Страница 2 из 28
— Я подстригусь! – раздался тонкий крик из гостиной. Альбус покосился на дверь и присел на сумку. Это надолго. Отец с трудом справлялся с длинными волосами дочери. Косы он плести не умел: в Хогвартсе это делала Роза, а на каникулах Джинни. Потом они долго гостили у Гермионы, но все-таки под конец каникул вернулись домой. И вот, когда дети вернулись на август, то на Гарри легла почетная обязанность плести косы. Кричер этого делать не умел, Ал и Джим – тем более. Лили ныла каждое утро и просила Гарри ее подстричь, но Герой войны был непреклонен. Длинные волосы Лили были великолепны, густые, темнее, чем у Джинни, и у Гарри просто не поднималась рука взять и состричь эту красоту. И он, мужественно сжимая зубы, каждый день расчесывал их и пытался заплести в косу, которая распускалась уже через пару часов, и Лили бегала, цепляя на волосы весь мусор со двора – веточки, листики, перья…
А вечерами, когда отец был сильно занят, братья садились возле камина и в четыре руки доставали «сокровища» из ее волос. И это уже стало своеобразным ритуалом семьи Поттеров. А потом из камина появлялся Главный аврор, обнимал всех троих сразу и молчал минуты две, пока Лили (она не выдерживала первой) не начинала хныкать, что от Гарри несет табаком и что ее совсем-совсем раздавили. Джеймс и Лили отстранялись с видом людей, исполнивших свой долг, а Альбус еще на мгновение замирал, прижавшись к красной аврорской мантии: пара секунд, которые принадлежали только им с отцом.
— Опять воюют? – весело спросил Джеймс, появляясь из сарайчика во дворе дома и уменьшая свою новенькую метлу на ходу.
— Точно! – в тон ему ответил Альбус и с радостным воплем подпрыгнул, увидев темного мрачного филина, у которого не было одного глаза. Джеймс весь подобрался и резко замолчал, наблюдая, как Альбус с искренним восторгом на лице отвязывает от лапы птицы белый конверт.
Альбус не заметил смурного взгляда брата, он был поглощен письмом, на котором значилась только одна цифра: «3». Он рассмеялся и отпустил филина, сунув ему в клюв совиное печенье. А после развернулся к Джеймсу.
— Что, соскучился по Слизерину? Не терпится? – протянул Джеймс, и Альбус вздрогнул от его ядовитого тона. Зачем он так? Ничего не изменилось… Неужели снова? Неужели такая тонкая и неуловимая связь между ними, возникшая за каникулы, внезапно прервалась. Они возвращаются в Хогвартс. А там они уже не просто Альбус и Джеймс Поттеры - мальчики, названные в честь дорогих отцу людей, там они - слизеринец и гриффиндорец и этим все сказано. Джеймс, наверное, по-своему, мягок. И это самый мягкий способ прояснить ситуацию глупому младшему брату. Он вовсе не собирался общаться с ним на равных в Хогвартсе. Совсем не собирался. Стало горько, так горько, что захотелось плюнуть. Но воспитание не позволяло. Он не успел ничего ответить, хотя едкие слова уже вертелись на языке, так как, наконец, отец и Лили вышли из дома. Отец тащил огромный саквояж дочери и периодически интересовался, зачем Лили в школе столько вещей.
— Ну, папа! – возмущалась Лили и делала «жалобные» глазки.
Отвлеченный разговором с Лили, Гарри Поттер не заметил, что двое его сыновей мрачно и настороженно изучают друг друга и почти не разговаривают. А может, сделал вид, что не заметил.
На перроне белый дым и шум. Альбус уже не испытывал такого восторга, как на первых двух курсах, все казалось обыденным и привычным. Он не вертел головой в поисках белобрысой макушки, как в прошлом году: он точно знал, что Малфой будет ждать его в третьем купе. Правда, с чего Скорпиус решил, что там будет свободно – Альбус абсолютно не понял. Тот был, как всегда, немногословен – цифра три на бумажке – это как раз в его духе.
Внезапно Альбус наткнулся взглядом на тонкую, высокую фигуру. Как всегда, наглухо застегнут. Как всегда, смотрит свысока. Драко Малфой безупречен внешне. Но Альбус точно знает, что этот человек способен на эмоции, он же помог ему тогда, в больнице? Драко, видимо, только что проводил сына, он перемещался в сторону барьера. Альбус вспомнил, что так и не поблагодарил Малфоя-старшего за тот случай с отцом. А еще ему просто хотелось пожелать доброго утра, и он пошел медленней, отставая от своих, но нагоняя Малфоя-старшего.
