Страница 7 из 8
— Послушай, можно тебя попросить побыть пару минут в кухне с тётей?
— Хорошо, — прерывисто и тихо ответил Далтон.
— Детектив Портер, проводите мальчика.
Портер посмотрел на неё с ненавистью. Макензи стойко выдержала этот взгляд. По её каменному лицу было видно, что она будет настаивать на своём, пока не добьётся желаемого. Если Портер хотел с ней спорить, то они могут выйти из комнаты; но было очевидно, что он не желал ставить себя в неловкое положение, пусть даже и перед парой малолетних ребят и женщиной в полуобморочном состоянии.
— Конечно, — наконец ответил он сквозь зубы.
Макензи подождала, пока Портер и Далтон скроются в кухне.
Она выпрямилась, помня, что прямой зрительный контакт теряет своё действие, когда детям исполняется двенадцать.
Она посмотрела на Кевина и увидела в его взгляде ту же дерзость, что видела, когда он говорил с Портером. Она не имела ничего против подростков, но знала, что с ними бывает очень сложно работать, особенно в трагических обстоятельствах. Однако она наблюдала за тем, как Кевин отвечал Портеру, и надеялась, что сможет пробить его броню.
— Давай начистоту, Кевин, — начала она. — Ты считаешь, что мы пришли не вовремя? Ты думаешь, что неправильно нам закидывать вас вопросами, когда вы только что узнали о том, что случилось с мамой?
— Типа того, — ответил он.
— Ты совсем не хочешь сейчас говорить?
— Нет, я не против, — сказал Кевин. — Просто ваш напарник — придурок.
Это был шанс. Она могла придерживаться обычной профессионально-формальной манеры общения или попытаться наладить контакт с обозлённым подростком. Она знала, что больше всего остального подростки ценят честность. Охваченные эмоциями, они видят человека насквозь.
— Ты прав, — сказала она. — Он придурок.
Кевин удивлённо поднял на неё глаза. Она ошарашила его своим ответом.
— Но это не меняет того факта, что я должна с ним работать, — добавила она, окрасив голос нотками симпатии и понимания. — И это не меняет того факта, что мы пришли, чтобы вам помочь. Мы хотим найти того, кто сделал это с вашей мамой. А ты хочешь?
Мальчик долго сидел молча, а потом наконец кивнул.
— Может, поговоришь со мной? — спросила Макензи. — Всего несколько вопросов, и мы уйдём.
— А кто придёт? — настороженно спросил Кевин.
— Честно?
Кевин кивнул. В глазах его стояли слёзы. Макензи казалось, что он всё это время держался, чтобы быть сильным ради брата и тёти.
— После того, как мы уйдём, мы соберём всю необходимую информацию, и тогда к вам придут из соцслужбы, чтобы убедиться, что тётя Дженнифер сможет позаботиться о вас, пока не пройдут похороны вашей мамы.
— Она классная, — сказал Кевин, глядя на Дженнифер. — Они были с мамой очень близки. Прямо лучшие подруги.
— С сёстрами часто так, — ответила Макензи, не имея ни малейшего понятия, было это так на самом деле или нет, — но пока давай сконцентрируемся на моих вопросах. Сможешь?
— Да.
— Хорошо. Мне жутко неприятно об этом спрашивать, но это очень важно. Ты знаешь, чем мама зарабатывала на жизнь?
Кевин кивнул, уставившись в пол.
— Да, — сказал он. — Не знаю откуда, но об этом прознали и мальчишки в школе. Наверно чей-нибудь похотливый папаша пошёл в клуб, увидел её там и узнал. Неприятно всё это. Меня постоянно из-за этого дразнят.
Макензи не могла и представить, через что пришлось пройти Кевину, но это заставило её ещё больше зауважать Хейли Лизбрук. Может, она и раздевалась за деньги по ночам, но днём уделяла всё своё время детям.
— Хорошо, — сказала Макензи. — Раз уж ты знаешь, чем она занималась, то понимаешь, какой тип мужчин обычно посещает подобные заведения?
Кевин кивнул, и Макензи увидела, как по его левой щеке побежала первая слеза. Она хотела взять его за руку в знак сочувствия, но боялась отпугнуть.
— Мне нужно, чтобы ты вспомнил, приходила ли мама домой расстроенной или злой. Может, ты также вспомнишь мужчин, которых… ну, которых она приводила домой.
