что ты откопал?
— Ты сказал, ОР 3345?
— Да.
— Машина зарегистрирована на имя Джонатана Сэлзера. Санаторий, бульвар Футхилл. Ты это хотел узнать?
Я постарался скрыть возбуждение в голосе.
— Вероятно. Кто этот Сэлзер? Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Не так уж и много. У него психушка. Если у тебя болит живот, он накачает тебя фруктовыми соками и позволит тебе бродить. Он неплохо живет.
— Никаких темных сделок?
— Скажешь тоже! Ему это надо? Он и так гребет деньги лопатой.
— Ну, спасибо, Тим.
— Ты уверен насчет этой лошадки?
— Разумеется, уверен, — сказал я и подмигнул Керману. — Сними последнюю рубашку и поставь на нее.
— Ну, долларов пять я наскребу, но не больше.
Я положил трубку.
— Пять долларов! Тоже мне, игрок!
— Машина Сэлзера, да? — спросил Керман.
Я кивнул.
— Возможно, мы действительно обнаружили свои намерения. — Я посмотрел на Полу. — У тебя есть что-нибудь на Сэлзера?
— Сейчас посмотрю. — Она положила передо мной карточку. — Возможно, это тебя заинтересует. Это и вся информация, что у нас есть о Джэнет Кросби.
Я стал читать, а она прошла в каталог.
— Танцы, теннис и гольф, — сказал я, глядя на Кермана. — Непохоже на человека с больным сердцем. Близкие друзья — Джоан Парметта и Даглас Шеррилл. Пару лет назад она была помолвлена с Шерриллом, но разорвала помолвку. Причина не называется. И вообще, кто этот Шеррилл?
— Сроду о нем не слыхал. Разузнать?
— Было бы неплохо, если бы ты повидался с этой Парметтой и с Шерриллом. Скажешь им, что дружил с Джэнет, когда она жила в Сан-Франциско. Придется тебе поработать над легендой, чтобы они не поймали тебя на чем-нибудь. Всю информацию тебе выдаст Пола. Меня интересует, Джек, что они скажут о ее болезни. Может, у нее и впрямь была дохлая тикалка, но если нет, тогда нам действительно есть чем заняться.
— О’кей, — сказал Керман.
Вошла Пола.
— Ничего особенного, — сказала она. — Сэлзер открыл санаторий в 1940 году. Местечко для богатых. Двести долларов в неделю.
— Неплохой доход, — с завистью сказал я.
— Некоторые люди, видать, с ума посходили. Только представьте себе — отстегивать такие бабки за стакан фруктового сока, — в ужасе сказал Керман. — Вот бы нам такое дельце.
— И это все?
— Женат. Бегло говорит по-немецки и по-французски. Имеет ученую степень доктора наук. Никаких увлечений. Детей нет. Возраст пятьдесят три года, — сказала Пола, зачитывая с карточки. — Это и все, Вик.
— О’кей, — сказал я, вставая. — Помоги Джеку, ладно? Ему нужны сведения об этих Парметте и Шеррилле. Я спущусь вниз и перемолвлюсь словечком с матушкой Бендикс. Мне надо навести справки о прислуге в доме Кросби. Дворецкий показался мне подозрительным. Возможно, это она нашла ему эту работу.
С первого взгляда — впрочем, даже и со второго — миссис Марту Бендикс, директора агентства «Бендикс Доместик», можно легко было принять за мужчину. Крупная и широкоплечая, она коротко стриглась и носила твидовый мужской пиджак и рубашку с галстуком. И только когда она уже вставала и выходила из-за стола, вашему удивленному взору представали твидовая юбка, шелковые чулки и тяжелые грубые башмаки. Она была весьма добросердечная, и если вы неосторожно подходили к ней слишком близко, она сильно хлопала вас по спине — привычка, что поделаешь, — отчего в последующие два-три часа вам бывало дурно. К тому же смеялась она удивительно громко, как будто стреляли из двенадцатикалиберного дробовика, и если вы не были к этому подготовлены, то прямо подпрыгивали, когда она разражалась этим своим смехом. Женщина, с которой я бы не хотел жить, однако добрейшая душа, совершенно не жадная, когда речь заходила о деньгах, и больше интересующаяся нервными хрупкими блондинками, нежели здоровыми детинами вроде меня.
Робкая кроликоликая девушка, которая провела меня в кремово-зеленый кабинет миссис Бендикс, держалась от меня подальше, как будто я был исполнен дурных намерений, зато одарила миссис Бендикс застенчивой улыбочкой, которая могла что-то значить, а могла и не значить ничего, это уж в зависимости от склада вашего ума.
— Входите, Вик, — громко сказала миссис Бендикс из-за заваленного бумагами стола. — Присаживайтесь. Уж сколько дней вас не видела. Куда это вы запропастились? Чем занимались?
— Да так, кое-чем, — ответил я. — Боролся с нищетой. Мне нужна ваша помощь, Марта. Вы вели какие-нибудь дела с Кросби?
— Да уж давненько никаких не веду, — она наклонилась, вытащила бутылку шотландского, две рюмки и с полдюжины кофейных зерен. — По-быстрому, — продолжала она. — Не хочу шокировать Мэри. Она не одобряет, когда пьют в рабочее время.