Страница 46 из 52
Так работали «внутренние» причины. Были еще и внешние. Противник наращивал и наращивал средства нападения, совершенствовал их, снижал отражающую поверхность целей, повышал точность и дальность полета беспилотных средств, спускался в зону местных помех, на малые высоты, наращивал мощность помех, расширял способы их постановки. На все эти выпады приходилось отвечать совершенствованием аппаратуры, а значит снова — ценой ее. Вот все это и была холодная война! В итоге страна не могла позволить себе выпуск новых РЛС ПВО в таком количестве, чтобы обеспечить сплошное перекрытие воздушного пространства страны, достигнутое с помощью действующих средств. Тогда для чего нужен забор, построенный только из столбов с пустыми дырами между ними? Что означают два новых ружья на всю советскую армию? Значит, думал Георгий, нужно либо оставить без изменений старую технику и ждать, пока все убедятся в ее слабости, либо все-таки модернизировать ее. Естественно, за счет еще большего сокращения выпуска новой техники, а то где же еще взять деньги?
Никакого восторга его предложения не вызывали. Ни у кого! Хотя открытых возражений он не встречал. Или почти не встречал, да и то не возражения, а сомнения. Знаете, как бывает? «Хороший мужик, но увлекающийся! Проверять все это нужно, проверять и проверять! Там и ошибки могут быть, да и не во всех ситуациях все будет гладко. Как бы не испортить то, что есть». А в принципе никто не возражал. Заместителем главкома ПВО по вооружениям в начале нашего повествования был простой в обращении и очень прагматичный генерал. Это был знаменитый «сталинский сокол», штурман знаменитого перелета Чкалова по маршруту СССР — США Георгий Филиппович Байдуков. Сменил его на этом посту молодой генерал, вышедший из военного НИИ ПВО. Вся военная политика в области ПВО исходила из этого НИИ, любая ревизия этой политики была ревизией деятельности этого НИИ, да и всех других НИИ и КБ, и деятельности главка и министерства, как ни крути! Молодой заместитель главкома терпеливо выслушал однажды Георгия, после чего написал на бумажке для заметок: «Я за модернизацию старых станций». И расписался. Георгий сохранил эту записку…
Георгий далеко не сразу прекратил попытки, как бы это сказать? убедить ответственных лиц? сдвинуть дело с мертвой точки? привлечь внимание к проблеме? И в тот раз, с которого мы начали эту главу, Георгий остановил гензаказчика, и в который раз начал убеждать генерала, что без модернизации старого парка нам не обойтись. Мимо в том же направлении проходил директор КБ, где работал Георгий, высокий, худой, умный. «Слышишь, что говорит твой Георгий?» — окликнул его генерал. Не замедляя шага, директор прокомментировал: «Он всегда все правильно говорит. Только его никто не слушает!»
Георгий часто бывал в Москве уже по другим заказам, по другим вопросам. Если кому-то будет интересно, настанет время для рассказа и о них. Сменился директор КБ, сменился министр. Грозный заместитель министра оставался на посту. Однажды, на приеме у него по новому заказу, Георгий неожиданно прочитал на записочном листке, торчавшем из пенала на столе у замминистра, свою фамилию и запись: «Стрела, разобраться!» Но в тот раз вопрос о «Стреле» не возник.
Еще раз Георгию пришлось обсуждать перспективы «Стрелы», когда о ней все-таки вспомнил грозный замминистра. Тот не стал проводить нормального обсуждения на каком-нибудь техническом совете, с докладом, оппонентами, проектом решения, и протоколом. Заместитель министра просто пригласил к себе Георгия, его начальников, директора КБ — главного конструктора «Кургана» и Игоря, основного противника «Стрелы», разработчика систем защиты из горьковского НИИ. Не рассматривая каких-либо материалов, замминистра выслушал короткое сообщение Георгия. Игорь в очередной раз упорно повторил свои сомнения по поводу «Стрелы». Обсуждение завязло. Тогда Георгий не выдержал. «Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!» — резковато встал он с места. «Пусть эти результаты и не вошли в акты испытаний, но проверка „Стрелы“ в Кап-Яре по крылатым ракетам показала, что эту проблему „Стрела“ решает. Даже в составе старых метровых РЛС! И эти материалы есть в Кап-Яре.» Напрасно Георгий думал, что это изменит дело. Замминистра никак не прореагировал на полученную информацию и закончил совещание… — «Зря ты так!» — заметили Георгию потом.
