Страница 5 из 23
Спустя какое-то время Рита остановилась за спиной у Эдварда и спросила насмешливым тоном, видел ли он когда-нибудь розовый фрегат. Мальчик не ответил, а только прильнул к столу и накрыл собой рисунок, загораживая его от глаз старшей сестры. Лишь когда Рита перешла ближе к Каролине, он поднялся и продолжил работу. Каролина кряхтела над своим сочинением, не обращая на сестру никакого внимания. Это ещё больше рассердило Риту, и она спросила всё тем же насмешливым тоном, что означают слова «ират ф кукы». Каролина посмотрела на старшую сестру сначала растерянно, но потом решительно выпрямила спину, как она обычно делала, взяла себя в руки и продолжила писать.
Слёзы гнева затуманили Рите глаза. Она резко повернулась, выскочила из комнаты, сбежала вниз по лестнице. Тётя Элми, как раз входившая в дом, с осуждением посмотрела на Риту и уже готова была что-то сказать, но Рита не стала слушать, а схватила с вешалки дождевик и бросилась на улицу. Мама сидела, закрыв глаза, в плетёном кресле на веранде. Она монотонно покачивала коляску Нестора и не заметила её бегства. Рита выскочила на дорогу. В этом доме, где её никто не слушает и не понимает, в этом треклятом доме, где с ней обходятся, как с рабыней, где её недооценивают и только ругают, в этом доме ноги её больше не будет!
Рита печально побрела вперёд. На плечи давило тяжёлое чувство несправедливости, от которого она уже не раз страдала в своей жизни. И чаще всего для этого не было абсолютно никакой причины. Чаще всего, но не всегда… Воспоминание о позорной сцене с близнецами неотступно преследовало её, тащилось за ней, словно омерзительное склизкое создание, и всё казалось мрачным и чёрным, как внутри неё, так и вокруг.
А потом из-за туч выглянуло солнце. Капли росы заблестели в придорожной траве, и вот уже всё вокруг купалось в солнечных лучах. Особенный свет, какой бывает только после дождя, влажные тёплые запахи, золотая дымка над лугами, полями и обочинами дорог, свежий воздух — перед всем этим невозможно было устоять.
Перед Ритой открылась чудесная таинственная дорожка. По ней когда-то скакали рыцари на конях, а однажды даже самый настоящий король, и наверняка эта дорога вела к заколдованному замку. Или, по крайней мере, к тому светлому, похожему на усадьбу дому, который виднелся за одним из поворотов дороги, ведущей в деревню. Как только Рита подумала о нём, настроение у неё сразу стало лучше. Даже птицы вокруг радостно запели. Подмаренники источали вокруг себя сладковатый запах, вскоре к ним присоединились цветы таволги, чей пьянящий аромат подсказывал, что река уже совсем рядом.
На берегу Рита увидела художника, который в тот момент как раз писал пейзаж.
Художников нельзя беспокоить, это Рита знала, они легко могут потерять необходимое вдохновение, если встать к ним слишком близко или начать задавать дурацкие вопросы. Незаконченную работу посторонние тоже не должны видеть, но никто не запрещает глядеть на самого художника. И вот Рита села на берегу в своей самой красивой позе русалки и тайком стала смотреть на него. У художника были
довольно длинные,
стянутые в хвост резинкой
волосы, хотя, наверное,
именно такими они
и должны быть.
Бархатного халата или накидки, как на некоторых автопортретах, не было, широкополой шляпы или берета тоже, на нём были только джинсы, футболка и сапоги.
Да и сам он был
совсем не старым,
очень даже молодым. Он был похож на старшеклассника, который вызывает восхищение у всех девочек в школьном дворе, когда он проходит мимо них, беспечно разговаривая и смеясь. Рита предположила, что ему, должно быть, лет шестнадцать или семнадцать. За десять минут она внимательно изучила все детали его внешности.
