Страница 4 из 36
Фульк знал, что во время занятий по фехтованию Теобальд всегда сохраняет невозмутимость и поступает по справедливости. Поэтому он ответил, глядя барону прямо в глаза:
– Мы сражались в шахматы, и принц обвинил меня в нечестной игре, а когда я, возмутившись, стал отрицать свою вину, ударил меня доской. И тогда… – Фульк стиснул зубы, вздохнул и честно завершил свое признание: – И тогда я тоже ударил, защищаясь, а он упал на спину и разбил голову.
– Насколько там все серьезно? – Поглаживая аккуратную седую бородку, де Гланвиль подошел поближе и встал у ног принца. Лицо его являло удивительную смесь из двух, казалось бы, взаимоисключающих эмоций: озабоченности и отвращения.
– На затылке шишка размером с кулак, но, мне кажется, пока нет оснований посылать за священником. То, что принц потерял сознание, произошло отчасти потому, что он пропитан вином, как селедка рассолом. – Теобальд коротко глянул на дядю, затем снова на Фулька и заключил: – Боюсь, нос у этого юноши уже никогда больше не будет сидеть на лице так ладно, как сегодня утром.
Де Гланвиль поднял с пола деревянную шахматную доску, внимательно изучил трещину, пробежавшую посередине. И поинтересовался:
– А где остальные? – Его голубые глаза были ледяными.
– Его высочество приказал всем уйти, сэр.
Фульк стоял перед юстициарием, чувствуя себя заблудшей душой у Трона Господня в Судный день.
– Я бы тоже ушел, – добавил он, – но принц захотел еще вина… а потом – чтобы я сыграл с ним в шахматы.
Иоанн застонал и открыл глаза. Взгляд их неуверенно сфокусировался на Фульке, который все еще стоял, наклонившись над ним.
– Ты, ублюдок, отродье поганой шлюхи! – выдохнул принц, повернулся на бок, и тут его стошнило прямо на тростниковую подстилку: сказывалась недавняя попойка. – Уж будь уверен, я позабочусь о том, чтобы с тебя спустили твою поганую шкуру!
– Учитывая ваше состояние, милорд, вы можете заботиться лишь о собственном проломленном черепе, – холодно произнес де Гланвиль и добавил, повернувшись к Теобальду: – Заберите Фицуорина и приведите его в порядок. Когда закончите, отыщите остальных членов свиты. С этой историей мы разберемся потом.
Будучи на двадцать лет старше Теобальда, де Гланвиль предпочел не опускаться на колени рядом с Иоанном, а сел на обитую тканью скамью, сурово буравя глазами лежащего на полу юношу.
Теобальд встал и потянул Фулька к выходу.
– Идем, – строго, но беззлобно сказал он.
Когда Фульк в сопровождении Теобальда покидал комнату, он услышал, как Иоанн капризно и сердито потребовал:
– Я хочу видеть отца!
Фульк, весь дрожа, следовал за Теобальдом по огромному залу, примыкавшему к покоям Иоанна. Боль в бешеном ритме пульсировала между глаз, и дышать приходилось ртом. Во рту стоял приторный металлический привкус крови.
– Думаете, он и правда пожалуется королю?
– Зная принца Иоанна, лично я в этом нисколько не сомневаюсь.
Фульк промокнул нос и посмотрел на красное пятно на тыльной стороне ладони.
– Меня, наверное, выгонят из свиты принца, – мрачно сказал он.
– Вполне возможно, – покосился на него Теобальд. – А ты сам захотел бы остаться после всего, что произошло?
– Отец говорит, что получать воспитание при дворе короля Генриха – это уникальный шанс и великая честь для нашей семьи.
Сказав это, Фульк вдруг понял, что недавняя насмешка Иоанна имела под собой основание. Он и впрямь то и дело цитирует отца.
– Он в целом прав, – сухо произнес Теобальд, – но вот только ошибается насчет цены.
– Прошу прощения, милорд? – не понял юноша.
– Да так, ничего.
Теобальд внезапно остановился и, издав восклицание, в котором смешались раздражение и удовлетворение, резко повернулся влево. В одной из ниш, образованных поддерживающими потолок колоннами, продолжалась игра в кости. Жирар де Мальфе опять выигрывал.
