Страница 19 из 59
В ожидании повторной атаки сверху дружинники не следили за упавшим на землю человеком.
— Возьмите его в плен, — крикнул Данц.
Темнолицый, будто уяснил смысл распоряжения, неожиданно вскочил и бросился к ремню, быстро, как обезьяна, начал карабкаться наверх. Лаз попытался исполнить распоряжение своего командира, но проворный беглец пнул его ногой в лицо и скрылся за каменным карнизом. На скале послышались шум, выкрики команд, топот ног большого количества людей. Но вскоре злобные возбужденные голоса начали удаляться и постепенно растаяли вдали. Дружинники дотемна не уходили от стены в ожидании повторного нападения.
К вечеру ветер с моря усилился, зашуршала прибрежная галька. Переселенцы зажгли костры, настороженно вслушивались, всматривались в неспокойное море, в нескончаемую гряду сине-зеленых волн.
Группа Селона рыбачила. В хлещущей брызгами воде охотники ходили вдоль берега с пиками и луками, выслеживали и били крупную, ранее невиданную рыбу. Женщины чистили ее каменными ножами. Вскоре берег вокруг стоянки блестел чешуей, воздух наполнился острым запахом рыбьих отбросов. Появились неизвестные нольцам нахальные чайки. Они без страха подходили к людям, норовили вырвать из рук куски добычи. Вождь не разрешил убивать неразумную птицу.
— Мы не знаем, каковы они на вкус, но в трудное время могут выручить, — говорил он.
Переселенцы начали поджаривать рыбу на костре так же, как готовили мясо. Подошел Юх, показал, каким образом в его племени готовят подобную добычу. Он набрал пучок широколистной сочной травы, завернул рыбину, уложил сверток в неглубокую ямку, засыпал песком. Сверху набросал сучьев, зажег небольшой костер. Через небольшой промежуток времени Юх вынул густо паривший сверток. Мягкая сочная рыба издавала приятный запах, радовала глаз. Пленник первый парной кусок передал вождю. Нольц разломал его на мелкие дольки, дал попробовать сыновьям, их женам. Способ приготовления рыбы был одобрен единогласно. В качестве награды за хорошее дело вождь погладил чернокожего человека по курчавой голове. Незамедлительно на стоянке задымили несколько костерков.
Радость бытия омрачила погода. Усилился ветер. После вкусного ужина и перенесенных волнений хотелось полежать вблизи воды, поглядеть на море, видели-то люди его впервые, отдохнуть. Но холодный с брызгами воздух заставил отказаться от намерений, вынудил нольцев укрыться с головой шкурами. Бесновались волны. Они набегали из непроглядной темноты, яростно набрасывались на пляжную гальку, с громким скрежетом катали ее взад-вперед. Вождь с сыновьями стояли у самой кромки ходившей ходуном темной воды, глядели на море, не зная чего от него можно ожидать. Данц прикрывал от холода раненую щеку. Неожиданно он почувствовал, будто приближается нечто страшное. И тут же упругая, выше груди волна шумно перехлестнула через песчаный валик, отделяющий пляж от моря, подхватила и понесла вождя с сыновьями к стоянке. Вода накрыла костры, сбивала не успевших испугаться людей с ног, поднимала их вместе со шкурами, оружием и утварью, помчалась к гранитной скале. Но силы у стихии вскоре ослабли, волна быстро обмякла, разбросала все и вся между камнями и мелкими струйками скатилась к морю.
Не пострадали охранники. Они укрывались от ветра возле стены обрыва, когда отхлынула вода, бросились на помощь соплеменникам, помогали подняться, выбраться из-за камней.
Ветер постепенно затих, грохочущее море начало успокаиваться. Люди стали приходить в себя. Всю ночь в беспросветной темноте продрогшие нольцы в одиночку и парами ходили, бегали на месте, прыгали, чтобы согреться. Отсутствовали лишь две девочки, их потом так и не нашли.
— Забрало море взамен рыбы, — скажет потом Лек.
Данц позвал Улку, она ответила, пришла на голос. Он расстегнул свою и ее мокрые куртки, прижал к груди дрожащее тело девочки, поднес холодные руки к губам, дышал на них, вместе подпрыгивали. Молодым людям было хорошо и совсем не холодно. Потом по их примеру начали возникать другие пары и бороться с холодом подобным образом.
