Страница 17 из 19
— Ступефай! — мгновенно отбрасывая старшего брата прямо в объятия Гермионы. А сам быстрым движением скрылся в хижине. В полной тишине, Гарри Поттер помог Джеймсу подняться, потрепал его по голове и отрывисто бросил Гермионе:
— Уведи детей.
Та коротко кивнула и взяла за руки поникшего Джеймса и напуганную Розу. Строго кивнула Скорпиусу, одним только взглядом требуя подойти и следовать за ней. Скорпиус упрямо мотнул головой. Он не уйдет. Пока не узнает, что с Альбусом. И Гермиона Уизли ничего не сможет с этим поделать.
— За мной, Малфой! — строго повторила миссис Уизли и сказала нетерпеливо и зло:
— Если ты будешь медлить, то я, вероятно, не успею вас отвести и помочь Альбусу.
Наверное, не зря она аналитик. С таким аргументом даже Скорпиус Малфой не мог не согласиться.
— Альбус… — Гарри переминается с ноги на ногу, глядя на сына, который закрывает собой Серебряного дракона. Того самого дракона, которого он, Гарри Поттер, ищет уже несколько месяцев. Того самого, что медленно и методично уничтожает магическую сущность Джинни Поттер, то есть забирает жизнь. Ведь волшебники, лишенные магии не становятся людьми. Они умирают.
— Папа… — аврор с ужасом понимает, что Альбус плачет:
— Папа, — шепчет он, не надо... он же живой… это же Ангус. Мама? Я не понимаю... папа…
Гарри Поттер чувствует необыкновенную защиту, что-то древнее и явно темномагическое. Никто сейчас не сможет причинить даже малейшего вреда его сыну. Вот только медлить нельзя. Еще немного и Джинни умрет. Она уже впала в кому, когда он отправился сюда. Не было времени разбираться во всех этих письменах, он не стал разбираться, зачем его жена чертила круги по своей спальне. Он просто аппарировал сразу же, получив сообщение от Макгонагалл, что его сын снова вляпался в неприятности. Переговорив с Хьюго, а потом и с заплаканной Лили, понял, что пытливые подростки разгадали тайну, которая никак ему не поддавалась. Разгадали, потому что именно у них был Серебряный дракон.
Как он оказался у Альбуса, каким образом секта смогла передать вылупившегося дракона сыну? Как был проведен ритуал на крови Джинни с привязкой к Альбусу? Зачем это нужно?
«Мать всегда защищает своего ребенка. Всегда». — Вспомнились ему слова Джинни. «Всегда защищает своего ребенка»…в голове начала складываться связная картина.
Альбус лежал, прижавшись к серебристому боку дракона, и что-то шептал ему в голову, почти касаясь губами переливающейся чешуи.
Внезапная догадка — Альбус… Это Альбус изначально хозяин Серебряного дракона, возрождение должно было происходить на его крови. И он бы просто умер. А Джинни…. узнала каким-то образом (как?!) и спасла Альбуса? Так получается? Что-то не стыкуется... мозг работал лихорадочно быстро, Гарри потихоньку, дюйм за дюймом, приближался к сыну.
Главный Аврор почувствовал легкое покалывание в месте широкого кожаного браслета на руке. Группа боевых магов ждала за порогом. Но сначала надо было увести Альбуса. Они будут ждать приказа и не двинутся с места, пока Гарри не подаст знак.
Дракон чуть шевельнулся. Длинно и протяжно вздохнул. Пошевелил тяжелыми кожистыми крыльями. Альбус прижимался к нему всем телом, и, казалось, спал. Его веки были плотно сомкнуты, на шее билась синяя жилка, а лицо было очень бледным. Гарри попытался спеленать дракона «инкарцеро», но веревки только отскочили от него, отбрасываемые мощным защитным полем. Гарри показалось, что он слышит знакомый голос, что ласково и тихо шепчет последнее и победное:
— Протего…
Становится нестерпимо холодно, будто потерял что-то ужасно важное в жизни. Дракон сбрасывает безвольное тело Альбуса и стремится вверх, снося простенькую крышу. Гарри не в силах шевелиться. Он знает, что на него нападут, что Ангус долго не протянет. И знает теперь кое-что еще. Он кидается наружу и орет во все мощь:
— Не трогать! Не сметь!
Авроры застывают по команде, но палочки направлены на улетающего дракона. Он не серебряный. Простой.
— Папа, нет!!! — Альбус тонкой, быстрой тенью кидается к отцу, повиснув на его руке. Главный аврор шипит на подчиненных, и они убираются прочь.
— Он улетел… — вздыхает Альбус и счастливо улыбается.
— Точно, — тихо говорит Гарри, думая, что сил нет и что вот сейчас… Появляется патронус Рона. Забавный зверек-куница со смешливой мордочкой, он произносит устало и глухо:
— Ее больше нет, Гарри.
И мир маленького Альбуса Поттера разрывается на тысячи мелких холодных осколков.
* * *
— Гермиона, я все равно не могу понять... Он перестал быть серебряным?
— Да, именно. Это же был простой дракон изначально, просто он был накачан магией Джинни. А с ее смертью магия ушла к Альбусу через дракона, который признал его хозяином.
