Страница 5 из 52
31 декабря было для производственников числом особенным. Сказать «числом магическим» — ничего не сказать! 31 декабря решалась судьба всех усилий. Конец месяца. Конец квартала. Конец года. Либо ты справился с планом — и тогда премия, благодарность, награды. Либо, пусть на один день, ты опоздал — и тогда разнос, выговор, позор. Оправдания в расчет не принимались, никакие.
Казалось бы, зачем так рисковать, оттягивать какие-то работы до самого упора? Не проще ли все сделать спокойно, заранее, пусть не в ноябре, но и не перед самым же новогодним праздником? Как бы не так! Не припоминается производственникам спокойная встреча нового года. Всегда аврал. Так было и в том году. Пока собрали всю аппаратуру от смежников, пока все смонтировали, вывезли, развернули, подошел конец декабря. Георгий часто вспоминал последний график регулировки и сдачи первого подвижного комплекса.
25 декабря — развертывание комплекса;
26 декабря — заявка в ОТК;
27 декабря — проверка ОТК;
28 декабря — устранение замечаний ОТК;
29 декабря — заявка представителю заказчика;
30 декабря — проверка представителем заказчика;
31 декабря — сдача комплекса представителю заказчика.
Представителем заказчика именовалась военная приемка. Даже на второй сотне комплексов процедура проверок многочисленных параметров систем комплекса занимала не по одному дню. А уж на первом-то изделии! И тем не менее этот удивительный график дружно подписали все. И утвердили. Один только начальник производства осторожно приписал замечание: «Согласен при условии выполнения мероприятий». Хотя, какие уж тут мероприятия!
Скомплектовали бригаду из лучших специалистов завода, забросили ее на полигон, в лес. Все понимали, задача невыполнимая. Но за спиной не только завод, но и разработчики, и смежники. Еще не так давно кончилась война. Еще не забылось слово «Надо!». Георгий оказался бригадиром.
В бригаду собрали лучших специалистов завода. Им не нужно было объяснять, как и что делать каждому со своей системой. Главное, что требовалось — это развести их по времени, чтобы операции не мешали друг другу. Чтобы система вращения приемо-передающих кабин не мешала отработке и настройке капризных магнетронных передатчиков, чтобы настройка на излучение антенно-фидерного волноводного тракта не мешала настраивать систему автоматического наклона антенн, чтобы автоматика включения и защиты систем электропитания комплекса не мешала настройке систем подавления организованных помех. Это была хорошая работа. Работали, не делясь на смены, в полигонной столовой завтракали, обедали и ужинали. Спали в дежурке или прямо на полу в кабинах, выручали вновь выданные овчинные полушубки и валенки.
Народ в сдаточной бригаде подобрался, как бы это сказать, без ложной напыщенности, работящий. И грамотный. Молодой. Самолюбивый. Все они только что носом пропахали свои системы при их изготовлении и заводских проверках. Все они уже сдавали свои блоки и системы ОТК и военпредам. А время? Но ведь все планируется на восьмичасовой рабочий день. А в сутках часов втрое больше. Да если со знанием дела. Да если без перекуров. Да если не уезжать с полигона все эти сутки, спать на полу кабин по два-три часа, пока твой товарищ крутит свои ручки на своих блоках, и вскакивать немедленно, если к тебе возник вопрос. И если, ну что скрывать, наплевать на категорическое требование инструкции по технике безопасности, запрещающее находится на полигоне при включенном сверхвысокочастотном излучении более шести часов.
Погода была ровная, морозная. В декабрьском длинном ночном небе сквозь ветви сосен и елей ярко сверкали звезды. Под ногами хрупко скрипел снег. Звенели дребезжащие настырные звонки, предупреждающие о включении систем вращения, периодически зычно ревели сирены включения передатчиков, ровно и натужно гудели вентиляторы систем охлаждения аппаратуры. А работа шла как будто сама собой, без каких бы то ни было заминок или, тем более, разборок. Отличные подобрались ребята! Кто-то наябедничал в инспекцию по охране труда, и из Горького приехал с проверкой инспектор. Он собрал бригаду и спросил, почему нарушаются требования по технике безопасности и охране труда. Не только продолжительность рабочего дня превышает установленные восемь часов плюс четыре часа сверхурочных, но и под воздействием СВЧ-излучений работники находятся более положенных двух часов. Все сказали, что так было надо, что больше такое не повторится. Не сильно им поверив, инспектор поспешил уехать. Ну его подальше, это СВЧ-излучение!
