Страница 27 из 141
— Лёш, а Лёш, — обратился к своему товарищу один из бойцов. — Вот кончится война, вернешься ты домой. Весь в медалях, орденах, улыбка сияет, веснушки блестят — в общем, знатной шишкой станешь, не последним парнем на деревне. Что делать будешь?
— Да знаешь, Серый, бог его знает, — ответил Алексей, пожав плечами. Пару раз шмыгнув носом, он продолжил. — Раньше-то я думал, война быстро закончится, а оно видишь как случилось-то… Ой не знаю, Серега, не знаю!
— Да, с тобой не поспоришь, — сказал Сергей, грустно посмотрев на густо-заросшую опушку леса, над которой возвышались величественные сосны-великаны. — Красота-то какая! Эх… Жалко, что портит её немец проклятый! Вот покажись, я им всыплю по первое число! Чтоб не повадно было! Правильно, Морозов?
— Ты коней попридержи, Серый, — ответил наш герой, внимательно осматриваясь по сторонам, ловя взглядом спаленные избушки и выжженные воронки от бомб. — Здесь, наверное, полно немцев. Не думаю, что нам нужно привлекать к себе внимание. Не нравится мне эта тишина…
— Да успокойся ты, Миш, — с пренебрежительным тоном сказал Сергей, продолжая смотреть вперед. — Вон, видишь — станция уже неподалеку, — наш герой присмотрелся. Действительно, Прохоровка находилась где-то в километре от их танка. — Ещё немного и погоним мы этих фрицев восвояси.
В тот самый момент, когда Шемякин успокаивал нашего героя, зоркий взгляд рептильих глаз, которые, к счастью, не были замечены однополчанином, уловил движение большого танка, медленно забиравшегося на холм, на котором находилась железнодорожная станция. А за ним, словно на параде, двигались ещё несколько железных монстров, рыскавших башнями в поисках очередной жертвы. Встрепенувшись, Морозов начал что есть силы стучать по броне танка, крича во все горло:
— Танк! Танк справа, на холме!
Из танка послышался приглушенный голос:
— Вот зараза! Это же, черт возьми, «Пантера»!
Действительно, приглядевшись, зоркий глаз Морозова углядел характерные черты этого представителя немецкого бронированного зверинца: обработанная циммеритом броня, окрашенная в пестрый камуфляж, переливалась яркими красками на послеполуденном солнце; приплюснутая квадратная башня, из дугообразной маски орудия которой произрастала мощная противотанковая пушка, наводчик которой неусыпным взглядом наблюдал за т-34. За ней, как саранча, вылетели менее мощные танки PzIII и PzIV, на всех порах несшиеся на боевые порядки красноармейцев.
По правде говоря, ни одна из сторон не ожидала встречи с другой в открытом танковом бою. Возможно именно поэтому, ни советские, ни немецкие танкисты не открывали огонь несколько минут из-за небольшого смятения. Но вот, разорвав тишину жаркого летнего дня, снаряд из пушки замершего на месте PzIV, со свистом понесся по направлению к цели. Еще мгновение, и перед одной из тридцатьчетверок, чуть не долетев до каркаса, разорвался осколочно-фугасный снаряд, поднявший в воздух черный столб земли.
И тут грянуло! Выстрелы раздавались чуть ли ни каждую секунду, создавая своеобразную симфонию смерти. Впереди сотен несшихся на врага т-34 то и дело поднимались столбы земли и травы, засыпавших солдат сидевших на танках с ног до головы. Морозов, вжавшись в каркас «Комсомольца», испуганно глядел по сторонам — смерть буквально дышала ему в спину: вокруг все пылало огнем, около виска свистели пули, рвались снаряды, взрывались боекомплекты танков, строчили непрерывным огнем пулеметы. Даже спустя тысячи лет он не мог привыкнуть к этим «прелестям» войны. Но вот, совершенно неожиданно, «Комсомолец» вдруг резко остановился и начал вертеться на одном месте. Под влиянием центробежной силы Морозова, Сергея и Александра выкинуло с брони танка, и они, упав по разные стороны от тридцатьчетверки, перекатились по выжженной траве Прохоровки. Морозов, не успев осознать, что только что произошло, четко услышал отчаянный крик Саши: «Миша! Берегись — танк!»