— Выходит, она знала, что он будет у Альбуса? — тихо спросил Гарри и тут же сам ответил:
— Нет. Она не могла этого знать. Значит…
— Дракон не смог бы признать никого другого, они связаны. В ночь пробуждения Альбуса потянуло бы к нему. Он нашел бы способ слинять из Хогвартса, как много раз до этого. А так как мальчик привязался к дракону — защита сработала как нельзя лучше. Джинни сделала свой выбор. Она сама хотела обеспечить защиту Альбуса.
— Зачем и от кого?
— Я не знаю, Гарри. Но то, что ритуал был с ее согласия — очевидно. Она завершила его в ту ночь. Альбус теперь необыкновенно сильный маг на некоторое время. Потом заимствованная сила уйдет. Но в ближайшие годы, он практически неуязвим. Даже для Авады. Я не понимаю, почему именно Альбус. Я не понимаю, зачем такой древний ритуал: если она чувствовала опасность, то могла просто сказать тебе... Я не знаю, Гарри. Наверное, когда-нибудь мы узнаем, почему Джинни пожертвовала собой. Но детям лучше не говорить.
— Я понимаю,— ответил Гарри и склонил голову, на которой значительно прибавилось седины.
* * *
Альбус и Джеймс были дома. Их не взяли на похороны матери. Гарри настоял. Вообще он хотел отправить их вместе с Лили в Хогвартс, но все остальные уговорили его — сыновья должны побыть с отцом.
Мальчики сидели друг напротив друга, сверлили друг друга неприязненными взглядами и молчали.
— Мама всегда говорила, что ты — солнышко,— вдруг сказал Альбус, и по щеке поползла слеза.
— А ты — тучка, — ответил Джеймс и коротко всхлипнул.
Джеймс уже не считал Альбуса виновником всех бед. Отец объяснил, что никакого дракона не было. Вернее был, но просто дракон, обычный. И он улетел. А мама умерла от болезни. Джеймс поверил, тем более, что абсолютно не хотелось начинать вражду с Альбусом. На это у старшего из сыновей Поттера банально не было сил.
Джеймс вдруг разрыдался. Он плакал, всхлипывая и наклонив голову, и Альбус, внезапно подскочив, крепко его обнял и разревелся сам. Они плакали, цепляясь друг за друга, иногда всхлипывание прерывало торопливое «а помнишь?», и они рассказывали, рассказывали взахлеб другу о маме, будто боясь упустить, забыть самое главное. За окном темнело, а они все ревели, отдавая всю боль и горечь во вне. И внезапно уснули, сморенные усталостью, общим горем.
Когда Гарри зашел в комнату, то увидел, что сыновья крепко спят, трогательно свернувшись калачиком, обнявшись, вцепившись друг в друга, будто утопающие за соломинку. Он подошел, укрыл их пушистым пледом. Альбус заворочался и теснее прижался к брату. Гарри погладил его по грязной от слез щеке, провел рукой по спутанным волосам, аккуратно убрал рыжую прядь со лба Джима и поцеловал опухшие веки. Порывисто обнял обоих, спрятав лицо в их соприкоснувшихся плечах, и понял, что плачет в первый раз за последние двадцать лет.
Глава 12
Он стоит у окна. Гибкий, тонкий. Такой чужой и отстраненный. Свет, льющийся снаружи,словно прошивает его насквозь. Чуть поворачивает голову, изучающее смотрит на меня. Я жду ответ. Я просто жду ответ, сидя в углу, прислонившись к стене. Просто жду и на лице — никаких эмоций.
— Я не могу, — сдавленно произносит и он и снова отворачивается.
Я тоже не могу. Я бы наплевал на всех, Малфой. Наверное, я бы смог. Я — эгоист? О, да, вы даже не представляете какой.
Что? В твоих глазах — самые настоящие слезы. И еще чувство вины не покидает тебя. Колет колючими, ядовитыми иглами. Чувствую. Идиот. Ты что думаешь, я переживаю, что ли? Да мне все равно. Что скажут, что сделают. Иди, куда хочешь. Я устал. Ты был нужен мне как воздух, только ты знал, что и понимал, что происходит со мной. Был моим отражением здесь, в Хогвартсе. Но теперь шаг за грань. Шаг в новый мир. И теперь я могу дышать сам. Точно могу.
— Я устал, Драко, — говорю тихо и закрываю глаза, в надежде, что когда я их открою — останусь в комнате один. Как бы не так. Жалкое, упрямое создание.
— Ты жалок, Малфой,— говорю сквозь стиснутые зубы.
— Нет, — он шумно сглатывает. Мотает головой из стороны в сторону.
Ты уйдешь. И мы не увидимся больше. Какая, к дементору, разница? «Равнодушие убивает» — всплывает фраза, сказанная неизвестно кем. Точно. Убивает.
— Гарри,— вдруг произносит он, — Гарри... — уже тише.
Нет сил, нет слов, ничего нет.
Наклоняет голову набок и смотрит насмешливо. Настолько насмешливо, что я вижу, как в глубине зрачков боль свернулась гротескным зверем и давит на меня чернотой.
Нет смысла что-либо говорить. Я мгновенно понимаю, о чем он. Усмехаюсь. Кивком указываю на дверь. Молча встает и легко идет. Будто так надо. Спина прямая, под темной водолазкой топорщатся острые лопатки. Смотрю вслед и улыбаюсь. С облегчением. Все позади. И Драко Малфой, Пожиратель смерти, трус и предатель, тоже. Но…
Я помню. Я шел умирать. И единственный, кто безрассудно встал у меня на пути — был он.