Сам художник был поглощён процессом рисования и даже не взглянул на Риту. Время от времени он посматривал на реку, которая теперь переливалась и искрилась, шумя и струясь, словно увлекаемая некой подводной музыкой. Потом юноша снова смотрел на холст и продолжал работать.
Через некоторое время он сказал, всё ещё не глядя в сторону Риты:
— Дождь кончился, погода просто чудесная. Самое время для прогулок. Далёко ли путь держишь?
Рита вздрогнула, словно её выдернули из полудрёмы. Она не ожидала, что юноша такого возраста, почти взрослый, обратит на неё внимание и тем более задаст какой-то вопрос. Возможно, он увидел её краем глаза, говорят, художники так умеют. Прошло несколько секунд, прежде чем Рита осмелилась ответить.
— Я только на берег,
дальше не собиралась,
— сказала она.
— Я тоже, — ответил юноша. — Река такая красивая. Полноводная, с множеством лагун, по крайней мере в это время года. В такие дни нужны особые краски, чтобы запечатлеть дыхание ветра над рекой. Хотя я, конечно, готов писать в любую погоду. Здесь всегда красиво, даже в ноябрьские сумерки. И может быть, именно тогда как-то по-особому.
Юноша замолчал и продолжил писать, Рита тоже сидела тихо. Время шло, а они вдвоём всё продолжали сидеть на берегу, довольно близко друг от друга, но при этом нисколько не мешая друг другу. Это был знак того, что им уютно и хорошо вместе.
Почему-то Рита
больше не ощущала
неловкости и скованности.
— Красивый берег, но и здесь порой с людьми обращаются как кому вздумается,
произнесла
она с горечью в голосе. — Я просто хочу жить и давать жить другим.
Юноша взглянул на Риту, которая сидела, нахмурив брови, и смотрела на реку.
— Когда смотришь на воду, это успокаивает, — сказал он. — На душе становится гораздо легче, если смотреть на реку.
— Угу, — согласилась Рита. — Я люблю приходить сюда. И купаться тоже, недаром я по гороскопу рыба.
Юноша улыбнулся:
— Да, интересный знак. Если я правильно помню, то рыбы…
— Чувствительные и творческие натуры, — быстро закончила Рита.
Юноша снова взглянул на неё:
— А я рак.
Водные знаки.
И тот, и другой
После этого он замолчал и вернулся к своей акварели. Рита краем глаза следила за его работой. Молодой человек казался немного
трогательным,
но одновременно целеустремлённым. У него были пшеничного цвета волосы, а серые глаза смотрели внимательно, время от времени словно
насторожённо.
Если бы они встретились, например, на школьном дворе, Рита не решилась бы даже толком посмотреть на такого взрослого юношу. Да и он вряд ли бы даже заметил её в толпе таких же, как она, детей. И уж конечно, ни о каких гороскопах, рыбах и раках не могло быть и речи.
Через некоторое время юноша сказал, не отрываясь от работы:
— Меня, кстати, зовут Каури. А тебя как зовут? Я имею в виду здесь, на суше, среди людей?
Юноша всё больше и больше нравился Рите. Наконец-то она встретила человека, который понимал её. Не дразнил, но и не пытался подлизываться с помощью глупых детских шуточек. И у которого было удивительно красивое имя — Каури.
— Здесь меня зовут Рита.
Юноша присвистнул:
— Ого, Маргарита. Одно из красивейших имён на свете. В честь кого тебя так назвали?
— Мою бабушку звали Маргарита. Это имя как-то связано с жемчужиной.
— Точно, — сказал юноша и кивнул, — Margaritifera. Несущая жемчужину. Это имя напрямую связано с подводным миром. Ты ведь наверняка знаешь, что раньше в этой реке жили жемчугоносные моллюски — жемчужницы.
— Знаю, папа мне рассказывал. Папа хотел бы, чтобы русло и дельту этой реки взяли под охрану и вернули туда жемчужниц. Но так, чтобы их нельзя было ловить. Правда, об этом никому нельзя рассказывать, ты ведь не расскажешь? Это тайна, которую папа доверил пока только мне.