— Она никогда не водила мужчин домой, — ответил Кевин. — И я не помню, чтобы она когда-либо была злой или расстроенной. Единственный раз я видел её злой, когда в прошлом году она говорила с адвокатами.
— Адвокатами? — переспросила Макензи. — Ты знаешь, зачем она говорила с ними?
— Вроде знаю. Что-то случилось на работе, и ей пришлось общаться с адвокатами. Я слышал обрывки разговора, когда они ей звонили. Я почти уверен, что они говорили о запретительном приказе.
— Думаешь, это было как-то связано с клубом и работой?
— Не могу сказать наверняка, — ответил Кевин. Он немного оживился, когда оказалось, что его информация может быть полезной, — но думаю, что да.
— Ты нам очень помог, Кевин, — сказала Макензи. — Может, вспомнишь ещё что-нибудь?
Он медленно покачал головой и посмотрел детективу в глаза. Он пытался быть сильным, но в его взгляде было столько печали, что Макензи просто не понимала, как он ещё держится.
— Знаете, мама стеснялась своей работы, — заметил Кевин. — Иногда днём она работала дома. Она писала техническую документацию для сайтов, но не думаю, что это приносило ей много денег. Она искала подработки, потому что наш отец… ну, он ушёл от нас давно и больше не помогает деньгами, поэтому мама… она пошла на эту другую работу. Она делала это ради меня, и Далтона, и…
— Я знаю, — сказала Макензи и на этот раз не сдержала порыв, дотронувшись рукой до его плеча. Кевин выглядел благодарным. Она также знала, что он хотел бы разрыдаться, но не мог позволить себе подобную слабость в присутствии незнакомцев.
— Детектив Портер, — сказала Макензи, обращаясь к вышедшему из кухни напарнику, который продолжал злобно мерить её взглядом. — У вас есть ещё вопросы? — говоря, она слегка покачала головой, надеясь, что Портер правильно поймёт этот знак.
— Нет, я думаю, мы закончили, — ответил он.
— Хорошо, — сказала Макензи. — Ребята, ещё раз большое спасибо за помощь.
— Да, спасибо, — добавил Портер, выходя в гостиную. — Дженнифер, если вспомните что-нибудь, что сможет нам помочь, не стесняйтесь и звоните мне. Нам важны даже мельчайшие детали.
Дженнифер кивнула и хрипло сказала:
— Спасибо.
Макензи и Портер вышли из квартиры и спустились по деревянной лестнице к парковке дома. Когда они были уже на приличном расстоянии от квартиры, Макензи вышла вперёд, преграждая напарнику путь. Он кипел от злости, но она не обращала на это внимания.
— Мне удалось кое-что узнать, — начала она. — Кевин сказал, что в прошлом году его мать добивалась запретительного судебного приказа в отношении кого-то, связанного с работой. Он сказал, что только тогда видел её злой и расстроенной.
— Хорошо, — сказал Портер. — Не зря ты подорвала мой авторитет в его глазах.
— Я ничего такого не делала, — парировала Макензи. — Я увидела, что со старшим сыном у тебя разговор не клеится, и решила вмешаться, чтобы помочь.
— Чушь собачья, — сказал Портер. — Перед детишками и их тётей ты выставила меня неполноценным слабаком.
— Это неправда, — сказала Макензи. — А если бы даже это была правда, какая разница? Ты говорил с этими ребятами, как с идиотами, которые с трудом говорят по-английски.
— Ты действовала неуважительно, — сказал Портер. — Позволь напомнить, что я занимаюсь этой работой дольше, чем ты живёшь на земле. Если мне понадобится твоя помощь, я, чёрт побери, дам тебе знать.
— Ты всё завалил, Портер, — ответила Макензи. — Разговор был закончен, или ты забыл? Нечего мне было подрывать. Ты был готов уйти. Ты сам взялся вести опрос и сам всё испортил.
Сейчас они дошли до машины. Открывая её, Портер злобно сверкнул глазами, глядя на Макензи поверх крыши.
— Когда мы вернёмся в участок, я пойду к Нельсону и напишу заявление, чтобы мне дали другого напарника. Надоело мне твоё неуважение.
— Неуважение? — ответила Макензи, качая головой. — Да ты не знаешь, о чём говоришь. Почему бы тебе сначала не подумать о том, как ты сам относишься ко мне?