Страница 77 из 217
— Трисс, люди вообще редко понимают друг друга до конца. О «полном понимании» мечтают в молодости, а на самом деле оно вовсе не так необходимо. Важна любовь, а все остальное придет со временем…
— Да, но… Вы тоже не совсем меня понимаете сейчас, или я не умею сказать толком… Смотрите: один человек видит все сложным и хочет в этом сложном разобраться, а для другого все просто, и он смеется, когда ему говорят, что есть какая-то сложность. Вы думаете, такие люди могут быть счастливы вместе?
— Безусловно, если они любят друг друга, — кивнул Жерар.
— Вы и в самом деле так думаете?
— Слово чести, Трисс.
— Ну, тогда…
— Что?
— Ничего. — Беатрис плутовски сморщила нос. — Давайте танцевать, Джерри, я больше не хочу никаких умных разговоров… Ой, уже конец! Ну ничего, пока посидим.
Вернувшись на свое место у стойки, она подперла кулачком щеку, гоняя соломинкой плавающий в стакане кубик льда. Жерар спросил еще коньяку и стал раскуривать трубку, окутавшись облаком дыма. Когда дымовая завеса рассеялась, он с удивлением заметил, что уровень жидкости в его рюмке понизился ровно наполовину. Беатрис с озабоченным видом тянула через соломинку свой «физз».
— Где мой коньяк? — строго спросил он.
— Я немного влила сюда, — отозвалась она, не поднимая головы и глянув на него из-под ресниц. — Знаете, очень вкусно.
— Да вы что, окончательно с ума сошли? Энрике, перемените у сеньориты ее коктейль!
— Нет, нет! — запротестовала Беатрис, обеими руками прикрыв стакан. — Не нужно, Джерри, я больше не буду, пожалуйста.
— Ах так? Ладно, я умываю руки. Пейте что хотите и сколько хотите, дело ваше.
— Ну не сердитесь, Джерри! Со мной ровно ничего не случится, правда. Зачем ссориться из-за пустяков?
— Из-за пустяков? — зловеще переспросил Жерар. — Увидим. Вы говорите, ваш отец известный человек?
— В определенных кругах, я думаю… Его «Анализ франко-аргентинских отношений в эпоху диктатуры Росаса» имел большой успех. Ему по поводу этой книги писал даже сам Висенте Саэнс.
— И вы считаете, что дочери известного историка прилично напиваться?
— Я не напилась, Джерри. — Беатрис взмахнула ресницами и посмотрела на него невинным взглядом.
— А я говорю — вы уже напились, nom de Dieu! Подождите еще полчаса…
— Зачем вы ругаетесь, Джерри? — укоризненно сказала Беатрис. — Я ведь понимаю по-французски.
— Тем лучше, nom de nom!
— Не нужно ругаться. Расскажите лучше о вашей жене. Почему вы не привезли ее сюда?
— Потому что это не место для молодой женщины — понятно вам? И вообще она сейчас за границей.
— Путешествует, да? Какая счастливая…
— Вы любите путешествовать? — покосился на нее Жерар.
Беатрис вздохнула.
— Я никогда не путешествовала по-настоящему… я даже Аргентину знаю очень плохо. Где я была? — Она пожала плечиками. — Немного на юге — Неукен, Барилоче — и потом в Кордове. Ну, не считая здесь — Мар-дель-Плата, Некочеа, Тандиль… Разве это путешествия! Подумать, что на свете есть столько экзотических стран — Индия, Россия, а тут приходится сидеть в этой скучной Аргентине… Знаете, на Сан-Мартин, возле пассажа Гуэмес, есть такое агентство путешествий, «Экспринтер»? Мне по службе часто приходится бывать в тех местах, так я всегда зайду туда хоть на минутку, хотя бы почитать расписания пароходов, воздушных линий… Можно вообразить себе, что сама собираешься куда-то ехать.
Беатрис застенчиво глянула на Жерара — не смеется ли он. Тот не смеялся, слушал внимательно.
— Иногда я путешествую по карте, — продолжала она ободрившись. — У меня дома есть огромный атлас мира — «Лярусс»… Это очень удобно — можно выбрать любой маршрут.
— Ничего, Трисс, Жюль Верн путешествовал приблизительно так же, — кивнул Жерар. — Не огорчайтесь, вам еще многое предстоит в жизни увидеть — много стран, много людей…
Глаза Беатрис приняли мечтательное выражение.
— Хорошо бы, — вздохнула она. — Джерри, давайте потанцуем?
Потанцевать им на этот раз не удалось — Беатрис вдруг совершенно перестала воспринимать ритм. Увидев, что дело плохо, Жерар тихо присвистнул и увел ее с площадки.