Они сделали почти невозможное, почти. Весь комплекс был проверен, все системы простыкованы, настроены. Все параметры, подлежащие проверке по техническим условиям, измерены, записаны в протоколы, «отписаны» за ОТК, поскольку ребятам приказом директора были предоставлены права контролеров ОТК. И 31-го декабря поздним вечером заказчику-военпреду была вручена заявка на приемку первого подвижного «Алатау»!
И заказчик немедленно возвратил комплекс заводу.
Но второго января на полигоне снова собрали бригаду. Георгия вызвали в командирский домик. Там уже был и директор завода, и начальник выпускного цеха, и заместитель руководителя совнархоза. Георгию объяснили, что сегодня не второе января, а тридцать второе декабря. И что есть возможность продлить декабрь еще на три дня, если бригада берется сдать комплекс заказчику. По полуторной расценке. Георгий сказал, что народ устал, и надо с народом посоветоваться. Ему разрешили. Народ все понял и предложил сохранить двойную расценку, как было в декабре. Раз уж декабрь продлили.
После короткого, но оживленного торга согласие было достигнуто. Комплекс заказчику сдали. В декабре.
Осталось в памяти чувство классно сделанной работы, заснеженные сосны и ели, сквозь лапы которых прорывался колючий свет прожекторов, растягивавший куцые декабрьские дни, скрип чистого лесного снега, мерное гудение вентиляторов и особенный запах свежевыкрашенных прицепов и нагревшихся блоков радиоаппаратуры. С тех пор каждый Новый год начинали встречать возле очередного комплекса…
Сумма технологии
«Но рассуждать о будущих розах —
не есть ли это занятие по меньшей мере неуместное
для человека, затерянного в готовой вспыхнуть пожаром
чаще современности?»
«Сто конструкторов альбом
На куски терзают.
Два технолога с трудом
Сборку оснащают…»
Как-то в газете Георгию довелось прочитать о том, что увидели наши журналисты на западногерманской фирме «Грундиг», которая делала очень ценимые в нашей стране да и в мире магнитофоны и радиоприемники. Эту марку увековечил Владимир Высоцкий, помните:
Хорошая была марка, хорошие приемники и магнитофоны. Ценились высоко в нашей стране в эпоху всеобщего дефицита. Настолько высоко, что, как рассказывал один наш нижегородский химик, был такой эпизод на прощальном вечере в ФРГ, куда они ездили то ли перенимать, то ли передавать опыт, то ли заказывать какое-то оборудование. Немец спросил их, что они купили в Германии и везут домой. Кто-то из гостей сказал, что везет домой магнитофон, который у нас стоит две тысячи рублей. Немец спросил, а сколько это, много или не очень? Что у нас еще можно купить за две тысячи рублей? Ему ответили, что за две тысячи рублей можно купить, например, дом в деревне. «Что, что?!» — переспросил изумленный до потери речи немец. И весь остальной вечер с хохотом повторял: «Дом и магнитофон по одной цене! Ха-ха-ха! Дом и магнитофон по одной цене!» Много позже, уже в перестроечные девяностые годы Георгию случилось побывать в Австрии и в той же, ну пусть уже объединенной Германии, и убедиться, что повод для такого безмерного удивления, безусловно, был. Если принять стоимость магнитофона за сто марок, то телевизор стоил тысячу марок, автомобиль — десять тысяч марок, квартира — сто тысяч марок, а дом — миллион марок. Конечно, какой магнитофон и какой дом. Но все-таки! Так что повод для изумления был.