Едва пришло долгожданное утро, соплеменники приступили к поиску своего оружия, пожитков. Имущество оказалось разбросанным от скалы до ласкового, спокойного моря. К середине дня в теплых лучах солнца поклажа переселенцев кое-как подсохла. Хуже обстояло дело с промокшими обувью и шкурами. Вождь распорядился остаться под негостеприимной стеной до следующего утра. Каждая группа занялась сбором влажного сушняка, зажигала свои костры, самостоятельно сушилась, ловила рыбу, парила в ямках.
Вечером вождь позвал сыновей, спросил:
— Каким путем пойдем? Впереди, сколько видно, море, чего от него ожидать, не знаем. По правую и левую руки отвесная стена. Поднимется волна повыше вчерашней, разобьет людей о гранитную скалу или унесет в пучину гибельную.
— Надо выбираться наверх, — предложил Данц, — затем идти по правую руку, где-то там племя Улки.
— Можно идти по берегу моря в ту же сторону, — не согласился Димор, — тут рыба всегда под рукой.
— Пусть будет так, как говорят братья — сказал Селон, — в хорошую погоду пойдем вдоль берега, едва она начнет портиться, выбираемся наверх. Да и скалы кончатся же когда-нибудь. Там, наверху, неизвестно на кого придется охотиться.
— Поступим так, как говорит старший сын, — решил вождь.
В последующие дни нольцы шли растянутой колонной вдоль линии прибоя, на ночь останавливались вблизи скал. Рыба водилась повсюду, ее ловля входила теперь в обязанности пленных. Все группы занимались одним: собирали топливо для костров. Сушняк встречался редко, костры дымили, в безветрии сизым покрывалом окутывали побережье.
На смену скалам незаметно пришли горы. Каменные громады поднимались одни выше других. По склонам и лощинам росли деревья, кустарник. Уже давно переселенцы не ели мясного, рыба надоела, а подняться в горы, забраться в дикие дебри леса и камня опасно. Вождь не разрешал кому-либо отлучаться от стоянки.
Так повелось, что нольцы начинали движение с восходом солнца. За высокими горами его не было видно, но люди заметили, в это время цвет морской воды становился иным. Наступившим днем применить полученные знания не удалось. Из-за плотного тумана само море пропало из виду. Серая пелена стояла весь вчерашний день, даже недалеко от воды слышался лишь шорох гальки от набегавших волн. Однако вождь не разрешил ожидать время, когда туман рассеется, распорядился начать движение. Колонна пошла бодрым шагом вдоль кромки воды, но за очередным поворотом остановилась. Рассеялся туман. Впереди поперек пути из воды и до гор высился крутой каменный хребет. Он казался исполинским чудищем, у которого не хватило сил выбраться на сушу.
Вновь конец пути! Перебраться через хребет по отвесной стене или обойти морем не стоило и думать. Переселенцы сразу осознали безвыходность положения. Из горестных размышлений нольцев вывел житель гор, темнолицый Хар. Он видел растерянность своих повелителей, вспыхнули злобой глаза, робко подошел к вождю, подобострастно улыбнулся. Пленник кивнул на хребет, пальцами рук показал, что надо идти в горы вдоль отвесной стены, что-то сказал охрипшим от волнения голосом.
— Он спятил? — возмутился Димор. — Мы же оттуда не выберемся. Как я стану там охранять людей?
Хар увидел настороженный взгляд вождя, засуетился, вновь сымитировал пальцами движение вверх вдоль хребта. На вытянутой руке резко повернул ладонь влево, сделал несколько «шажков» и повернул движение в обратную сторону.
Нольц понял замысел, пожелал в знак благодарности погладить темнолицего по голове, но тот отвернулся. Димор надвинулся с пикой на дерзкого пленника, но отец остановил.
— Хар желает нам помочь, дает толковый совет, иного способа идти вперед у нас попросту нет. Как в племени темнолицых хвалят за добрые дела, мы не знаем, надо учить пленных нашему языку. Эти люди много чего могут поведать, жить им придется с нами всегда, дети от них станут нашими соплеменниками. Так вождь нольцев впервые обозначил цель захвата в плен чернокожих и темнолицых людей.