— Не свалитесь? — спросил он, когда она умостилась на своем табурете — слишком высоком, чтобы сидеть на нем после трех коктейлей с полурюмкой старого коньяка в придачу.
— Конечно… н-нет, — безмятежно улыбнулась она, держась за никелированный поручень. — Я чувствую себя очень… хорошо.
— Сколько вам лет, Трисс?
— Мне? Восемнадцать. Недавно исполнилось.
Она допила свой коктейль и покачнулась, улыбнувшись Жерару уже чуть затуманенными глазами.
— Поздравляю, Трисс. Вы уже готовы.
— С чего это вы взяли… что я готова? — высокомерно спросила она.
— Потому что вижу! Я много отдал бы за возможность присутствовать сегодня при сцене возвращения блудной дочери в родительский дом. На упитанного тельца, Трисс, вам определенно не стоит рассчитывать.
— Я и не рассчитываю ни на каких… тельцов, — пробормотала Беатрис, стараясь говорить отчетливо. — И если хотите знать, я вообще не собираюсь возвращаться сегодня домой… Вот! Папа уехал к тетке в Тандиль, а мисс Пэйдж я сказала, что иду ночевать к Инес… Это моя подруга. Я еще должна ей позвонить, сказать, что приду…
— Вы еще не договорились? Позвоните сейчас, пока не поздно.
— Успею, — беспечно бросила Беатрис. — Инес раньше полуночи не ложится.
— Смотрите. А кто эта мисс… как вы сказали?
— Пэйдж, была гувернанткой, а сейчас — дуэнья, что ли, я и сама не разбираюсь в наших отношениях. Мы воюем из-за собак.
— У вас много собак?
— В том-то и дело, что ни одной! Это все мисс Пэйдж, она их не хочет и запрещает мне… — Беатрис на секунду замолчала, прикрыв глаза, справляясь с приступом головокружения. — Она мне запрещает, понимаете… Ну ничего, я ей устрою… Если она не позволяет мне иметь собаку, то я сделаю хуже — я заведу себе мангуста или ихневмона…
— Это вроде ихтиозавра? — улыбнулся Жерар.
— Не-ет, что вы! Это вроде ласки, такой небольшой зверек… Их приручают, они живут в домах и поедают вредных насекомых и змей. У наших знакомых в Кордове живет ихневмон… Мисс Пэйдж сойдет с ума, просто рехнется! Кстати, она тоже шотландка, как и мой шеф… Конечно, мы с папой уже немного ее переделали, но все равно — скупая. Она меня всегда кормит на завтрак порриджем — это такая овсянка, знаете? О, — Беатрис снова расхохоталась, — послушайте, она была против того, чтобы я носила такую прическу, — что это, говорит, за лошадиный хвост? А я ей тогда говорю: мисс Пэйдж, но ведь я с самого детства питаюсь овсом!
— Правильно сказали. А теперь ступайте-ка звонить этой своей Инес. Ступайте, ступайте, уже поздно.
Беатрис послушно спустилась с табурета и направилась к телефонной кабине. Проводив ее взглядом, Жерар допил коньяк и, опустив голову, крепко потер виски, словно пытаясь вернуться к реальности. Он вспомнил — Беба, ее вчерашнее письмо… Где все это — в каком веке, за сколько тысяч километров отсюда?
Он обернулся и увидел Беатрис, стоящую рядом с выражением испуга и крайней растерянности на лице.
— Договорилась? — злорадно спросил он, помогая ей подняться на место. — Успели, да?
— Инес куда-то уехала до понедельника… — убитым тоном отозвалась Беатрис, глядя на него со страхом. — Со мной говорил портеро…
Боже мой… Что же мне теперь делать? Джерри, у меня действительно… не совсем трезвый вид?
— Праздный вопрос, Трисс. Полюбуйтесь на себя в зеркало. У вас нет других подруг, кроме Инес?
— Есть, конечно… Но у всех родители, прислуга… Инес живет одна, к ней я могла бы прийти. А к другим… Потом весь город будет говорить, что дочь доктора Альварадо — пьяница…
— Вы и есть пьяница, — безжалостно подтвердил Жерар. — Доигрались?
— О, Джерри, не нужно, — всхлипнула Беатрис. — Вы не представляете моего положения…
— Я его вижу, черт возьми! Я вам говорил, чтобы вы не пили? Говорил я вам это или нет? Выпороть бы вас, сеньорита Лопес-Альварадо, ничего другого вы не заслуживаете. Не смейте хныкать, слышите вы?