Дети Шини

- Да?

- Ты же из десятого "А"?

- Да.

- А Герасимов?

- Тоже.

- Сёмина?

- Она из "Б".

- У вас сейчас какой урок?

- История.

- Как же ты могла, Осеева!

- Что могла?

- Ничего. Иди. Потом разбираться будем.

И эту последнюю фразу она произнесла таким тоном, что я поняла, это "потом" наступит очень скоро. Совсем скоро, раз она спрашивала про то, какой у меня урок.

Так что вместо того, чтобы отправиться на историю, я завернула в туалет и, дождавшись начала занятий, тихонько пробралась в раздевалку, чтобы потом незаметно свалить домой. Ничего другого в голову просто не приходило. "Разбираться" прямо сейчас я была никак не готова.

Но сразу выйти из школы не было никакой возможности, потому что прямо напротив дверей, в пустом зале рекреации стояли охранник, завуч и молодая училка физкультуры и громко обсуждали нас.

- Я сама видела, - сказала завуч. - В новостях, по четвертой программе. Лично, своими глазами видела.

- Да, да, - подтвердил охранник. - Я тоже смотрел этот выпуск. Даже показали кусочек того видео, где девочка произносит обвинение. Ведущая говорила, что эта запись всколыхнула интернет, и что дело уже передано в полицию, потому что вроде бы сам Астахов его посмотрел.

- Вот поэтому, - сказала завуч. - После первого же урока нужно их всех собрать, и пусть сидят, дожидаются полицию. Нам неприятности не нужны.

- Всех не получится, - сказала физручка. - Якушин у нас уже не учится, а ещё один подонок не из нашей школы.

- Ну и прекрасно, чем меньше нашей ответственности, тем лучше. В общем, Анна Владимировна, сейчас срочно пробегите по классам. У десятого "А" - история, десятый "Б", кажется, на физике, а одиннадцатый "Б" посмотрите по расписанию.

- Они у меня. Переодеваются.

- Очень хорошо. Учителям сообщите, чтобы никого с урока не отпускали. Даже в туалет. Вот же засранцы, нужно было школу так подставить, и это Василиса Иннокентьевна ещё не в курсе.

- Может, стоит родителей вызывать? - осторожно спросила Анна Владимировна.

- Когда полиция приедет, я всех обзвоню, - сказала завуч, - если доживу, конечно, и так уже вся на валокордине. Если мы их вовремя успеем задержать, то школу могут и не трясти.

- Я бы на это не рассчитывал, - сказал охранник. - Теперь точно будут расследовать, как де так вышло.

- Ох, Миша, замолчи, не расстраивай меня, - в голосе завуча послышались трагические нотки.

- А девочка-то жива или нет? Я так и не поняла, - поинтересовалась физкультурница.

- Да кто её знает, - рявкнула завуч уже совсем другим тоном. - Какая, в конце концов, теперь разница?

Я сидела под грудой курток и пальто, спешно соображая, что теперь нам точно наступил настоящий конец. Полиция, родители, расследование, обвинение, суд. Полнейшая попа, так сказать. Без вариантов.

Там же, под вешалкой, написала каждому смску.

"В новостях про нас сказали. В школе ждут полицию. Нас запрут и будут держать до её приезда. Сваливайте пока не поздно. Внизу Миша всех на дверях ловит. Я пока в раздевалке, потом пойду через столовую".

Ещё одну отправила Якушину:

"Про нас сказали в новостях".

И одну Амелину:

"Болей как можно дольше, во внешнем мире полный хаос".

В ответ сразу же пришла смска от Насти:

"Я дома. Новости видела. Мама тоже. Ждем скорую. У неё сердце".

От Герасимова и Маркова: "Ок" и "Спасибо".

А буквально через две минуты томительного ожидания, я вдруг услышала тяжелое, прерывистое дыхание, где-то очень близко, совсем рядом, точно кто-то находился прямо за моей спиной и сопел в затылок. Оглянулась, но там никого не было, а когда повернулась обратно, то из-под самого длиннющего пальто, прямо на меня, выскочил человек в черной вязаной шапке, полностью натянутой на лицо, как у грабителей банков.

- Попалась!

От неожиданности я едва не вскрикнула, хорошо быстро сообразила, что это Петров. Потому что он даже в школе всегда ходил в своих модных зауженных джинсах, больших белых кроссовках и каких-нибудь ярких цветных кофтах.

- Я тоже хочу в столовую, - запыхавшись, сказал он, стаскивая шапку и пристраиваясь на корточках возле меня.

- Я могла закричать, и мы бы оба спалились.

- Но не закричала же, - глаза Петрова сияли.

- Головой думать надо.

Ждать пришлось минут десять, потому что охранник зорко осматривался по сторонам, точно часовой в ожидании вражеского лазутчика. Я уж думала, что урок скоро закончится. Но потом пришла смска от Амелина, где он просил не паниковать, а я когда подняла глаза, то увидела, что Миша закрыл на ключ входную дверь и направился в сторону учительской. Самый подходящий момент.

Мы забрали свою одежду, переобуваться времени не было и, прошмыгнув в стеклянный переход, как бешеные лоси помчались в столовую. Вообще-то она открывалась в девять, но тётя Оля - одна из поварих всегда приходила раньше, это я точно знала.

Я постучала в дверь. Тётя Оля с ещё примятыми шапкой волосами и ненакрашенным лицом открыла сразу, насторожено глядя из-за двери:

- Чего вам?

- Внизу там дядя Миша никого не выпускает из школы, а нам очень нужно. Можно через вас?

Тётя Оля заговорщицки прищурилась:

- Курить что ли?

- Ага, - радостно закивал Петров. - Умираю, сил нет.

Она осуждающе покачала головой, сказала, что курить очень плохо и вредно, но проводила нас за собой и выпустила через заднюю дверь, которая у неё была постоянно открыта из-за жары в кухне и из-за того, что сама она смолила как паровоз.

Мы вышли в зыбкую морозную предрассветную дымку и быстрым шагом направились прочь из школы. Меня буквально всю трясло, но не столько от холода, сколько от расстройства и волнения.

- Куда пойдем? - спросил Петров, на ходу застегивая тёмно-синюю с вязаными рукавами куртку.

- Вообще-то я собиралась домой.

- Ты что! Какое домой? Там же сразу будут искать. Нужно где-то до вечера перекантоваться.