– Хватит уже ерундой заниматься. – Теобальд подошел к юношам и встал, заложив руки за пояс. – Отправляйтесь к своему господину и исполняйте его приказания.
– Но он сам отослал нас, милорд, – запротестовал Жирар слишком громким от выпитого голосом.
– А я отсылаю обратно. Милорд де Гланвиль ждет вас там. Давайте пошевеливайтесь, а то заставлю вас целую неделю драить шлемы. Кувшин оставьте здесь. И так уже достаточно бед натворили.
Жирар принялся неловко распихивать по карманам свой выигрыш. В какой-то момент он поднял голову, собираясь, видимо, что-то возразить Теобальду, и тут заметил Фулька, стоявшего позади барона.
– Боже милостивый, Деревенщина! – Он изумленно разинул рот. – Что это с тобой стряслось?
Теперь Фулька разглядывали уже все оруженосцы.
– Я оступился, – ответил он.
Теобальд показал большим пальцем через плечо и рявкнул:
– А ну, живо!
Нетрезво галдя, молодые люди побрели прочь. Теобальд помотал головой, словно бык под плетью погонщика.
– Боже сохрани, если мне хоть когда-нибудь, даже в глубокой старости, придется полагаться на такой сброд, – простонал он.
На Фулька волной нахлынуло головокружение, и он пошатнулся. Теобальд подхватил его:
– Аккуратней, парень. Давай-ка держись. Ты же не красна девица, чтобы падать в обморок мне на плечо.
От такой насмешки у Фулька потемнело в глазах, и он выпрямил спину:
– Можете во мне не сомневаться, милорд! Я великолепно себя чувствую!
Это была неправда, но собственная гордость и крепкая рука Теобальда помогли Фицуорину устоять на ногах.
В серых глазах барона зажглась искорка одобрения.
– Ну что же, – сказал он. – Пожалуй, среди этих никчемных болванов все-таки есть хоть один, на кого можно положиться.
Глава 2
Пока Фульк и Теобальд шли по двору, ветер с реки изо всех сил хлестал их по лицу снегом и дождем, так что юноше уже начало казаться, что голова его сейчас расколется на части. Когда они вошли наконец под благословенное укрытие деревянной постройки позади дворца, бедняга уже мало что соображал: лишь смутно помнил, как Теобальда приветствовали другие лорды, как они бросали в сторону Фицуорина любопытные взгляды и задавали вопросы, которые его наставник пресекал вежливо, но односложно. Тяжелый шерстяной полог отодвинулся в сторону, и Теобальд провел Фулька в маленькую импровизированную спальню.
Щедро наполненная жаровня источала приятное тепло. Крупные угли просвечивали через дно красными драконьими глазами. Усевшись на дубовый дорожный сундук, оруженосец лорда Теобальда, которого Фульк прежде видел лишь мельком, настраивал мавританскую лютню. В комнате стояла походная кровать, застеленная одеялами и покрывалом из зеленого фламандского сукна. На ней сидел священник в вышитом далматике архидьякона и при свете толстой восковой свечи читал пергаментный свиток.
Теобальд удивленно уставился на занявшего его кровать человека.
– Хьюберт? – произнес он, словно не веря своим глазам. – Ты, что ли?
Священник поднял глаза и улыбнулся. На упитанных щеках его появились две глубокие складки.
– Неужто я за год настолько переменился?
Он встал, и комната и все присутствующие в ней сразу показались миниатюрными из-за его высокого роста и внушительных габаритов.
– Да нет, пожалуй, – ответил Теобальд, быстро приходя в себя. – Просто не ожидал увидеть тебя сегодня вечером, братец.
Мужчины крепко обнялись, хлопая друг друга по плечу. Когда они стояли рядом, фамильное сходство становилось очевидным, несмотря на разницу в телосложении. Те же лоб и нос, одинаковая манера улыбаться.
– Я как раз успел к службе девятого часа в аббатстве, – пояснил Хьюберт Уолтер. – У меня там есть где переночевать, но сперва я решил посмотреть, как ты и дядюшка Ранульф уживаетесь со всем этим дьяволовым отродьем. Я уже собирался отправить твоего слугу, молодого Жана, на поиски господина.
Теобальд коротко и невесело рассмеялся.
– «Дьяволово отродье» – лучше не скажешь! Одному Богу ведомо, что произойдет, когда прибудут Ричард и Жоффруа.