Страница 13 из 20
Взгляд Ромашина говорил: дай бог нашему теляти… — но вслух он сказал бодро:
— Что ж, подождем. Вполне может случиться, что безопасники засекут Шаламова первыми, и наши приготовления окажутся ненужными.
Железовский вспыхнул, он понял смысл недосказанного, но Мальгин передал ему пси-импульсы: «Спокойнее», — и математик ничего не сказал, хотя и обиделся.
И в этот момент по-птичьи запел вызов: у Мальгина видео всегда щебетал голосами разных птиц; на этот раз это был щегол. Клим включил прием. Из развернувшегося виома на них смотрел невозмутимый Майкл Лондон, одетый в странный малахитовый балахон, по которому то и дело прокатывалась волна зеленого свечения.
— Салют, камрады. Времени у меня нет, поэтому обойдусь без предисловий. Не ищите Шаламова, это бесполезно. И даже опасно. Вам не удастся снять с души груз вины, Игнат, как вы надеетесь, а вам, Клим, не удастся его вылечить, как ни прискорбно.
Сидящие за столом переглянулись. У каждого мелькнула одна и та же мысль: откуда Майклу известно, что предмет их беседы — Шаламов? Но все они знали цену словам вообще, а Лондона — в особенности.
— А если мы попросим вылечить его… Вершителей? — спросил Мальгин тихо.
Лондон едва заметно улыбнулся.
— До Вершителей еще добраться надо, вы даже представить себе не можете, кто они и где обитают. Но вот вопрос: надо ли это самому Шаламову? Станет ли он счастливее от того, что вы его… вылечите?
Молчание, повисшее в воздухе, нарушил Ромашин.
— А что значит «искать Даниила опасно»?
Лондон вздохнул, уголки губ его опустились.
— Да в самом прямом смысле. Он не хочет ни с кем встречаться и каждую такую попытку воспримет как посягательство на свободу. Оставьте его в покое и безопасникам передайте. Боянова энергичная и умная женщина, я ей симпатизирую, но и она не застрахована от ошибок и стереотипов. А Шаламов… — Лондон грустно оглядел компанию. — В настоящий момент он очень далеко отсюда, и во времени, и в пространстве. Он тоже кое-что ищет, и я от всего сердца желаю ему это найти.
Изображение бывшего начальника отдела безопасности пропало, причем своеобразно: сначала волосы, нос, губы, уши, руки, потом шея и последними — глаза и сияющий зеленый балахон.
Виом погас.
Железовский шумно выдохнул: он был весь красный и взмокший от внутренних усилий. Поймал взгляд Мальгина.
— Я попытался «достать» его, определить, откуда звонит, но в Системе его нет, это точно.
— Тогда откуда же он звонил, да еще так чисто?
— Не знаю. Есть одно соображение… — Аристарх пошевелил пальцами. — Надо обсосать.
— Так что будем делать, камрады? — учтиво, спокойно и даже радостно осведомился Ромашин.
Глава 4
На черном фоне фиолетовый овал казался не то окном, не то отверстием колодца, если глядеть из него вверх. И вот в этом окне появился зеленоватый блик.
— Он! — прошептал один из парней, коренастый, с шапкой вьющихся волос.
Его сосед, мускулистый, широкоплечий, в сером кокосе с полной экипировкой спейсмена, не пошевелился. В руках он держал странный трехтубусный аппарат с окуляром и двумя сеточками антенн. Аппарат назывался «триай» и предназначался для локации «пакетов» биополей, а по сути — для обнаружения людей под землей в аварийной ситуации. В данном случае он понадобился ради другого дела — для выявления интрасенса. Излучаемые интрасенсами «пакеты» био- и пси-полей не только были на порядок мощней, чем у остальных, нормальных людей, но и отличались по спектру, поэтому выделить интрасенса из толпы с помощью «триай» не представляло труда.
— Повернул, — сказал третий член группы. Всего в куттере, прятавшемся в кроне роскошного вяза, находились семь человек.
— Это он, не ошибаетесь? — разжал тонкие губы четвертый, сидевший со сложенными на груди руками.
— Судя по спектру — он, — проговорил мускулистый, не отрываясь от окуляра. — Билл, вам пора.
Двое парней молча выпрыгнули из куттера и канули в темноту, как в воду: на них были надеты индивидуальные антигравы.