— Доброе утро, мистер Драко. Драко повернулся на голос, темная бровь чуть приподнялась, выражая слабую заинтересованность в собеседнике.
— Мистер Поттер? – сказал он, и Альбус вдруг почувствовал, как сильно он нервничает. Это ощущалось настолько явственно, что было странно смотреть, как другие люди могут просто спокойно ходить мимо, когда тут в воздухе такая нервозность.
— У вас все нормально? – вдруг спросил маленький Поттер и сразу же понял, что нет. Ничего не нормально. Но говорить с ним об этом здесь и сейчас никто не будет, это очевидно.
— А вас это не должно интересовать, Альбус Северус, — спокойно ответил Малфой-старший
— Я просто хотел поздороваться и сказать спасибо! — улыбнулся Альбус.
— Пожалуйста, – сухо кивнул Малфой-старший, и это показалось Альбусу странным. Он ожидал вежливого вопроса, интереса, любопытства. В конце концов, Драко Малфой мог уже запросто забыть о том инциденте… Но он воспринял благодарность, как должное. Еще и усмехнулся, будто подчеркнул, что «спасибо» несколько запоздало.
— Ал, да где же ты… — Альбус уловил знакомый голос отца и повернулся к нему. Тот, чертыхаясь, выбирался из толпы и внезапно увидел, с кем именно беседует сын. Побледнел, поправил очки, которые ни капли не сползли, и попытался изобразить сухой малфоевский кивок. Драко удивленно приподнял брови, усмехнулся, в серых глазах появились озорные искорки. Будто льдинки внезапно рассыпались сверкающими брызгами. Альбусу стало весело. Отец и мистер Малфой очень напоминали сейчас его самого и Скорпиуса. Вот только им со Скорпиусом тринадцать, а папашам уже... даже подумать страшно…
Гарри Поттер заметно нервничал, он нетерпеливо потянул Альбуса за руку.
— Куда вы так торопитесь, мистер Поттер? – тягуче сказал Малфой, словно почувствовал нервозность отца и решил поиздеваться. Отец стащил очки, начал шарить по краманам в поисках платка и упрямо молчал, лишь изредка бросая в сторону мистера Малфоя яростные взгляды. Альбус фыркнул в ладонь, вытащил из кармана белоснежный платок, накрахмаленный ворчуном Кричером, протянул отцу и сказал:
— Ну, ладно, пап, пока, меня ждут, — после чего быстро ретировался, ощущая, как безудержный хохот вырывается наружу.
Он не удивился, не обнаружив на перроне ни брата с сестрой, ни кого-либо еще из знакомых. Все уже были в поезде. Хогвартс-экспресс был готов к отправке. Заскочив в вагон в последний момент, Альбус проводил взглядом стремительно удаляющуюся из вида платформу, краем глаза замечая отца, который все еще стоял рядом с Малфоем и курил, глядя куда-то в сторону. Потом он неторопливо направился прямиком в третье купе. Единственное, что его по-настоящему расстроило, так это то, что Джеймс и Лили, по-видимому, утащил с собой. Как и Рози с Хьюго. Что поделать.. гриффиндорцы. И этим все сказано.
Дверь купе мягко отъехала в сторону. Возле окна, подперев рукой белобрысую голову, сидел Скорпиус Малфой и, конечно же, читал. Неизменные конфеты горкой высились с одной стороны, неизменно аккуратно сложенные фантики от них – с другой. Он даже не поднял глаз. Даже не посмотрел в его сторону. Лишь шевельнул свободной рукой, указывая на сиденье напротив.
Альбус тихонько прошел, сел. Дыхнул на стекло и начертил график заклинания Вингардиум левиоса. Стер. С неудовольствием посмотрел на приятеля и вдруг со всего размаха швырнул свою сумку прямо на стол. Малфой чуть сморщился, отодвинул книгу подальше и выковырял из-под поттеровской сумки пару конфет. После чего с невозмутимым видом продолжил жевать и читать.
Альбус вспыхнул, ощущая стремительно нарастающую злость, и дернул молнию сумки, заставляя все вещи вываливаться прямо на стол и на колени ему и Скорпиусу.
— А ты знал, что гиппогрифы на грани вымирания? – буднично спросил Скорпиус и перевернул страницу. Но на долю секунды он поднял глаза на Альбуса, и тот увидел, как задорно они блеснули.