Страница 17 из 20
— Старт! — прозвучал в зале тот же голос, и черное пространство ринулось на людей сквозь виом, заполнило собой Вселенную, погасило мысли и чувства…
Джума «всплыл» из беспамятства одновременно с Бегичем, практически тотчас же после финиша — схода спейсера со «струны», что говорило о завидном здоровье обоих.
— Пять минут на контроль, — сказал инк спейсера, носивший звучное имя Портос.
Слепая белая стена перед людьми в зале превратилась в слой дыма и исчезла, открыв взору Галактику в направлении созвездия Стрельца, в котором располагалось и Солнце — неяркая желтая звездочка на краю темного провала. Слева у обреза виома с периодом в несколько секунд мигала голубоватая звезда, то исчезая на фоне скопления галактик, то появляясь вновь.
— Лацертид[20], — кивнул на звезду Бегич. — Почти тысяча парсеков отсюда. Туда ушел мой друг на «Яузе». А галактики за звездой — сейферт[21], к ним еще сто лет назад ушел автомат «Китеж», но вернется ли — неизвестно.
— А что это за дыра? — помолчав, кивнул Джума на пропасть по центру виома, в которой не было видно ни одной искры света.
— Войд[22], — сказал Бегич. — Диаметр — около десяти миллионов парсеков. Хотел бы я полетать там, на воле, пощупать настоящий вакуум.
— Похоже, ты работаешь не там, где хотел.
— Да нет, почему, погранслужба — мое призвание, а космос — хобби. Люблю космологические построения и все, что связано с тайнами рождения Вселенной. Осуждаешь?
Джума покачал головой, разглядывая раскрасневшегося парня.
— Завидую.
— Разброс координат точки выхода — три нуля семь, — доложил Портос. — До «серой дыры» около миллиона километров, слышу маяк.
Почти в центре виома запульсировал оранжевый огонек.
— По донесениям наблюдателей, проникатель маатан дрейфует к Ящерице со скоростью в одну сотую световой. Целеуказание принял, включаю шпуг.
Чуть в стороне от огонька маяка вспыхнуло алое колечко, перечеркнутое призрачным крестом визира.
Тела людей на мгновение потяжелели, и тут же неприятные ощущения исчезли.
Движения не чувствовалось, казалось, спейсер стоит на месте, лишенный маневра и энергии, но в алой окружности вскоре появилась маленькая зеленая искорка, на глазах превращаясь в звезду, светящееся пятно, облако и, наконец, в диковинную конструкцию, передергиваемую полями свечения.
Маатанский транспортник напоминал уродливую дыню с проломами на «носу» и «корме» и весь оброс бахромой каких-то металлических на вид ажурных башен, антенн и труб.
— Красив! — нарушил молчание Бегич. — Такого я еще не видел. Что будем делать?
— Машина в вашем распоряжении, — прорезался в наушниках рации голос командира спейсера. — С этого момента мы — пассажиры на контроле. Передача управления, блок снят.
— Принял, — сказал Джума Хан, покосившись на Бегича.
— Подтверждаю, — отреагировал Портос. — Драйвер-прима — Джума Хан.
— Дистанционное обследование объекта.
— Посылаю «пчел».
Спейсер выстрелил капсулу «Роя-100», зеленой иглой промелькнувшую по виому. В двухстах километрах от маатанского проникателя капсула разделилась на сотню автоматических зондов наподобие тех, что использовал когда-то Шаламов.
— Можно, я проберусь в него? — предложил кто-то из пилотов в отсеке десанта.
— Это кто такой быстрый?
— Гриф Паат Хузангай.
Бегич перешел на личный диапазон связи, ткнув пальцем в рот.
— Я его знаю, пилот экстра-класса. Кстати, это он ходил с Ромашиным на Юпитер.
Джума кивнул, давая понять, что принял слова Бегича к сведению.
— Ваше время придет, маэстро Хузангай.
В течение получаса они наблюдали за действиями «пчел», пока Портос собирал сведения от них, суммировал и готовил вывод. Но вывод этот ошеломил всех, даже бывалых пограничников.
— Это нематериальный объект, — бесстрастно сообщил инк. — На самом деле транспортник маатан — голографический мираж, динго. Устойчивый волновой пакет. Пройти вовнутрь вы можете, но вряд ли десант обогатит науку, а тем более практику контакта. К тому же боюсь, что, нарушив структуру пакета, мы его просто превратим во вспышку света.