— Махмуд, пощупай его датчиками с высоты, — приказал мускулистый. Командовал операцией он, и ему это нравилось.
— Уже, — прозвучал в кабине картавый голос. — Одет в обычный кокос, металл отсутствует, значит, ни оружия, ни антиграва нет, а летать без аппаратов интрасенсы пока не могут. — Неведомый Махмуд хохотнул.
— Умар, твоя очередь.
Куттер покинула еще одна пара.
— Не нравится мне это, — презрительно оттопырив губу, заговорил молчавший до сих пор седьмой член группы, громадный, с мощными округлыми плечами и выпуклым животом. — Из «дракона» я снял бы его первым выстрелом с любого расстояния.
— Из карабина любой сможет, — равнодушно сказал тонкогубый. — В том-то и дело, храбрый наш Бака, что нам нужно точно знать возможности интрасенсов в рукопашной схватке, не каждого из них можно застать врасплох, стреляя издалека.
— Он вошел в квадрат, — доложил мускулистый, оглядываясь. — Хорошо, что не меняет привычек.
— Пошли и мы.
Куттер плавно скользнул вверх, и все его пассажиры взялись за бинокли, сочетавшие в себе фотоэлектронные умножители и аппараты ночного видения.
Тот, за кем они следили, спокойно шел вдоль речного обрыва: справа река, слева склон горы, над которой вставало сияние близкого ночного города. Ганс Варлиц, возвращаясь домой с дежурства (Меркурий, Венера, спутники Юпитера — пси-геологи требовались всюду), всегда совершал пешую прогулку от метро до своей жилой зоны в Арнебурге. Тропинка по-над обрывом Эльбы длиной в двести метров была единственным на всем пути местом, закрытым от вероятного наблюдения и удобным для засады.
Перепрыгнув двухметровый ручей, с шумом скатывающийся в реку, Варлиц вдруг остановился, к чему-то прислушиваясь. Посмотрел назад, вверх, шагнул вперед и снова остановился. Лицо и руки его вдруг засветились, как раскаленное стекло, в полумраке это выглядело особенно эффектно.
— Почуял! — пробормотал тонкогубый.
И в тот же момент перед Варлицем выросли три фигуры, словно чертики из-под земли. Сзади вышли из-за валунов еще двое. И время будто остановилось: все действующие лица застыли на какое-то мгновение. А потом один из парней, преградивших путь интрасенсу, в прыжке ударил его ногой в голову — он, как и все в первой группе, был профессиональным бойцом одной из школ кэнкон, искусства борьбы, основанного на знании усовершенствованных приемов старинных видов рукопашного боя: тэквондо, карате, самбо, ши-кай и других. Однако удар не достиг цели, как и серия последующих: реакция Варлица превосходила возможности мастеров, он успевал отклоняться, избегать контакта, уходить от ударов. Временами его движения становились столь стремительными, что он «размазывался» в полосу розоватого свечения. А затем, когда к троим подсоединились остальные члены засады, Варлиц начал отвечать на удары, и бой через полминуты прекратился: обороняющийся в прошлом был медиком и хорошо знал расположение нервных центров человеческого тела.
— Борис, твоя очередь! — бросил мускулистый в усик рации.
Сверху на узкую тропинку между обрывом и россыпью камней, ставшую ареной схватки, упали еще двое мужчин в защитных масках, держа в руках черные пистолеты с толстыми дулами. Дважды коротко прошипели трассы ампул, впиваясь в тело Варлица, лопнули с тихим треском, расплываясь облачками газа. Интрасенс присел и, не отвечая нападающим, метнулся по тропинке вверх, каждым прыжком преодолевая четыре-пять метров.
Двое сменили оружие: теперь у них были пистолеты, стреляющие иглами мгновенного усыпления. Но и они не остановили бегущего.
Сверху на него упала сетка-ловушка из прочнейшего форсита, однако Варлиц выпутался из нее гибким змеиным движением, будто все его кости и суставы стали пластичными и скользкими. Вторая сетка также не задержала его, упав на пустое место.
— Уйдет, — хрипло проговорил великан.
— Марс! — резко сказал тонкогубый.
Мускулистый рванул куттер с места, доставая с сиденья рядом приготовленный на всякий случай пистолет необычной формы с алым светящимся окошечком на тыльной части.