Последнюю попытку выяснить позицию военных по «Стреле» Георгий предпринял вскоре после Небит-Дага и Балхаша. В штабе ПВО страны Георгий заглянул к новому главному инженеру радиотехнических войск ПВО, бывшему горьковчанину. Он недавно сменил своего предшественника, проводившего испытания комплекса в Небит-Даге. «Ну, что ж, Валера, будем встраивать „Стрелу“?» — обратился к нему Георгий. Они были знакомы еще по его службе в горьковской дивизии ПВО. «Да ты понимаешь, вот ты говоришь, что она хорошая, а другие разработчики говорят, что плохая…» — «Так ты разберись!» — «Ну, как же я разберусь, если разработчики сомневаются?» — «Ну, уж извини! Тогда зачем ты сел в это кресло? Вот дождешься, прилетит какой-нибудь хмырь из Ирана и сядет на Красной площади!» И уехал Георгий дальше, в Запорожье. Основанием для такой беседы был перелет через южную границу страны, случившийся недавно.
На обратном пути в Москве, зайдя в головной институт, Георгий услышал шепоток: «Слышал? Сел! На Красной площади! Маленький самолет, чужой!» Георгий не на шутку встревожился. — «Из Ирана?!» — «Нет, из Финляндии!» Ну, слава богу, что не с юга! А то ведь не оправдаешься, откуда узнал, почему не предупредил… Вот такая случилась история. Немецкий мальчик Руст, умело пилотируя небольшой самолетик, прошел через наше сплошное поле ПВО с северных границ до самого сердца страны. Да, полет был выполнен грамотно. Да, на такие цели ПВО, вроде бы, не было настроено. Да, Московский округ в мирное время не дежурит, бережет ресурс РЛС. Да, самолетик, как потом Георгию рассказывали офицеры, летел над железной дорогой Москва — Ленинград, маскируясь под поезда. Да, перед пересечением границы Московского округа его вели, но побоялись поднимать Московский округ по тревоге. Перед пересечением границы округа, по рассказам офицеров, самолетик выбросил облачко пассивных помех, а сам резко снизился, выйдя из зоны обнаружения и войдя в зону местных предметов. Никто не спорит, что проводка этой цели была неуверенной, иначе таких неуверенных действий не было бы. Ведь были нарушены все инструкции, действовавшие в ПВО.
В 2005-м году российское телевидение показало полудокументальный фильм про этот полет. Интересно, что постаревший человек, не сильно похожий на юного Руста, многое рассказывал совсем не так, как говорилось Рустом раньше, в 1987-м году. Многое, многое из той истории не разгадано и до сих пор! Не известно, кто заплатил за оснащение этой провокации? Зачем нужен был Русту такой серьезный риск, ради чего? Кто обещал ему покрыть последующие убытки? Откуда взялось масляное пятно на поверхности Балтийского моря в той точке, откуда Руст, резко снизившись, изменил заявленный маршрут и вместо Швеции направился в СССР? Ведь его полет отслеживали не только наши, но и финские средства контроля за воздушным пространством, и они настойчиво искали пропавший с экранов самолет. Тем не менее, нарушителя видели наши истребители, поднятые на перехват. Но после гибели южнокорейского боинга, вину за которую правительство страны взяло на себя, применить оружие по пассажирскому самолету никто не решился, а вынудить его к посадке скоростные МИГи не могли…
Успокоил Георгия начальник отделения радиолокации в головном над головными радиотехническом институте. Был в Москве создан такой самый ведущий институт, возглавлял который аж сын главного идеолога партии. Начальник отделения был к тому же и секретарем парткома института. Он хорошо относился к Георгию, всегда внимательно выслушивал и давал дельные советы. Так вот, в конце эпопеи со «Стрелой» он сказал: «Не огорчайся, Георгий! Пусть не удалось встроить „Стрелу“ во все наши РЛС. Зато все разработчики сделали сами подобную аппаратуру!»