— Однако надо же посмотреть, что он нес внутри. Как он появился здесь? Именно из «серой дыры»?
— По мнению наблюдателей — а «дыру» изучают около десятка научных групп, — проникатель появился внезапно, словно выскочил из «струны»… или из самой «серой дыры», что не исключено.
— Значит, если он прорвался сквозь мембрану «серой дыры»… его материальный субстрат остался там, в «дыре»?
— Вы очень образно выразились, хотя это не более чем гипотеза. Посоветуйтесь с физиками, с их лидером Новиковым. Могу дать связь.
— Позже. Хузангай, вот и настал твой черед.
— Готов. Машина?
— Что-нибудь маленькое и юркое, надо быть предельно точным и осторожным.
— «Орех»? Меньше только обычный «заскок», но у него тяга слабовата и ресурс маловат.
— Хорошо, пусть будет «орех».
Спейсер выплюнул тетраэдр «ореха» — аппарат, специально предназначенный для спасательных операций внутри зданий, шахт, подземных коммуникаций и других объектов с ограниченным объемом.
Мигнув алыми габаритными огнями, аппарат выписал две красивые петли и пропал на фоне светящейся горы чужого корабля, загородившего всю переднюю сферу обзора. Камеры «ореха» включились, когда он вплотную приблизился к загадочному призраку некогда существовавшего космолета «черных людей».
— Локацию не включать, — предупредил Портос. — Не поможет. В вашем распоряжении только интуиция и глаза.
— Не будь занудой, Портос, — весело ответил Хузангай. Джума встретил взгляд Богача и пробормотал:
— Не бойся умного лихого, говорит древняя пословица, бойся смирного дурного. Тебе твоя интуиция ничего не говорит — что там, внутри этого портрета тьмы и света?
— Ничего, — осклабился Бегич. — Моя интуиция работает только на опасность, а этот монстр безопасен, как отражение в зеркале.
«Орех» вошел в стометровый пролом в корме корабля, хотя кормой эту его часть можно было назвать условно, и пропал из виду. Виом, принимающий передачу с камер аппарата, показал громадную бесформенную полость, сплошь заросшую лесом все тех же конструкций, что и внешняя оболочка левиафана. Цвета в полости преобладали коричнево-зеленые и фиолетовые, мрачные.
Проплыли мимо поля дырчатых пластин, заросли толстых труб, холмы черно-серой пены. Проход сузился, теперь «орех» плыл сквозь месиво «корней» и «корнеплодов» величиной с аппарат и больше, затем углубился в петлистый сине-сизый туннель с гладкими стенами, ни дать ни взять — кишка диаметром шесть-семь метров.
Ничего неожиданного не происходило и не могло произойти, разведчик путешествовал внутри устойчивого голографического миража, слепка некогда существовавшего исполина, однако люди следили за полетом, затаив дыхание, и ждали чудес.
«Кишка» вывела аппарат в «желудок» — еще одну полость, поменьше первой, в которой тем не менее свободно уместился бы спейсер типа «Шевалье». И в центре полости все увидели сверкающий «ледяной» айсберг орилоуна. Впрочем, не один — орилоунов здесь скопилось около двух десятков, большинство — мертвых, почерневших, но два или три сохранили влажный блеск и гармонию жизни.
Кто-то прищелкнул языком, видимо, впервые оценив красоту линий орилоунских «храмов».
— Это его груз? — прервал молчание Бегич.
— Вероятно. Обычно проникатели развозили «черных людей», но были случаи и перевозки орилоунов, разве что не в таких масштабах. Куда же он их вез? И довез ли?
— Для установки в других районах Галактики, куда же еще.
— Может, ты и прав, только запоздали они с расселением. Вполне вероятно, что корабль путешествовал по Вселенной сотни миллионов, если не миллиарды лет.
— Вывод не очевиден, — вмешался Портос. — Волновая матрица не может жить так долго, в космосе слишком много возмущающих факторов…
20
Лацертид — точечный радиоисточник; класс звезд, названных по одной из радиозвезд в созвездии Ящерицы (Ящерица — Lacerta).
21
Сейферт — т. н. сейфертовская галактика, гигантская спиральная галактика с активным ядром (предположительно — «черной дырой»).
22
Войды — гигантские пустоты (ячеи) между волокнами сверхскоплений галактик, вместе с волокнами формируют сетчато-ячеистую структуру нашего домена Вселенной.