Обернувшись, наш герой увидел быстро несущийся на него PzIII, намеревавшийся вмять его в рыхлый чернозем. Уже считанные метры остаются до нашего героя. Но вдруг, откуда-то не возьмись, словно гром среди ясного неба, в немецкий танк на всех порах врезался т-34, смяв немецкой машине левый борт. От столкновения немец, потерявший от удара один каток, приподнялся над землей левым бортом, попав днищем прямо под пушку тридцатьчетверки.
В этот момент Морозов отчетливо услышал, как из танка раздался отчаянный вопль: «Марат! Дава-а-а-а-й!!!», — и через мгновение башня хваленой немецкой машины, сопровождаемая красочным фейерверком, вылетела из каркаса и, пролетев несколько метров, с грохотом упала рядом с тяжелой немецкой машиной, охваченной пламенем горящего бензина. Наш герой, оправившись от шока, уже хотел было подойти к танку-спасителю, но не успел он привстать, как выстрел из пушки PzIV, предательски вставшего сзади т-34, окутал наземного Гастелло яркими кустами огня. Видя, как догорает подбитый герой, Морозов, еле сдерживая эмоции, под шквальным огнем танковых орудий, пытался найти хоть какое-нибудь средство борьбы с танками противника. Ползя по-пластунски среди убитых солдат, воронок, сгоревших танков и ошметков железа и стали, наш герой медленно передвигался по полю Прохоровки.
Внезапно, его чувствительные уши уловили знакомый голос:
— Миша! Миша! Сюда! Мы здесь!
Повернув голову, он увидел лежащих под каркасом подбитого самоходного орудия Stug III Сергея и Алексея, выставивших противотанковые ружье на огневую позицию. Рядом с ними лежали несколько связок противотанковых гранат. Алексей, повернув в сторону нашего героя осыпанное копотью лицо, жестом начал подзывать его к себе. Морозов, посмотрев по сторонам и удостоверившись, что на его пути нет танков, быстро пополз по направлению к товарищам. Вокруг свистят пули, рвутся снаряды, стоит лязг траков, попаданий по броне, скрежет моторов, но наш герой, словно упрямо не замечая этого, не желая отдаваться смерти в её костлявые руки, уверенно ползет к цели.
Наконец, достигнув привставшего над воронкой подбитого танка, Морозов, чудом миновав пулеметную очередь, перекатился под подбитый танк.
— О! Смотрите-ка, какие у нас гости! — съехидничал Сергей, поприветствовав таким образом нашего героя. — А мы уж думали, что на чай вас уже и не ждать!
— Опаздывать не хорошо, не хорошо… — еле слышно проговорил Алексей, выслеживая дулом ПТРД борта немецких танков. — Тут-то ты прав, Серега. Ладно, покумекали и хватит: нам надо танки подбивать, зверей в клетки загнать, — внезапно, Алексей дернулся и переместил ствол вправо. Все как один посмотрели в сторону ствола. Напротив них, по направлению к нашим танкам, ехал самый тяжелый представитель немецкого бронированного зверинца — танк PzVI «Тигр». Получив боевое крещение под Ленинградом в 1942 году, эти машины являлись бесспорными королями поля боя — никто не мог с ними сражаться на равных. Одна из тридцатьчетверок, выехавшая на «Тигр», хотела влупить тому под башню бронебойный, но снаряд семидесяти шести миллиметровой пушки не нанес лобовой броне «Тигра» никакого вреда — послышались лязг рикошета и глухой стук снаряда о землю, означавшие, что выстрел был произведен напрасно.
Наши герои с ужасом наблюдали, как «Тигр» вдруг остановился и начал поворачивать башню на т-34. Танкисты начали отъезжать, провожая немецкую машину прицельным слежением пушки. И вот, наконец, еще один выстрел! И снова рикошет…
— Господи… — промолвил Алексей, прильнув к ПТРД. — Давай, родимый, сожги этого кота-переростка…
Тем временем, «Тигр» свёлся на героический т-34. Его артиллерийская пушка сверлила взглядом советский танк, словно хищник выслеживающий беззащитную добычу. И вот, выстрел! Раздался оглушительный грохот, и башня тридцатьчетверки, подкинутая взрывом боекомплекта, безжизненно упала на выжженную пламенем войны землю. А «Тигр», словно хищник, объятый жаждой новой порции крови, начал опять рыскать своим дулом в поисках очередной жертвы.
Алексей, одурманенный жаждой мести, взял в прицел «Тигр» и начал сводиться.